Владимир Свержин - Крестовый поход восвояси

Признаюсь честно, после дороги через пустыню, после морской качки, после скитаний по Европе подобная воистину фантастическая роскошь повергала в шок. Но, как я понимаю, именно на это и рассчитывал Алаэддин, и, стало быть, нам, словно некогда спутникам Одиссея, залившим уши воском, чтобы не слышать обольстительного пения сирен, следовало гордо ступать вперед, вот уж действительно, невзирая ни на что.

– Кхм… Ничего так себе приусадебный участок отгрохали, – сдавленным голосом выдавил Лис. – Интересно, какая же тогда у этого пенсионера дача?

Как и предполагалось, дача была под стать саду и огороду, но у нас уже был определенный иммунитет. За годы скитаний по временам и весям нам с Лисом доводилось видеть немало всевозможных дворцов, один лучше другого. Ансельма же можно было просто не брать в расчет. С первого шага, сделанного им по эту сторону стен запретного замка, ему так и не удалось закрыть рот от удивления.

– Шайтан их побери, – пробормотал Лис, шагая псреливающейся всеми цветами радуги анфиладой дворцовых покоев. – Где ж они столько зеркал подобрали?

– Их в этих краях недавно начали производить. Обрати внимание, вместо полированного серебра – ртутно-свинцовая амальгама.

– Я обратил, – заверил меня Венедин. – Я обратил внимание, что с нашим глазом василиска здесь особо не разгуляешься. Если мы, конечно, не желаем стать памятниками себе.

– Ничего, попробуем обойтись без него.

Алаэддин поджидал нас в комнате, весьма богато обставленной, но среди остальных, не менее роскошных, теряющей изрядную долю своей прелести. Дав знак присаживаться вокруг «стола», он хлопнул в ладоши, и юные прелестницы, облаченные в газовые шальвары и полупрозрачные накидки, закрывающие их от макушки до живота, призывно покачивая бедрами, одна за другой начали вносить блюда с тонкими кушаньями и кувшины с дорогими винами. Последним было внесено блюдо, накрытое серебряной же полусферой. Оно было поставлено посреди ковра, но в отличие от остальных не открыто.

– Это и есть ваше третье задание, – ядовито улыбаясь, пояснил Старец Горы, указывая на него. – Но об этом позже. А сейчас восславим Аллаха за ту пишу, которую он послал нам.

Я удивленно посмотрел на Старца, собираясь напомнить, что нам не совсем пристало присоединять свой голос к его восхвалениям, но тут он продолжил:

– И лучшая благодарность ему – не пренебрегать его дарами. Угощайтесь, гости дорогие.

Когда наконец с трапезой было покончено, Алаэддин протянул руку к загадочному серебряному блюду и поднял закрывающую его полусферу. Под ней ровным счетом ничего не было, кроме, конечно же, самого блюда.

– Видите ли вы здесь что-нибудь? – осведомился хозяин, словно сомневаясь в результатах собственных наблюдений.

– Пусто, – немедля сознался Лис. Я внимательно изучил предложенные нам предметы, но также не обнаружил на них ничего, стоящего внимания.

– Именно так, – кивнул Алаэддин/ – Здесь ничего нет. Так вот вам третье испытание. Из этого ничего до завтрашнего утра сделайте мне нечто. Да такое, чтоб подобного не было при дворах земных владык.

– Всего-то? – хмыкнул Лис. – Это можно. Только давай, чур, уговор: если мы сегодня управимся, то ты сразу сестрицу мою и возвращаешь.

– Будь по-твоему, – кивнул исмаилит. – Но сначала – нечто из ничего.

– «Капитан, этот умник решил удивить нас своим вопросом. Так мы удивим его своим ответом. Лично я предлагаю запустить хохму с голым королем. Ну, помнишь, там столько вы с вашим тонким вкусом», трали-вали три педали? Наверняка ж бабушка не читала ему в детстве сказок Андерсена на сон грядущий».

– «Может выйти, а может – нет», – с сомнением бросил я. – «У меня есть другой вариант. Правда, он потребует кое-каких технических приспособлений». Монсеньор, – начал я, – только вы с вашим ясным умом, блистающим во всех краях земли подобно солнцу, могли придумать это задание, делающее честь вашей мудрости. Конечно же, оно вовсе не так просто, как о том говорит мой друг. Вряд ли во всем мире найдется еще кто-либо, способный совершить то, о.чем вы нас просите. Мы действительно в силах сделать это. Однако нам понадобятся кое-какие мелочи, например жаровня с углями, кальян, наилучший воск…

– Только не пытайтесь обмануть меня, подсунув на блюдо какую-то ерунду!

– Ну что вы, монсеньер, у нас и в мыслях этого не было. Мы просто желаем отсечь у ничего все лишнее.

После нескольких попыток моя затея увенчалась успехом. К полудню уже под остывшее блюдо с обрубком кальяновой трубки, торчащим из полусферы, было торжественно представлено пред ясные очи Алаэддина.

– Что это? – поинтересовался могущественный владыка Долины Демонов, принимая блюдо из моих рук.

– О великий, – начал я, склоняя голову.

– «Э-э-э! Капитан, ты чего-то путаешь! „О великий“ это я, а он просто банальный царь царей», – возмутился Лис.

– «Не морочь голову. Пусть он тоже немного побудет „о великим“. Хотя бы до тех пор, пока мы не выберемся из его владений».

– «Ну разве что так».

– Наш дар, – продолжил я, – воистину достоин только вас, величайшего из земных владык, ибо он содержит частицу той субстанции, в которой позволительно сиять лишь звездам. Сей сосуд полон вакуума, – я поднял вверх указательный палец, – и это чистейший вакуум, который только может добыть человек в наше время.

– Ну-ка. – Старец Горы попробовал поднять крышку. Со школьной скамьи я помнил картинку из учебника физики, на Которой пара упряжек фризских скакунов пытались разорвать две соединенные полусферы, «полные» вакуума. Им это не удалось. Куда уж было до них этому, пускай и маститому, чабану.

– Только ради Бога, – умоляюще попросил я, – не срывайте печати, мешающие вакууму вырваться наружу! Ибо ни одна башня, ни одна стена не устоит в вакуумном взрыве.

– Он не знает, что такое взрыв, – напомнил мне Лис.

– Сомневаюсь. Порох сюда китайцы уже довезли.

Выслушав меня, Алаэддин еще раз попытался поднять крышку, покрутил блюдо перед носом, ища подвоха, и, отставив нечто, полученное из ничего, в сторону, со вздохом произнес:

– Что ж, мои слова – слова Аллаха. Коли я обещал, обещание будет исполнено. – Он сделал знак ассасинам, несшим стражу в его покоях. – Пусть приведут девушек.

– Девушек? – переспросил я. – Но нам нужна только одна, Альенор из Штраумберга.

– Тише, – едва шевеля губами, прошептал Лис. – Остальные, наверно, премиальные.

Увы, мой напарник заблуждался. Дверь в комнату отворилась, и в нее, сопровождаемые заунывной мелодией стандартного арабского квартета, вплыли девять девушек одного роста, облаченных в просторные хабары из черной глянцевой тафты, закрывавшей все их тело с головы до ног, оставляя открытой лишь узкую полоску прорези для глаз. Все они мелко переступали в такт музыке, словно ведя какой-то танец, все они были сероглазы и все они, черт побери, в этом идиотском наряде были неотличимо похожи друг на друга. Я пригляделся получше, всматриваясь в глаза танцующих, надеясь узнать ясные очи юной княжны. Увы, зрачки девушек были сужены и глаза туманны, как октябрьское утро над Темзой.