Андрей Егоров - Заповедник

К счастью, течение резко изменилось, и подручное плавсредство швырнуло в нужную сторону, ударив о корпус башни. Химель потерял равновесие, упал и вцепился в металлический борт. Сумароков прыгнул, как кенгуру, метра на три и распластался по поверхности полусферы, за которую цеплялись остальные. Има Галут и Кияшов опустились в воду и без труда преодолели несколько метров, отделявших их от спасения.

– Вот и славно, – констатировал Химель. – Заметьте, базы словно бы и не было. Одни пузыри.

– Ага, – проворчал Яловега, – если бы еще всякая дрянь вокруг не плавала…

Под «дрянью» механик понимал тела ретлианцев. Некоторые враги в воде начинали отходить от действия парализаторов и сучили лапами. Другие целенаправленно плыли в сторону берега.

– Главное – не подпускать их к нашему плоту, – заявил Сумароков. Ему было страшно оторвать от металлической поверхности руку или ногу, да и голову он поворачивал с большим трудом.

– Вот ты их и отпихивай, – предложил Кияшов. – Тебе-то сверху сподручнее будет.

– Лучше вы их ногами пинайте. Я не дотянусь. И вообще, меня надо беречь, – объявил Коля. – У меня – маячок. Не забывайте!

– Во наглый какой! – удивился Яловега. – Маячок у него! Не забывайся сам, Сумароков! Сейчас у тебя маячок, а через секунду уже у меня будет!

Возле «плота» землян обозначилось какое-то движение. Один из ретлианцев решил воспользоваться искусственным островком. На его лапах Антон заметил по три черных повязки.

– Да это же интенданте Рикраарте! – опередив Антона на какую-то долю секунды, выкрикнул Яловега. – Ну я и двину ему сейчас за все, что он со мной вытворял!

Интенданте не услышал и не понял механика, но, приглядевшись торчащими над водой глазами к тем, кто собрался на «плотах», счел за лучшее искать спасения в другом месте, обогнул опасных соседей и поплыл прочь.

– Эх, подшипники кончились, – вздохнул Сумароков, – врезал бы я сейчас одной штучкой ему по башке.

– Эй, Рикраарте, где Новицкий? – не удержался от бессмысленного крика Яловега.

Интенданте ему, разумеется, ничего не ответил. Прибора-переводчика у него с собой не было, да и вряд ли он что-либо знал о судьбе мутировавшего землянина.

– По-моему, я видела, как Новицкий отступал в трюм вместе с остальными ретлианцами, – тихо сказала Инна. – Если нет – значит, утонул. Эти ретлианцы очень легкие и отлично держатся на воде. А наш бывший штурман сразу пошел бы на дно. Особенно с теперешней его комплекцией. Одни мышцы и кости, наверное, огромные, тяжелые…

– Не до него сейчас, – вздохнул Кияшов. – Пора бы нашим прилететь, забрать нас. Но, наверное, они опасаются удара с орбиты…

– А кстати, кто-то летит, – сообщил Делакорнов, подняв глаза к небу. – Далеко, правда… На реактивной тяге. Вижу черный корпус и алые выхлопы из сопел…

– Спускаются с орбиты, поэтому дополнительную тягу, всю, кроме антигравов, включили, – пояснил Кияшов. – Полагаю, это наши. Ретлианцам вроде бы ни к чему за нами лететь. Да и аурелианцев поблизости не было видно, когда буча началась…

Корабль подлетал все ближе. Конечно, это не военный космический крейсер, но и не десантный бот… Что-то покрупнее.

– За нами, за нами! – прокричал счастливый Коля. – Я же знаю эту модель: тяжелый десантный бот «Росомаха»!

– Точно! – послышался голос из динамика «Кремлевских» на руке Сумарокова. – Только не «Росомаха», а «Росомаха-М». Обычная «Росомаха» давно не выпускается. Наконец-то догадались речевой блок снять! Мы вас слушаем с того самого момента, как вошли в эту звездную систему, но ничего не можем посоветовать! А вам и нужно-то было – не особенно дергаться…

– А кто это говорит? – чуть не плача от радости, поинтересовался Сумароков.

– Капитан первого ранга Иван Латышев. Ты меня, конечно, не знаешь, дружок, но, поверь мне, вся Галактика дрожит от восторга, как только увидит какой-нибудь самый завалящий репортаж обо мне…

– Скромный какой, – хмыкнул Кияшов. – Совсем как я в молодости.

Капитан Латышев его услышал и немедленно откликнулся:

– В молодости я увлекался несколько иными вещами, старпом. Мы тут все уже наслышаны о ваших предпочтениях. Я – еще ладно, я тертый калач… А вот команда у меня нежная, благообразная. Им тяжело переносить такие вещи.

Евграф Кондратьевич покраснел до самых корней волос и промычал что-то нечленораздельное. Има Галут успокаивающе погладила старпома по руке.

– А как я блок снял? – растерянно поинтересовался Коля. – Не понимаю…

– Вот именно, почему ты раньше этого не сделал, придурок? – проворчал Яловега.

– Произнес пароль подтверждения, – отозвался капитан Латышев. – И мы смогли активировать динамик. Так что теперь мы не только вас слышим, то есть я и моя честная компания, но и вы меня.

– «Росомаха» – это пароль, – понял Делакорнов. – Байрам ведь тоже был космодесантником. Вот и ввел, должно быть, название своего корабля.

– Точно, – ответил Латышев. – Байрам Камаль геройски служил капитаном точно такого же десантного бота, как мой. Держитесь за яхту покрепче. Сейчас мы втянем вас наверх!

– За какую яхту? – запаниковал Яловега.

– За ту, вокруг которой вы сейчас плаваете, – объяснил спасатель. – Мы поднимем ее на борт с помощью магнита. И вас вместе с ней.

– Как, как вы нас поднимите?! – испугался Сумароков.

– Так и поднимем, мать —… ть, – откликнулся голос в часах.

– Что он сказал? – переспросил Химель.

– Кажется, выругался, – неуверенно пробормотал Кияшов.

– Да точно, выругался, – хохотнул Яловега, – наш человек, простой, как все лучшие космофлотовцы. Достали вы его своей непонятливостью, вот он и ругается. Непонятно, что ли, что нужно делать? Держитесь за эту посудину, которую капитан Латышев, со свойственным ему тонким юмором, называет яхтой.

– Мы и так держимся, – жалобно проговорил Коля.

Корабль навис над ними темной громадиной. Вверху послышался шум раздвигаемых створок люка. Антон задрал голову и увидел, как спускается откуда-то из темных недр гигантская плоская штуковина, напоминающая огромный пресс. Ему на миг почудилось, что сейчас она рухнет с верхотуры на их утлую посудину и всем им придет конец. Но затем с мягким щелчком включился механизм, и плоскость медленно стала снижаться, пока не оказалась в паре метров над их головами. В следующее мгновение Делакорнов почувствовал, как «плот» неудержимо тянет вверх. Ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы удержаться на посудине. Рядом отчаянно кричал перепуганный до смерти Сумароков. «Плот» на поверку оказался совсем не плотом…

Люди повисли на ребристых боках летательного аппарата, который почти полностью скрывался под водой.