Адам Робертс - Стеклянный Джек

МОГ. Технология генетической инженерии на основе модулированных овариальных (яйцеклеточных) гаптидов.

Плазмазерные лифты. Система общественного транспорта, связывающая земную поверхность с околоземным пространством. Кабины лифтов спускаются, поддерживаемые полукогерентными колоннами плазмы, сфокусированной при помощи лазеров, и направленная вниз сила их движения используется наземной станцией для поднятия кабины-противовеса на орбиту. Технология эффективнее и дешевле обычных космических лифтов, не говоря уже об орбитальных аппаратах баллистического типа.

Полиция. Правоохранительная деятельность в Системе устроена сложным образом: полицейские функции имеются у военных и наёмников, а также у нескольких больших частных армий; хотя в теории все они следят за соблюдением Lex Ulanova, на практике существует конкуренция. Термин «полицейские» в широком смысле обозначает силы, действующие, в основном, в космическом пространстве; «полисье»[65] (изначально употреблялся в пренебрежительном контексте) – те, кто действует на поверхности; «милиция» – термин, включающий в себя различные виды вооружённых должностных лиц.

Поллой[66]. Народ.

Пузыри. Орбитальные жилища разных размеров и степени комфортности. Производятся из силикатно-карбоцепного полотна (сырьё добывается в ходе разработки астероидов и лун, после чего обогащается длинными молекулами, происходящими из генетически модифицированных водорослей, которые выращиваются множеством орбитальных фабров) в очень больших количествах, в Солнечной системе присутствуют сотни миллионов этих простых прозрачных или полупрозрачных сфер.

Самп, самполлой.[67] Люмпен-пролетариат, низший слой простонародья. Вне всяких сомнений, наиболее многочисленная категория населения Солнечной системы, большей частью проживающая в дешевых и ненадёжных трущобных пузырях.

Торговые дома. Стратегический альянс управляющих МОГ-индивидов и торговых гонгси. Изначально Улановы также были торговым домом, но после Торговых войн и прихода к власти они разделили старую иерархию на отдельные составляющие.

Ярусы. Неофициальная властная иерархия Системы. Улановы находятся на самом верху как «руководители» Системы. Под ними располагаются пять МОГсемейств, иногда называемых кланами (Клан Аржан, Клан Ю, Клан Куан, Клан Апарасейдо и Клан Онбекенд). Каждый из них представляет собой большую функциональную организацию с разнообразными интересами, хотя, по негласному сговору, они также специализируются в какой-либо определенной области (соответственно: информация, транспорт, налоги, военное дело и полиция), важной для поддержания Lex Ulanova и обеспечения статус-кво. Третий ярус занимают разнообразные большие коммерческие структуры и торговые компании, известные как гонгси. Под третьим ярусом находится четвёртый, который занимают многочисленные культы, кланы и группировки, большей частью связанные с правоохранением: полицейские формирования, мафия, культисты, милицейские группы, банды, семьи и так далее. Ещё ниже располагаются поллой – люди разной степени достатка и независимости, зачастую подчинённые организациям четвертого или третьего яруса или даже связанные с ними кабальными договорами. Самп завершает иерархию, формально не являясь её частью.

Благодарности

Шампанские сверхновые – реальный феномен, вызывающий растерянность у реальных астрофизиков и в самом деле названный, вынужден признаться, в честь песни группы «Оазис». Заинтересованные читатели могут узнать больше из соответствующей статьи в Википедии. Передвижение быстрее скорости света, как неоднократно упоминалось в этом романе, невозможно с точки зрения физики; то же самое можно сказать и о телепортации.

Я хотел бы поблагодарить Стивена Бакстера за практические советы касательно первой части повествования, а также Пола Мак-Оли[68], который одолжил свою фамилию для самого блистательного учёного Солнечной системы (фамилия Мак-Эндрю из киплинговского оригинала – на основе которого, так уж вышло, и был задуман этот персонаж, – содержала слишком мало гласных, чтобы удовлетворить мою жажду благозвучия). Электронная версия книги включает два произведения: «Мэри Анна» и «Псалом Мак-Оли», – ранее напечатанных в других изданиях; я хотел бы поблагодарить редакторов этих ранних изданий, и в особенности Йэна Уэйтса. Моя жена Рэйчел – жемчужина неимоверной ценности, и ей я приношу свою благодарность. Ещё я хотел бы выразить признательность моему гениальному редактору Саймону Спэнтону, а также электронному редактору со сверхспособностями Трона Даррену Нэшу (оба из «Голланц»).

Побудительным импульсом к написанию этого романа послужило желание свести воедино некоторые клише фантастики «Золотого века» и детективов «Золотого века», уделяя большее внимание второму, нежели первому. Своим знакомством со вторым массивом литературы, а в особенности с творчеством авторов, чьё влияние на эту книгу представляется наиболее заметным (Марджери Аллингем, Найо Марш, Дороти Ли Сэйерс, Майкл Иннес), я обязан матери, Меррил Уинн Робертс, которая прочитала больше таких книг, чем я съел горячих обедов. Ей и посвящается этот роман, со всей моей любовью.

