Дэвид Вебер - Космическая станция Василиск

Она тогда еще усомнилась, что кто-либо где-либо вообще может поверить в чепуху, распространяемую Министерством информации Республики Хевен, но эксперт только хмыкнул. Очевидно, чем наглее ложь, тем больше вероятность того, что люди, не имеющие к ней никакого отношения, примут ее, поскольку, с их точки зрения, не бывает дыма без огня. Хевенитский суд - вернее, то, что заменяло им суд, - заочно признал офицера КФМ Харрингтон виновной и приговорил ее к смерти. Надо же было хоть как-то подсластить проглоченную пилюлю.

Королевство отреагировало на требования Республики самым недвусмысленным образом. Виктория улыбнулась и одернула китель, рукав которого украшали четыре золотых кольца капитана, внесенного в Реестр. Ей присвоили внеочередное звание, а адмирал Кортес едва ли не извинялся за то, что ее не посвятили в рыцари. Он несколько минут распространялся на эту тему, весьма неубедительно ссылаясь на дипломатические последствия и влияние на "нейтральные умы" дарования Короной рыцарского титула человеку, признанному судом другого государства военным преступником. Но сам тон беседы говорил совершенно об ином. Правительство заботили не Хевен и не Соларианская Лига: его волновали либералы и Консервативная Ассоциация. Они потерпели поражение с Василиском, но их власть не была сломлена, и типичным для политиков образом они свалили все свои неудачи на капитана Харрингтон, а не на собственную глупость и недальновидность.

Викторию это не интересовало. Она посмотрела на ленту Мантикорского Креста, вторую по значению награду Королевства за доблесть, сияющую кроваво-красным на ее черном, как космос, мундире. Теперь она твердо стояла на лестнице к адмиральскому чину, и никто - ни Павел Юнг, ни Республика Хевен, ни графиня Марица или сэр Эдвард Яначек - не мог отбросить ее назад.

Женщина вздохнула и прижала ладонь к прозрачному пластику, прощаясь с "Бесстрашным". Она уже повернулась уходить, когда кто-то окликнул ее.

- Капитан Харрингтон?

Дородный коммодор, пыхтя, приближался к ней по галерее.

- Да, сэр? - откликнулась она озадаченно.

- Ой, извините. Вы не знали. Я Эндрю Йеренский. Он протянул руку, и Виктория пожала ее.

- Йеренский, - повторила она, все еще гадая, почему он ее разыскивал.

- Я хотел поговорить с вами насчет вашей работы на Василиске, объяснил толстяк. - Видите ли, я из Комиссии по развитию вооружений при "Кораблестрое".

- А-а, - кивнула Виктория. Теперь она поняла: самое время кому-нибудь наконец официально обратить внимание на глупость переоборудования "Бесстрашного".

- Именно, - просиял Йеренский. - Я прочел ваш рапорт. Блестяще, капитан! Просто блестяще, как вы провели "Сириус" и разнесли его! Честно говоря, я надеюсь, вы согласитесь выступить с официальным докладом о ваших действиях и тактике на заседании Комиссии на следующей неделе. Знаете, наш председатель, адмирал Хэмпхилл, поставила на повестку дня обсуждение продемонстрированной эффективности смешанного применения гравикопья и энергетических торпед.

Виктория прищурилась. Адмирал Хэмпхилл? Уж не хочет ли он сказать?!

- Мы в восторге от результатов ваших боевых действий, капитан, продолжал разливаться Йеренский. - Это блестящее подтверждение концепции новых вооружений! Только подумать - ваш старый маломерный крейсер померился силами и одолел восьмимиллионнотонныи рейдер с вооружением боевого крейсера! Нет, стоит только подумать, насколько нереальной оказалась бы подобная задача для любого из старых, традиционно вооруженных крейсеров, я едва...

Виктория уставилась на него, все еще не веря в услышанное, пока он все болботал и болботал про "новое мышление", "соответствующие орудийные системы для современных военных кораблей", "дало вам преимущество, в котором вы действительно нуждались, не так ли? " - и что-то горячее и примитивное закипало в глубине ее души. Взгляд хозяйки потяжелел, и Нимиц припал к ее плечу, обнажив клыки. У женщины даже пальцы скрючились от желания задушить напыщенного олуха. Его "новое мышление" стоило жизни почти половине ее экипажа, потому что заставило подойти вплотную к пасти "Сириуса", и не "соответствующее оружие" спасло то, что осталось от "Бесстрашного", - а люди, их мужество, боль и кровь... и некоторое участие Провидения!

Коммодор не замечал ее состояния. Он просто продолжал трещать, так усердно помогая себе жестами, что Виктория с нетерпением ждала, когда он, наконец, вывихнет плечо. Уголок ее рта начал подергиваться.

Выступить перед членами его Комиссии? Он хотел, чтобы она поговорила с членами его Комиссии и рассказала им, каким гениальным прозрением оказалось переоснащение "Бесстрашного"?! Харрингтон уже набрала в грудь воздуха, чтобы подробно объяснить ему, куда он может засунуть свое приглашение, но тут ее осенила новая мысль. Она притормозила, чтобы обдумать ее, и тик прошел. Вместо злобы в ее глазах заплясали чертики, и женщина подавила внезапный позыв расхохотаться ему в лицо, когда толстяк наконец остановился.

- Извините, коммодор, - услышала она свой голос, - но правильно ли я вас поняла? Вы хотите, чтобы я обратилась к официальному заседанию Комиссии по развитию вооружений и дала свою оценку эффективности боевых систем "Бесстрашного"?

- Именно, капитан! - пришел в восторг Йеренский. - Наши наиболее прогрессивные члены - на самом деле, весь флот - останутся у вас в вечном долгу. Личное свидетельство офицера, применившего новое оружие в реальном бою, будет, я уверен, иметь огромный вес для наиболее реакционных и упертых членов Комиссии, а нам, видит бог, любая помощь кстати. Нет, некоторые из этих твердолобых вообще отказываются признавать, что именно наше оружие, и ваше мастерство разумеется, обеспечило победу!

- Потрясающе, - пробормотала Виктория. Сияющие карие глаза смеялись, а твердые губы расцвели огромной улыбкой. - Ну, коммодор, не вижу возможности отклонить вашу просьбу. Дело в том, что я сама испытываю очень сильные чувства по поводу новых вооружений, - ее улыбка сделалась еще шире, - и буду несказанно счастлива поделиться ими с адмиралом Хэпхилл и ее коллегами.

Приложение от автора

Времяисчисление

Подобно обитателям всех внесолнечных поселений, первичные вкладчики "Колонии Мантикора, Лтд. " сочли необходимым создать новый календарь, дабы отразить осевое и орбитальное вращение их нового дома. Однако в их случае ситуация осложнялась тем фактом, что, в отличие от большинства звездных систем, Мантикора, система двойной звезды GO/G5, могла похвастаться сразу тремя обитаемыми планетами, и на каждой имелась своя продолжительность дня и года.

Как и все человечество, мантикорцы пользовались стандартными секундами, минутами и часами, а триста шестьдесят пять дней старого земного года служили стандартом летоисчисления или земным годом - общей основой, к которой для удобства межзвездной торговли и связи приводились местные даты во всем исследованном космосе. Как и в большинстве внесолнечных держав, исторические тексты в Звездном Королевстве Мантикора датировались, согласно договоренности об отсчете лет, "После Расселения" (то есть в земных годах, начиная с того дня, когда первый корабль межзвездных колонизаторов оторвался от Старой Земли) - равно как и по местному календарю.