Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 7. Волна мысли. Сумеречный мир

Луис взглянула на него с внезапным пониманием.

— Нет, — ответила она. — Ни карандаша, ни бумаги. Я уже все проверила.

— Как жалко. Может быть, сыграем в шашки. Том?

Он сжал запястье ирландца и пальцем нарисовал на его ладони букву «О». Сначала О'Нил хотел отдернуть руку, но потом удивленно уставился на палец Колли. И тот нарисовал «С» и «Т».

Ирландец кивнул.

Колли продолжал: О-Р-О-Ж-Н-О (пауза) Н-А-С (пауза) М-О-Г-У-Т (пауза) П-О-Д-С-Л-У-Ш-И-В-А-Т-Ь.

— Черт с тобой, — сказал О'Нил. — Давай сыграем.

Его голос немного дрожал, но это было почти незаметно.

— Шашки так шашки.

— Между прочим, я люблю подсказывать и давать всякие советы, — весело отозвалась Луис и подсела к ним поближе.

Какая она умная и милая, подумал Колли. Боже, какое изящество.

— Тогда вообще молчи, — сказал он. — Шашки — это дело серьезное.

Он вытащил доску и на всякий случай расставил шашки так, словно они уже сыграли половину партии. А потом они начали писать. Стол имел полированную поверхность, и после небольшой практики им удавалось передавать сообщения довольно быстро. Иногда Колли путал и пропускал слова, но в целом фразы читались легко, особенно когда они начали писать крупными буквами.

Колли: Я с вами до последнего. Но как нам освободиться?

О'Нил: Ты прав по поводу наших скафандров. Надо придумать план их захвата.

Луис: А если разоружить охранника и заставить его отвести нас к воздушному шлюзу?

О'Нил: Нет. Они могут применить слезоточивый газ. На поиск решения ушло несколько часов. Время от времени, чтобы отвести возможные подозрения, они говорили о чем-нибудь вслух или обменивались пустяковыми замечаниями. Колли знал, что настоящий план не рождается мгновенно — он выковывается в спорах и совместных усилиях. Тем не менее шансы на удачу были ничтожно малы. Потом к ним присоединился отоспавшийся Иванович, и они вкратце растолковали ему суть дела. Миша с трудом улавливал смысл невидимого письма. Колли приходилось по нескольку раз писать одни и те же фразы. Но в конце концов гигант понял замысел побега, и им оставалось лишь дождаться удобного случая.

После обеда они затеяли вялую игру в бридж, и тут в дверь постучали. О'Нил вскочил со стула. Его карты рассыпались по полу.

— Войдите! — закричал он высоким дрожащим голосом.

— Спокойно, Том, — прошептала Луис и потянула его за рукав. — Лучше помалкивай, ладно? У тебя же все на лице написано.

Щелкнул замок, и дверь открылась. В сопровождении вооруженного охранника в комнату вошел Белинский.

— Мне захотелось узнать, как вы тут устроились, — с улыбкой сказал он. — Может быть, появились какие-нибудь просьбы?

— Знаете, полковник…

Колли поскреб подбородок и быстро отвел взгляд от проницательных голубых глаз сибиряка.

— Должен признаться, что вы произвели на нас впечатление. Мы здесь чувствуем себя просто превосходно.

— А можно вас кое о чем спросить? — оборвала его Луис и нервно облизала губы. — Я хотела бы узнать обо всей ситуации в целом. Например, о том, как вы собираетесь обойтись с нашими коллегами.

— Охотно отвечу на ваш вопрос. Мы хотим взять их живыми, но при условии, что наши потери будут минимальными.

Полковник сел в кресло и скрестил мускулистые ноги.

— Группа захвата почти готова отправиться в путь. У нас есть все необходимые средства устрашения, но думаю, ваши друзья не дураки и примут наши условия капитуляции без пальбы и ненужных жертв.

— А что потом? — спросил Колли. — Когда мы полетим на Землю?

— Нам придется проделать кое-какую работу в вашем лагере, и она потребует определенного времени, — сказал сибиряк. — Мы планируем оставить здесь несколько человек для охраны базы и поддержания порядка. Они подождут прибытия следующего корабля. Но вы лично можете ожидать отправки на Землю в течение двух месяцев.

— И до тех пор вы намерены держать нас взаперти? Мне уже надоело жить в клетке, — с яростью выпалил О'Нил. — Неужели вы не можете пойти на какие-то уступки?

— Вас я попрошу сохранять благоразумие, — холодно ответил Белинский. — Впереди у нас гигантская работа, и вы, обладая необычными способностями, могли бы внести свой вклад на благо общего дела. Если вы готовы забыть о наших политических разногласиях, мы гарантируем вам не только уступки, но и любое содействие. Конечно, небольшая доля ограничений останется, но их полностью компенсируют те привилегии, которые вы получите на Земле.

— Ладно, — сказал Колли. — Мы здесь, как овцы на пиру у волков, поэтому нет смысла спорить. Белинский тихо засмеялся.

— Мне очень хотелось бы сделать для вас что-нибудь приятное, — сказал он через какое-то время. — Если у вас появилась какая-то просьба, прошу вас, говорите, не стесняясь. Мы постараемся ее выполнить.

Сердце тревожно забилось. Колли почувствовал, как тело сжалось в одном огромном спазме напряжения, который враг просто не мог не заметить. Мысли гремели в голове тревожными раскатами грома, и казалось, что их должен был слышать каждый человек, который находился в этой комнате. Голос звучал удаленно и глухо, словно говорил не он, а кто-то другой.

— Хорошо, что вы напомнили об этом. У нас тут появилась небольшая просьба.

— Да?

— Вы не могли бы разрешить нам выходить наружу? Понимаете, мы привыкли к нагрузкам. И мне просто невыносимо сидеть в этом замкнутом пространстве.

Белинский всплеснул руками:

— Мистер Коллингвуд, неужели вы считаете меня отъявленным идиотом?

— Тогда поступайте, как знаете, — разочарованно ответил Колли. — Если вы так боитесь нас, то, наверное, нам действительно лучше оставаться здесь.

— Нам пришлось бы охранять вас во время прогулок, а у моих людей и без этого дел невпроворот, — оправдываясь, ответил Белинский. — Впрочем, вы, видимо, догадывались, каким будет мой ответ.

Это не входило в план, но все же…

— Черт возьми, — воскликнул Колли, — вы можете связать нас, опутать веревками… Делайте что угодно, но дайте нам немного размять ноги.

— Хм-м. Ладно.

Белинский отдал резкий приказ на русском языке, затем вновь повернулся к пленникам.

— Думаю, мы выделим вам по часу в день. Но прогуливаться вы будете вокруг кораблей.

— Вот и хорошо.

Небрежный тон требовал невероятных усилий, и Колли чувствовал себя выжатой долькой лимона. Он даже не смел взглянуть на остальных.

— Мы все вам очень признательны.

— Желаю хорошо провести время, — мягко ответил Белинский.