Пол Керни - Путь к Вавилону

Он знает, кто я.

Ривен примерз к земле, придавленный весом лежавшей на нем Джиннет. Он не мог сдвинуться с места.

Сейчас я умру.

Он слышал, как Ратаган что-то кричал сквозь ветер и Байклин отвечал ему. Но они были слишком далеко. Ничто не могло остановить леденящие эти глаза. Разинув пасть, Исполин уже надвигался на него, полный неумолимой ярости… и вдруг пошатнулся. Камень, величиной с футбольный мяч, попал ему в голову.

Ратаган с Байклином стояли выше по склону, швыряя в разъяренную тварь обледеневшие камни. Лица их были искажены криком, который Ривен не смог услышать.

Еще один камень ударил Исполина в челюсть, потекла струйка крови, которую тут же подхватил ветер. Исполин зарычал от ярости и ринулся вверх по склону.

Лиса возник словно бы ниоткуда, с обломком посоха в руке. Устремившись вдогонку за Исполином, он вонзил конец посоха прямо в крестец твари с такой силой, что сам не сумел устоять на ногах.

Исполин пронзительно закричал и завертелся волчком, упав на колено и обливаясь черной кровью, хлынувшей потоком на снег. Как одержимый безумием, Айса откатился прочь, когда тварь рухнула, стараясь схватить его. Исполин упал лицом в снег, оглашая воздух душераздирающим криком. Он пытался еще дотянуться до миркана, полз вперед, беспомощно дергая ногами. Не обращая внимания на эти конвульсии, Ратаган с Байклином вскарабкались ему на спину. Ривен увидел, как меч Байклина по рукоять вошел в спину твари, а топор Ратагана раскроил его огромный череп. Исполин затих. Кровь его начала замерзать на снегу.

Ривен, наконец, осознал, что Джиннет продолжает прижимать его к снегу, пряча лицо у него на груди. Он оттолкнул ее и поднялся, покачиваясь то ли от порывов ветра, то ли от собственной слабости. Трое его друзей приблизились к нему, безвольно опустив усталые руки.

– Я знаю, здесь где-то есть укрытие! — прокричал Байклин прямо в ухо Ривену. — Надо поторопиться, иначе она умрет. — Он указал на Джиннет, и Ривен увидел, что сознание едва теплилось в ней. Потрясение при виде Снежного Исполина едва не убило ее. Он наклонился и принялся шлепать ее по щекам, пока в глазах Джиннет не мелькнула искорка сознания. Он схватил ее за пояс, рывком поднял на ноги, и они медленно побрели сквозь буран. Тем временем снег покрыл труп Исполина белым холмом.

Буран не ослабевал. Путники, как альпинисты, связались тросом. Они с трудом продвигались вперед, согнувшись почти пополам под порывами разъяренного ветра. На расстоянии двух шагов уже ничего невозможно было разобрать. Вскоре им пришлось карабкаться на четвереньках по камням, покрытым слоем льда. Силы Ривена были уже на исходе. Ему еще приходилось тянуть за собой Джиннет, но это как раз и не позволяло ему остановиться и подгоняло вперед. Его руки и ноги, которых он больше не чувствовал, теперь не причиняли ему хлопот. Возникло какое-то подозрительное ощущение уюта. Сонливость — первый признак переохлаждения — незаметно подкрадывалась к нему.

Вдруг чьи-то руки принялись трясти и дергать его. Ривен не без раздражения открыл глаза. Он лежал, уткнувшись лицом в снег. Его подняли. Джиннет, волосы которой превратились в ледяной шлем, изо всех сил молотила его кулаками. Он поднялся на ноги и вновь упал. Байклин все выдумал. Здесь нет никакого укрытия. Здесь нет ничего, кроме камня, снега, ветра и Исполинов. Ему бы лечь сейчас и немного поспать. Ему вовсе не было холодно.

Ветер стих внезапно. Как отрезало. Ривен снова открыл глаза, но было темно. Он ничего не видел. Плечи болели, и покрывавший их коркой лед, ломаясь кусками, отлетал прочь. Наконец до него дошло, что его кто-то тащит, а ноги его волочатся по земле. Рев бури сюда не доносился, и внезапная тишина отдавалась в ушах Ривена каким-то шуршащим шипением, проникающим в самый мозг.

– Где мы? — спросил он, едва шевеля языком. Никто не ответил. Он услышал лишь удивленный вскрик Байклина. А потом его положили на пол рядом с Джиннет. Кто-то набросил на них полушубок и принялся растирать его руки и хлестать по щекам. Он огрызнулся. Они что, не могут оставить его в покое? Постепенно тепло вернулось к его лицу, свет замерцал сквозь покрытые слоем льда веки, и Ривен заставил себя открыть глаза.

Огонь. В темноте горел огонь, бросая дрожащие отблески на каменные стены. На мгновение ему показалось, что он вновь очутился в том подземном зале у водостока, но нет. У огня суетились Байклин и Айса, выбирая из большой кучи дров, сваленных у стены, поленья посуше, чтобы жарче и ярче горели. Дым пробрался Ривену в горло, и он закашлялся, почувствовав боль в руках, вновь обретших чувствительность. Он застонал. Ратаган перестал растирать его и добродушно треснул по голове, стряхнув остатки льда.

– Очень любезно с твоей стороны, друг мой, что ты все же вернулся к нам. Теперь не закрывай глаза и сосчитай свои пальцы, все ли на месте. Снимай свои тряпки и грейся. Байклин сотворил настоящее чудо.

Ривен вновь застонал. Жгучая боль пронзила его руки и ноги. Уши и нос горели. Но он заставил себя подобраться поближе к огню.

Байклин и Айса продолжали суетиться у костра. Они разделись до пояса, талая вода блестела в их волосах. Ривен тоже стал снимать с себя мокрую одежду.

– Как, черт возьми, тебе удалось отыскать это место? — спросил он Байклина.

Смуглолицый пожал плечами.

– Скорее, по случайности. Иногда этим укрытием пользуются мирканы, когда поднимаются высоко в горы. Нам повезло. Кто-то оставил хороший запас дров… им нет цены на такой высоте. И это спасло нашу жизнь, по всей видимости. Как твои пальцы? Ты их чувствуешь?

– Чуть-чуть. Долгая же была ночь, — произнес он устало. Тепло убаюкивало его, погружая в приятную дрему.

Ратаган подошел к огню, волоча на себе Джиннет, замотанную в плед как в кокон. Ее сырую, обледеневшую одежду пришлось снять. Оттаявшие волосы темными прядями падали ей на лицо.

– А вот дама, по-моему, чувствует себя неважно, — сказал он.

Голос его прозвучал трогательно. Он положил ее у пылающего огня и подоткнул плед с грубоватой нежностью. Ривен даже улыбнулся, глядя на это. Пиво — не единственная слабость рыжего гиганта. Он не мог равнодушно пройти мимо дамы в беде, даже мимо такой, которая только что пыталась его прикончить.

Джиннет слабо зашевелилась и застонала. Вскоре она открыла глаза, обвела взглядом мужчин у костра и села. Плед слетел с плеч, обнажив грудь с лиловыми от холода сосками. Ее глаза вспыхнули, и, подобрав плед, она прикрылась.

– Животные.

Байклин устало взглянул на нее.

– Мы, животные, спасли твою жизнь, после того как ты попыталась уничтожить нас, так что попридержи свою ярость и лучше ответь нам на некоторые вопросы.