Джулия Джонс - Крепость Серого Льда (Меч Теней - 2)

Пользуясь случаем, Райф прислонился к скале и спросил:

- Ты, часом, не из Колодезя будешь?

Адди потыкал мясо лосиной костью, и оттуда брызнул розовый сок. Райф уже успел пожалеть о том, что дерзнул спросить Увечного о его прошлом, но тут Адди проронил:

- Что, уши выдают?

- Они и впрямь большие, - усмехнулся Райф и торопливо добавил: - Еще глаза. Вроде дхунских, только серее.

Адди кивнул. Колодезь был вассалом Дхуна полторы тысячи лет, и оба клана за это время породнились между собой. Колодезь называет себя Рукой Дхуна, и девиз его гласит: "Прошлое свидетельствует о нашей славе, будущее принадлежит нашим летописцам". Колодезь ведет историю кланов с самого Великого Заселения и еще более давних времен, когда кланы обитали в Мягких Землях на юге. Ходит много слухов об их сокровищнице: она вделана так глубоко в скалу, что последние сто лет отделена от людского доступа грунтовыми водами. Сам Колодезный дом выстроен вокруг древнего каменного колодца под названием Королевский Источник: все дхунские короли перед коронацией совершали омовение в его водах. Говорят, что вода там самая чистая в клановых землях. В темные времена после Войн Дележа, когда все кланы, один за другим, становились жертвами речной лихорадки, один только Колодезь не понес никаких потерь. Тем говорил, что и водка у них самая лучшая по причине хорошей воды.

- Это давно было. - Адди проткнул лопатку ножом и снял с огня. - И присяги я не давал.

В этих словах слышалась гордость. "Пусть я сбежал из своего клана, хотел сказать Адди, - но присяги я не нарушил". Даже Увечному надо хоть за что-то себя уважать. Райф подумал о себе и тихонько вздохнул.

- Клановая жизнь мне никогда не была по душе, - продолжал Адди. Комнаты с закрытыми дверьми для меня все равно что тюрьма. Меня всегда тянуло в скалы, где повыше. И на камнях у дымного костра мне спалось куда лучше, чем в четырех стенах. Все говорили, что я испорчен луной, и батюшка пытался из меня это выбить. Он был хранитель источника, один из десяти лучших воинов клана, и с помощью богов не собирался допустить того, чтобы его средний сын пас овец. Он настоял на своем - батюшка всегда своего добивался, - и меня стали приучать к топору. Этакого-то коротышку! - Адди хмыкнул. - Словом, когда пришло время давать присягу, я определился окончательно и в ночь перед урочным днем сбежал. Утек в холмы и ни разу не оглянулся назад.

Рассказывая, Адди срезал с лопатки жир и обнажил нежную серовато-розовую баранину.

- Держи. - Он отделил от кости большой ломоть и подал Райфу вместе с ножом. - Лучшей еды во Рву не сыскать.

Райф, устроившись у костра, откусил кусок. Мясо, приправленное мятой, таяло на языке.

- Вкуснота.

Адди кивнул без улыбки, но явно довольный.

- И что же потом? - спросил Райф. - Ты остался на земле своего клана?

- В общем, да. Пастухи живут по Овечьему Закону, самому древнему в клановых землях. Мы перегоняем свои стада через все кланы. Задерживаясь на землях чужого клана больше девяти дней, мы отдаем ему одну овцу и потому стараемся не задерживаться. Тот, кто пасет снежных баранов, вот как я, предпочитает, конечно, горную местность. А в горах мало кто скажет тебе, чью землю ты топчешь и чей вереск щиплют твои овечки. Воля вольная. Ты достаточно близко, чтобы считать себя кланником, но недостаточно, чтобы подчиняться клановым законам.

- Зачем же тогда ты ушел?

Адди вытер о кафтан сальные пальцы.

- Ушел, говоришь? Из клановых земель не уходят - оттуда прогоняют. Погляди хоть на Мертворожденного. Лучший мечник своего клана - и ты думаешь, его там за это любили? Как бы не так. Они смотрели на него и видели только урода. А я в тот год, когда Быстрая замерзла, схватил костную лихорадку. Пока я валялся в снегу без памяти, овец моих увели черноградские пастухи. Когда костная лихорадка одолевает тебя по-настоящему, нужны годы для восстановления сил. Тебя трясет, в глазах темнеет, а проклятущие ноги гнутся, как мокрые прутья. Идешь и падаешь. Только задумаешь пойти поквитаться с ублюдками, укравшими твоих овец, как ноги под тобой подгибаются, и ничего-то ты, дохлятина, не можешь.

Адди перевел дух и заговорил уже мягче, почти недоумевая:

- Нельзя сказать, что меня прогнали - меня просто в грош никто не ставил. Овчар, который не может больше ходить по холмам, все равно что вилы без зубьев - так мне прямо и говорили. Я продержался еще несколько лет. Принимал ягнят в Колодезе, ходил за овцами на Дхунской ярмарке. Но временами на меня накатывало, я валился без памяти, и вскоре меня даже на поденную работу никто брать не хотел.

Потом, осенью, стряслось самое худшее. Я брел восточнее Колодезя, по земле Погибшего Клана - в самый раз для меня, пропащего. Очнулся и вижу, что меня отвезли ко Рву и бросили там, сочтя мертвым. Это называется Пастушьим Прощанием: всех старых, больных и покалеченных свозят ко Рву. Оставляют тебе еду на один день и выбор: броситься в Ров либо перейти его и стать Увечным.

Адди встал и повернулся ко Рву лицом. Белые журавли строились клином, оглашая воздух своими скорбными криками, но Адди, будто и не слыша их, смотрел на серые туманы и каменистые холмы клановых земель. Так он стоял долго, а Райф ждал, зная, что он еще не закончил.

- А знаешь, что было хуже всего? - сказал наконец Адди. - Хуже всего было мое искреннее убеждение в том, что я должен прыгнуть. Я раскрыл свой рожок со священным камнем и подошел к самому краю. Очертил круг, произнес имена богов и... - Адди хмыкнул. - И не смог. В то время я почитал себя трусом, но теперь думаю иначе. Я жив - и убежден, что, когда ты судишь о человеке, его способность выживать должна иметь немаловажное значение.

Адди обернулся к Райфу, изнуренный и странно ранимый на вид, но с той же гордостью во взгляде.

- Мертворожденный в клановых землях был чудовищем, а я хворым слабаком. А посмотри на нас теперь. Посмотри на любого жителя Рва, будь то мужчина, женщина или ребенок. Мы не просто существуем, мы наслаждаемся жизнью.

Речь овчара тронула Райфа, но он боролся с этим чувством. "Я кланник", рвалось у него из груди. Впервые после смерти Танджо Десяти Стрел он потрогал свой амулет - гладкий, теплый и более легкий, чем ему помнилось. Эта легкость испугала Райфа - ему показалось, будто он что-то потерял.

Адди понял, что у Райфа в кулаке, и сказал:

- Клан - всего лишь один из способов жить на свете. Воины, священные камни и все такое - если ты вырос среди них, то поневоле думаешь, что с этим ничто сравниться не может. Но спроси себя вот о чем: лучше или хуже стало нашим кланам, когда они лишились Мертворожденного, меня и тебя?

Райф хотел пожать плечами, но цепкий серый взгляд Адди не позволил ему. Крепко сжав амулет напоследок, Райф вернул его на место.