Фрэнк Херберт - Зелёный мозг

Вдруг на краю микроскопического поля появилось мелькающее движение.

Свенгаард застыл, подумал: «Боже мой, нет!»

Он стоял застывший от неожиданности явления, которое в поле зрения генной инженерии попадало за всю историю лишь восемь раз.

Тонкая линия, как след инверсии, проникла в клеточную структуру слева. Она завивалась через плотную спираль винтовой линии альфы, находила сложные концы полипептидных цепей молекулы миозина, извивалась и рассыпалась.

Там, где только что был след, находилась новая структура диаметром в четыре ангстрема и тысячу ангстремов длиной — проталин спермы богатой аргинином. Вокруг него фабрики белка из цитоплазмы видоизменялись, борясь со стизом. Свенгаард знал, что происходит из описания восьми предыдущих случаев. Система обмена АДП — АДР становилась все более сложной «сопротивляемой». Работа хирурга становилась в бесконечной степени более сложной.

«Поттер придет в ярость,» — думал Свенгаард.

Свенгаард отвернулся от микроскопа, выпрямился. Он вытер с рук пот, взглянул на часы в лаборатории. Прошло менее двух минут. Дюраны не дошли еще даже до комнаты отдыха. Но за эти две минуты какая-то сила… какая-то энергия извне уже сделала явно целенаправленную настройку эмбриона.

«Может быть, это и было тем, что насторожило Безопасность… и оптименов?» — размышлял Свенгаард.

Он слышал раньше, как описывали это явление, читал отчеты… но чтобы действительно увидеть самому! Увидеть, как это делается уверенно и целенаправленно…

Он потряс головой. Нет! Это не целенаправлено! Это только случайность, простое совпадение, ничего более.

Но увиденная картина стояла перед глазами.

Свенгаард начал делать последние проверки резервуаров с ферментами и соединил их с компьютерным дозовым контролем — масса цитохрома-И5 и гемопротеина Р-450, хороший запас убиквинона и сульфидрила, арсеката, азида и олигопицина, достаточное количество фосфохистидина с обилием протеина. Он перешел на следующую полку — ацилотирующие агенты, запас (2, 4 — динитрофенола) и групп азоксазолидона-3 с уменьшением НДДХ.

Он обратился к физическому оборудованию, проверил мезонный скальпельный микромеханизм, сверил измерительные приборы жизненных систем на чане и распечатку механизма стазиса.

Все в порядке.

Так и должно было быть. Эмбрион Дюранов, это прекрасная вещь с чудесным потенциалом, сейчас стойкий — генетически неизвестный… если только Поттеру удастся то, с чем не справились другие.

Глава 2

Д-р Вацлав Поттер остановился у отдела регистрации по пути в больницу. Он был слегка утомлен после долгого переезда в метро от Централа до Ситакского мегаполиса, но все же он рассказал бесцветную шутку о примитивном воспроизведении седовласой дежурной сестре. Она захихикала, когда разыскивала последнее сообщение Свенгаарда об эмбрионе Дюранов. Она положила сообщение на стойку и пристально посмотрела на Поттера.

Он взглянул на обложку папки и поверх нее и встретился со взглядом сестры.

«Разве такое возможно? — раздумывал он. — Но… она слишком стара — не подошла бы даже в роли хорошей подруги детства. Во всяком случае, великие психиатры не дали бы нам разрешения на потомство.» И он напомнил о себе: «Я Зик… Ж 1 1118 2 R.» В регионе Тимбукту Мегаполис в начале девяностых годов генная инженерия Зика прошла через краткий период популярности. Среди ее достижений были такие, как получение кудрявых черных волос, кожи с оттенком чуть светлее шоколада с молоком, мягких карих глаз и цвета лица пудинга с вареньем и выражением высшей степени добросердечности на высоком сильном теле. Зик. Вацлав Поттер.

Он должен был только произвести оптимена мужчину или женщину, и никогда вещь, сравнимую с жизнеспособной половой клеткой.

Поттер уже давно отказался от этой идеи. Он был одним из тех, кто голосовал за то, чтобы прекратить существование Зика. Он думал об оптименах, с которыми имел дело, и усмехался над собой. Ничего, кроме карих глаз… Но его усмешка не имела оттенка горечи.

— Знаете, — сказал он, улыбаясь сестре. — Эти Дюраны, чей эмбрион я получил этим утром — я формировал их обоих. И ведь я был занят этим делом очень давно.

— Ах, ну что вы, доктор, — сказала она, поворачивая голову в его сторону. — Вы еще даже не в среднем возрасте. Вам и дня не дать больше ста лет.

Он посмотрел на папку. — Но вот эти двое приносят мне формировать свой эмбрион, и я… — Он пожал плечами.

— Вы собираетесь рассказать им? — спросила она. — Я имею в виду то, что они тоже были у вас.

— Я, вероятно, даже не увижусь с ними, — сказал он. — Вы знаете, как все это бывает. Во всяком случае, люди иногда бывают не очень довольны своей внешностью… иногда им хотелось бы немного больше того, меньше этого. И они склонны обвинять хирурга. Они не понимают, не могут понять тех проблем, с которыми мы сталкиваемся здесь в хирургическом кабинете.

— Но, кажется, эти Дюраны получили очень удачные внешности, — сказала она. — Нормальные, счастливые, вероятно, чуть более обеспокоенные судьбой сына, но…

— Их генотип являлся самым удачным, — сказал он. Он постучал по палке указательным пальцем. — И вот доказательство: у них жизнеспособный эмбрион с потенциалом. — Он поднял большой палец жестом, присущим почетным оптименам.

— Вы должны очень гордиться ими, — сказала она. — В моей семье было только пятнадцать жизнеспособных из ста восьмидесяти.

Он сжал губы в презрительную гримасу, удивляясь тому, как он позволил себе втянуть себя в эти разговоры с женщинами, особенно с сестрами. Вероятно, виновато то зерно надежды, которое никогда не умирает, размышлял он. Он был сформирован из тех же материалов, которые породили дикие слухи, «врачи — улучшатели породы», шаманы и черный рынок в лекарствах на все случаи жизни в «истинном улучшении породы.» Это было то, что даст возможность продавать маленькие фигурки оптимена-Калапины, благодаря необоснованным слухам о том, что она произвела жизнеспособного эмбриона. Это было то, что заставляет надеющихся целовать носки ног идолов плодородия.

Его презрительная гримаса сочувствия перешла в циничную усмешку. Надеющиеся! Если бы они только знали.

— Вы знали о том, что Дюраны намерены наблюдать? — спросила сестра.

Голова его дернулась вверх, и он уставился на нее.

— Они уже в больнице, — сказала она — Безопасность соблюдена. Дюранов сканировали, и они находятся в комнате отдыха номер 5 с внутренней телевизионной связью с хирургическим кабинетом.

Его пронзил гнев.