Михаил Пухов - Рассказы

В общем, непорядок. Торговля наукой интересуется, а где обратная связь? Тут свояк в который раз рассказывает про икру. Есть у моего свояка и его коллег такое последнее достижение.

Лет десять назад они сделали так, что у всех рыб икра стала как кетовая. Или зернистая, кому что нравится. Даже лягушки теперь красную икру мечут. На вид — нормальная. И на вкус, говорят. По остальным торговым параметрам тоже полное совпадение. Только выводятся из этой икры не горбушата, а головастики, и никто ее не берет, хоть и забиты ею склады. Психологию надо учитывать. Не дефицит — и точка.

— Ладно, — говорю, — допустим. Но ведь эту икру уже давно сделали. А где новые достижения в области дефицита?..

Добил я однажды этим вопросом своего свояка. Вскакивает, надевает пальто и половину зовет. «Жена, — кричит, — я пошел! Мне, оказывается, работать надо!»

И остаюсь я один. Всегда так — выскажешь мысль, и сам от этого страдаешь. Но ладно. Звоню ему в понедельник на службу. «Как дела?» — спрашиваю. «Думаем», — говорит. Звоню вечером. «Думаем».

Знаю я, о чем они думают. Был у него в лаборатории. Микроскоп у них там с ракету, и к нему еще ЭВМ пристыкована. А вокруг сидят мой свояк с коллегами, решают проблему — рассчитывают, во сколько раз этот микроскоп больше объекта исследований. Но ладно.

Так несколько дней. Потом приезжает свояк ко мне и излагает плоды их коллективных измышлений.

Оказывается, придумали они скрестить с помощью генов лисицу и ящерицу. Думали они, думали и открыли, что лисий хвост — это дефицит, из него воротники делают. И еще они открыли, что у ящерицы есть такое ценное качество — регенерация органов. Хвост у ящерицы оторвешь — новый вырастет.

— Представляешь, — радуется свояк, — как здорово будет! Хлоп — отстриг лисе хвост. На воротник. А назавтра у нее новый вырос, как у ящерицы.

И это называется понимание покупателя! В хвосте главное — мех, теплота, пушистость. Из ящерицыных хвостов кто же будет воротник себе шить? Псих какой-нибудь ненормальный. Да и климат у нас не тот.

— Ничего не получится, — говорю я и все ему объясняю.

— Да я про регенерацию! — радуется свояк. — Хвост будет лисий, это отрастать будет как у ящерицы! Приделать лисе хвост ящерицы мы как раз не умеем. Эта научная проблема пока неразрешима.

И убегает пересаживать лисам гены регенерации. И дело идет, несмотря на мои сомнения. Я в курсе, свояк все рассказывает. По телефону, теперь не до встреч. Кипит у них работа. Сначала гены пересаживают. Потом выращивают зародыши. Миллион лисьих зародышей. Чтобы сразу промышленный эффект — так свояк объяснил. Ну, дело хозяйское.

Зародыши постепенно растут и превращаются в симпатичных лисят. Некоторые рыженькие, другие черно-бурые, на вкус. Наконец, кульминация — лисята вырастают в лисиц.

Но прав оказался я. Конечно, кое-чего они добились. Вырастили миллион прекрасных лисиц с регенерирующими хвостами. Отстригаешь хвост — через день новый вырастает. Все, как предполагалось. Окрыленные успехом, свояк и его коллеги пытаются пересадить лисам гены морской черепахи. Чтобы жили подольше.

Ну а интересов покупателя не учли. Пылятся лисьи хвосты на всех складах, но их, естественно, никто не берет. Кому они теперь нужны?

Не дефицит!

Коммуникабельный гуманоид

Клева не было в принципе. Солнце отражалось в озере уже часа полтора, а я сидел без улова. Впрочем, в рыбалке важен процесс. Чтобы, что-то поймать, надо забираться куда-нибудь в глухомань, где неподвижно стоят под корягами метровые щуки, а на дне шевелят усами сомы. Но до таких мест можно доехать лишь в отпуск.

Внезапно какая-то тень заслонила восходящее солнце. Прищурившись, я посмотрел в ту сторону и увидал дисковидный летательный аппарат, с какими встречались, по-моему, многие. Диск быстро приближался. По его гладкой поверхности струилась тонкая пленка тумана.

Что ж, это справедливо. Если обитатели какого-то провинциального городишки, чуть ли не ежедневно встречая пришельцев, каждый раз приходят к полному пониманию, то чем мы хуже? Я лично всегда верил в летающие тарелки и прочие НЛО.

Диск висел уже прямо над моей головой. Струистый туман растекался по его обтекаемому днищу, как пар вдоль бортов готовой к старту ракеты. Потом это струение прекратилось, и диск мягко рухнул в кусты в каких-нибудь тридцати метрах от меня.

Разумеется, я уже стоял на ногах, забыв про удочку. Из-за диска появился гуманоид, действительно очень похожий на человека, и направился ко мне.

— Здравствуйте, — произнес он на вполне правильном русском языке и оглянулся на свой летательный аппарат. В борту диска имелась большая вмятина, которую я только теперь заметил. — Вы случайно не помните, где я покалечил свое магадо? И почему я один?

Естественно, от неожиданности я слегка опешил. Но лицом в грязь падать не стал. Я ответил как можно спокойнее:

— Не знаю.

— Следовательно, раньше мы не встречались, — заключил гуманоид. — Так я и предполагал. Значит, вы не сможете мне сообщить, давно ли я нахожусь на этой планете.

Отвечать на это было нечего. Да и вопрос-то отсутствовал. Я молчал, собираясь с мыслями.

Гуманоид стоял рядом со мной и смотрел на неподвижный поплавок.

— Совсем не клюет?

— Откуда вы знаете? — удивился я.

— Сейчас вы скажете мне об этом, — спокойно объяснил гуманоид.

Логики в этом высказывании я не нашел. Однако по существу он был, разумеется, прав.

— Да, — сказал я. — Совсем не клюет. Обычное дело.

И взялся за удочку, вытащить ее из воды. Чтобы не отвлекала.

— Погодите, — сказал гуманоид. — Сейчас вы поймаете рыбу.

Я подсек. Удилище согнулось. Такого не было у меня все лето.

— Рыба!..

— Вот теперь можно сматывать, — сказал гуманоид. — Больше никого вы сегодня не подцепите.

Я повиновался. Я верил гуманоиду. Он не помнил, сколько времени провел на Земле, но будущее предсказывал профессионально.

— Вероятно, вы живете у нас довольно долго, — предположил я.

— Почему вы так думаете?

— Вы хорошо говорите по-русски, а наш язык сложен для изучения. Логично?

Гуманоид усмехнулся. Мимика у него тоже была совсем человеческая.

— Нет. Если я неплохо говорю по-вашему, то не потому, что когда-то учил язык. В этом случае я бы его, конечно, забыл.

— Не понимаю.

— Для вас это звучит необычно, — согласился гуманоид. — Но любое существо живет не только в пространстве, но и во времени. Для того чтобы определять свое место в мире, мы располагаем специальными органами чувств. Органы пространственной ориентации — это глаза, уши и так далее. Чувств ориентации во времени два — это память и интуиция, то есть способность предвидеть будущее. Если бы их у нас не было, мы были бы подобны мертвой материи, для которой понятие времени практически лишено смысла.