Академия. Начало - Айзек Азимов
Селдон в упор посмотрел на сержанта:
– Вы растерялись, сержант, потому что знаете, что выстрелить не сможете. Десять дней назад я мог убить вас, но не сделал этого. Вы пообещали тогда, что будете мне защитой.
– Чего ты ждешь? – прошипела Рейчел. – Я сказала – пристрелить его, сержант!
Селдон молча стоял и смотрел на Талуса. Тот, выпучив глаза, вцепился в рукоятку бластера, наставленного на голову Селдона.
– У тебя есть приказ! – рявкнула Рейчел.
– А у меня – ваше честное слово, – спокойно проговорил Селдон.
– А, все равно пропадать! – прохрипел сержант Талус, опустил руку, и бластер звякнул о пол.
– Предатель! – в отчаянии взвизгнула мэрша, и прежде, чем Селдон успел пошевелиться, прежде, чем Дорc успела вырваться из его крепко державшей руки, Рейчел завладела оружием, прицелилась в сержанта и выстрелила.
До сих пор Селдон ни разу не видел, чтобы в кого-то стреляли из бластера. Он судил по названию и ожидал, что прогремит оглушительный выстрел, польется кровь и тело разлетится на куски. Сэтчемский бластер оказался оружием совсем другого сорта. Что произошло внутри грудной клетки Талуса, осталось неясно, но сержант, не изменившись в лице, беззвучно скрючился и повалился на пол. Он был мертв, в этом не могло быть никаких сомнений.
В следующее мгновение Рейчел развернулась и направила бластер на Селдона. Еще миг, и он отправится на тот свет вслед за сержантом…
Но в ту секунду, как сержант упал замертво, Рейч одним прыжком оказался между Рейчел и Селдоном, замахал руками и отчаянно завопил:
– Госпожа, госпожа! Не стреляйте, госпожа!
Рейчел растерялась:
– Уйди, Рейч, прошу тебя! Я не хочу твоей смерти!
Этого мгновения растерянности было достаточно для того, чтобы Дорc, вырвавшись из рук Селдона, пригнулась и прыгнула на Рейчел. Та с криком упала на пол, а бластер еще раз оказался там же, лишь для того, чтобы быть подхваченным Рейчем.
Срывающимся от ужаса голосом Селдон попросил:
– Рейч… отдай!
Мальчик затряс головой и попятился:
– Господин Селдон, вы не станете ее убивать, не станете же? Она добрая!
– Я никого не стану убивать, Рейч, – пообещал Селдон. – Эта женщина убила сержанта и убила бы меня, но она удержалась от выстрела, боясь поранить тебя. Поэтому я дарю ей жизнь.
Селдон уселся на стул, крепко сжав в руке бластер, а Дорc вытащила из второй кобуры на поясе погибшего сержанта игольчатый пистолет.
В это мгновение раздался знакомый голос:
– Теперь за ней присмотрю я, Селдон.
Селдон, потрясенный до глубины души, поднял голову и в порыве безотчетной радости воскликнул:
– Челвик! Наконец-то!
– Прошу прощения, что задержался, Селдон. У меня была уйма дел. Как жизнь, доктор Венабили? Я так понимаю, это дочь Манникса, Рейчел. А кто этот мальчик?
– Рейч, наш юный далийский друг.
Следом за Челвиком в комнату вошли солдаты и, повинуясь едва заметному жесту, подняли с пола Рейчел.
Дорc, получившая возможность отвлечься от Рейчел, отряхнулась и поправила блузку. А Селдон только теперь осознал, что до сих пор в халате.
Рейчел же, в бешенстве сбросив с себя крепкие руки солдат, показала на Челвика, прищурилась и спросила у Селдона:
– Кто это такой?
– Это Четтер Челвик, – ответил Селдон, – мой друг и защитник на этой планете.
– Защитник? – безумно, громко расхохоталась мэрша. – Дурак! Идиот! Этот человек – Демерзель, и если вы посмотрите сейчас на свою подругу Венабили, то поймете, что ей это прекрасно известно! Вы уже давно в ловушке, в капкане – таком крепком, что тот, в который поймала вас я, не идет с ним ни в какое сравнение.
89
Челвик и Селдон на следующий день завтракали в одиночестве и почти все время молчали.
Только уже ближе к концу Селдон внезапно оживился и спросил весело:
– Итак, сэр, как теперь мне вас называть? Я, правда, до сих пор считаю вас Четтером Челвиком и, даже если поверю в подобное двуединство, все равно не смогу привыкнуть к имени Эдо Демерзеля. В этой роли у вас наверняка есть какой-то титул, но какой? Просветите, будьте так добры.
– Зови меня Челвиком, если не возражаешь. Или Четтером. Да, я – Эдо Демерзель, но для тебя – Челвик. По правде говоря, между нами нет большой разницы. Я говорил тебе, что Империя распадается и погибает, и так думают обе мои половины. Я говорил также, что психоистория мне нужна для того, чтобы сохранить ее, а если все же упадок и гибель неотвратимы, то найти пути для возрождения и укрепления. И в это тоже верят оба моих «я».
– Но я был у вас в руках – думаю, вы были где-нибудь поблизости, когда я встречался с Его Императорским Величеством.
– С Клеоном. Да, конечно.
– И вы могли бы тогда поговорить со мной лично, точно так же, как позже сделали это в обличье Челвика.
– И чего бы добился? У меня, Демерзеля, куча дел. Мне нужно руководить Клеоном, благонамеренным, но не слишком умным правителем, и не давать ему, по возможности, совершать ошибок. Я должен играть свою роль в управлении Трентором и всей Империей. Сам видишь, каких трудов стоило помешать Сэтчему натворить бед.
– Да, вижу, – пробормотал Селдон.
– Это было нелегко, и акция чуть было не сорвалась. Много лет я внимательно и осторожно манипулировал Манниксом, научился просчитывать ход его мыслей, разрабатывал контрудары, предназначенные для отражения его выпадов. Но мне и в голову не могло прийти, что он додумается при жизни передать бразды правления дочери. Последнюю я почти не знал и оказался совершенно не готов к ее бесшабашности. В отличие от отца, эта дама привыкла принимать власть как некую данность, не поняв, что и власть имеет свои пределы. Поэтому она и захватила тебя, а меня вынудила вступить в игру прежде, чем я был к ней подготовлен.
– В результате… ты чуть было не потерял меня. Я дважды смотрел в дуло бластера.
– Знаю, – кивнул Челвик. – Мы могли бы лишиться тебя и на поверхности – там произошел еще один непредвиденный случай.
– Но ты так и не ответил на мой вопрос. Стоило ли гонять меня по всему Трентору, пряча от Демерзеля, когда ты сам и есть Демерзель?
– Ты сказал Клеону, что психоистория – чисто теоретическая наука, разновидность математической игры, в которой нет никакого практического смысла. Может быть, так оно и было, но, обратись я к тебе официально, ты бы наверняка остался при своем мнении. Идея захватила меня. Я подумал, что она может в конце концов оказаться больше, чем просто игрой. Пойми, я не просто хотел использовать тебя, мне нужна была настоящая,
