Виталий Пищенко - Амальтея (сборник)
Долгие годы повесть “Вирус В-13” была на гребне читательского успеха, она часто переиздавалась, встречая неизменно теплый прием.
У автора, надо думать, не было причин зачислять ее в разряд “нелюбимых детей”.
Однако нужно вспомнить очень красноречивое признание автора, относящееся к годам его детства и юности: “…Как бы ни увлекателен и красочен был мир приключенческих книг — все же это был мир фантастики, а рядом шла настоящая жизнь, она была менее красочной, зато была предельно ощутимой…” (“Писатели о себе”, с. 154).
В “Вирусе В-13” писатель обратился к действительности, весьма от него далекой, известной ему по книгам: остальное он дорисовывал, опираясь на свое воображение.
Видимо, должна была возникнуть у М.Михеева мысль о книге, в которой острота сюжета, необычайные приключения героев сочетались бы с действительностью, хорошо ему известной. Мысль эта возникла. В итоге появилась приключенческая повесть “Тайна белого пятна” (Новосибирск. Зап. — Сиб. кн. изд-во, 1959).
Перечитывая сейчас, сегодня давно написанное произведение, поневоле удивляешься многому.
Прежде всего тому, как при всем многообразии тем, жанров, жизненного материала — автор остается верен чему-то главному в своих творческих принципах, в отстаивании дорогих ему убеждений. В “Тайне белого пятна” нетрудно увидеть мотивы и темы, которые появятся в более поздних книгах писателя, хотя, уверен, он и не задумывался об этих произведениях в годы, когда работал над повестью. И это обстоятельство лишний раз убеждает: существует в творчестве писателя внутренняя цельность, постоянство убеждений, верность нравственным критериям. Эти позиции автора ощущаются в самых разных произведениях М.Михеева.
Но вернемся непосредственно к “Тайне…” Сюжет повести построен на редкость увлекательно. Пружина действия, как и в “Вирусе”, связана с открытием нового источника энергии. Атомный век нуждается в уране, и поэтому разворачивается схватка за источники урана, за поиски залежей урановой руды.
В этой схватке не на жизнь, а на смерть, причем в буквальном, а не в переносном смысле, все поставлено на карту. Жертвы есть и среди советских геологов, и среди тех, кто им противостоит.
В “Тайне белого пятна” мотивировка событий логична и вызывает доверие читателей. Обстоятельность аргументации причин и следствий предопределяется выразительностью психологических характеристик.
В “Тайне белого пятна” действующих лиц гораздо меньше, нежели в “Вирусе В-13”, но они обрисованы многограннее и глубже, уверенной рукой.
В “Вирусе” подчас персонажи отличались только характерными внешними приметами; в “Тайне…” есть характеры, объясняющие поведение, поступки героев.
М. Михеев отказывается от однозначности характеров, отбрасывая принцип “бело-черного” изображения. Этот подход писателя проявляется буквально с первых же страниц повести.
Отказ писателя от однолинейности изображения видим и в множестве других деталей.
Автор не декларирует те или иные взгляды, не порицает или превозносит те или иные позиции своих героев — он изображает живых людей, с их желаниями и страстями, с их радостями и огорчениями, с их вкусами и наклонностями, предоставляя читателю возможность делать выводы самому. Надо ли доказывать, что это — наиболее плодотворный для художника путь.
Обычно авторы детективных произведений главное внимание уделяют сюжету; ведь сюжет в таком жанре определяет очень многое, если не все.
М.Михеев очень внимателен к сюжету — об этом уже шла речь. Но М.Михеев требователен и к рисунку характеров своих героев.
В том-то и причина успеха М.Михеева — в психологическом обосновании поступков персонажей.
Обратим внимание на еще одну грань повести: жанр детектива позволил автору пусть бегло, но затронуть темы, которые в годы работы над “Тайной” были, мягко говоря, весьма непопулярными.
Некоторый иронический оттенок в описании размеренной и расписанной до минут жизни Виталия Вихорева, крупного работника министерства, его квартиры, уставленной безделушками, — очевиден. Этот иронический оттенок усиливается портретом Вали, о котором Зина сообщает Дмитрию Вихореву:
“— Он юрист. Институт закончил в прошлом году. Сейчас у дяди Вити в министерстве работает.
— Вот как? — удивился дядя. — Уже в министерстве?
— Да, консультантом.
— И уже консультантом!.. Так, так. Верно, очень способный юноша?
Его ирония наконец дошла до Зины.
— Тебе как будто и это не нравится?
— Ну, что ты — я думаю, у него чудесная работа. Спокойная — неврастении не наживешь… Оклад, наверное, приличный…”
Эту иронию Дмитрия Вихорева разделяет, безусловно, и автор. Ведь, в самом деле, “способный” юноша: не успел закончить институт, следовательно, не имеет никакого производственного опыта, мало-мальской практики, но это не мешает ему не только стать сотрудником министерства, но и занять должность консультанта, т. е. человека, дающего советы по своей специальности.
Фейерверк остросюжетных эпизодов, следующих один за другим, нигде не становится самоцелью: М.Михеев неизменно следует своему принципу — сочетать цепь интригующих приключений с психологическим обоснованием каждого шага своих героев.
В итоге писатель выстраивает шкалу дорогих ему моральных ценностей.
Но, отмечая порой печать прошедших лет на том или ином авторском решении, будем объективны: в гораздо большей степени писатель отошел от общепринятых схем, смело искал новые пути и во многом предвосхитил будущее, которое утверждается сегодня.
И все же, при всей причудливости, с какой переплелись в повести старое и новое, нужно сказать: М.Михеев прямо и честно выдвигает свои оценки, подчас весьма далекие от официальных. Те, кто помнит сравнительно недавние годы, признает, что даже сдержанное упоминание о двух правдах (скажем, правды жизни и правды искусства или правды истории и субъективной правды литературного героя) требовало мужества: если не общепризнанным, то общеупотребительным стало положение о единой унифицированной правде, а что сверх того — то от лукавого. Если искать сегодняшние термины для обозначения позиции М.Михеева в давно написанной повести, я бы предложил формулу: приоритет общечеловеческого над социальным, нравственных критериев — над черно-белой тенденциозностью.
Завершая разговор о “Тайне белого пятна” и признавая повесть значительной вехой в творчестве М.Михеева, обратим внимание на его возросшее языковое мастерство.
В “Вирусе В-13” не было — да и не могло быть — живых красок в языке персонажей: ведь действие в основном развертывалось в иноязычной языковой стихии. В большей или меньшей мере, но читатель как бы получал “перевод с иностранного” — поскольку речь героев автор “перелагал” на русский язык.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});