Тюремные баллады

Когда в мир приходит новая жизнь, за нее надо платить жизнью.[69]

Тюряга

Попался я в Тюрягу —Достал такой постой:Почти полгода, ей-же-ей,В поганой сфере без дверей,И дни бредут унылой чередой.

Попался я в Тюрягу,Как шершень под стекло;Вот меха-вертухай снуетТо вверх, то вниз, а то вразлет,И копы кажут звездное хайло.

Попался я в Тюрягу,Нас тут таких мильон;К извечной смене ночи-дняБечевкой приковал меняСтаринный и незыблемый Закон.

«Мэри Анна»

Я оплачивал твой стиль жизни, знаю цену каждому кутежу…Теперь твой отец умирает, так слушай, что я тебе скажу!КОМА спасет меня, думаешь ты? Это доктор талдычит? Он врет.Завтра я стану трупом, и вся их наука мне жизнь не вернет.КриОперативная как-бишь-ее лишь острее точит стилет,Но лучше сдохнуть в кровати, чем в заморозке гнить десять лет.Безносой в черном плаще и шлем-черепе нечем меня пугать;Смерть – часть мира живых, сынок, ее гравитации не избежать.Жизнь запускает нас в дальний полет, но вечен параболы гнет.Я счастлив был тем, что жил, и теперь я счастлив, что жизнь умрет.Полвека по всей Системе: Меркурий, Марс, – но полет конечен:На счету моем миллиарды – лицо прикрыть оказалось нечем.Два кредита, по одному на глаз, – вот ныне моя отрада,И еще этот чип в кулаке – тайная, сын, для тебя награда.Да, это не сома и это не Ра, но, Хэйвел, прошу тебя что есть сил:Выполни просьбу, уважь старика.Знаю, ты жизнь Зип-толпе посвятил,Жизнь свою на деньги мои – ты тратил их будто бы по праву,А сам полкредита не раздобыл на еду, жилье, мозгоправа.Жил беззаботно за счет отца, жадно глотал кредитов струю —И я тебя ими не попрекну, если ты выполнишь просьбу мою.Строя суда, верфи и фабры, свои орбитали в небе столбя,Я сделал дважды миллиард – и себя, но, черт возьми, не тебя.Пилот уже в двадцать пять, в тридцать женат – вот я был каков!Десять тысяч работников! Сорок космических грузовиков!

Теперь я почетный сенатор с Белой Звездой на пиджаке,С генералами от индустрии, с президентами на короткой ноге.Полвека бесконечной борьбы, пятьдесят тяжелейших лет,Инвестиции в нептунианскую тьму и венерианский свет.Я не начинал иждивенцем. Нашел работу, пахал тяжело,Трудился как вол, до седьмого пота; теперь говорят, мол, свезло.На каких колымагах служил я, боже, – древних, дыра на дыре;Вокруг пустота и стынь, а ты летишь, как в картонном ведре,Перегруз-койки для великанов норовят тебе дать по мурлу,В другие, для карликов, хоть не ложись – проснешься опять на полу.Сутками – не часами, четыре «же». Топливо – или комки,Еле горящие, или взрывчатка, растертая до муки.Пища – свиньи не стали бы жрать, экипаж – оторви да брось,И страховка груза такая, что пилоту жить не сдалось.Сложи и помножь: твой отец отлетал световой без малого год.Я звался Отладчик, Пожарник и Бесстрашный Как Черт Пилот.Хватался за всякую работенку, был согласен на всякий куш —И либо сразу спускал все в карты, либо тратил на чушь.

Пока я не встретил твою мать и не женился, я был баклан.На десять лет старше, мудра, как ИскИн, она сказала: нам нужен план.Я стал отцом в тридцать три, кружил по Системе, судьбу дразня,И пока твоя мать экономила деньги, я мужал день ото дня.Летал бы себе, но она мне сказала: ты давно уже не юнец.Она шла на риск, и я верил ей и брел за ней, как слепец.Твою мать тормозил Закон, Метки держали ее в узде:Она попалась на контрабанде, налогах и всяческой ерунде.Ей обнулили кредитный рейтинг и запретили космополет —Всё из-за иглы, пробившей случайно какому-то дурню рот.В общем, я занял ей денег, она помогала платить по счетам,На паях мы купили кораблик, намалевали свой знак по бортам.Поймай они нас, ей светила промывка, а мне Сатурн и тюрьма,Но мы все равно летали вдвоем и работали задарма,И на долгих унылых орбитах нас вместе держали не только гроши —Твоя мать не любила твердь и жила в пустоте по зову души.Починка с горючкой в кредит, но Господь милосерден, без дураков:Я основал «Красный Бык» – ныне в нем тридцать восемь грузовиков.В реестр внесли меня одного, но только я был не одинок:Почти что всем заправляла Мэри – никто лучше бы и не смог.О, то были дни скорых грузов, и повсюду торговля цвела;Меркурий нас должен был обогатить, только там твоя мать умерла…Мы были хозяева сами себе и назвали корабль в честь нее,И она умерла на борту «Мэри Анны». Сердце, о, сердце мое!В меркурианском гравиколодце полным-полно чугуна.Старателю, коль он добудет металл, за старанье воздастся сполна.А у нас – ни бывалых шахтеров, ни машин, ни долот буровых,Только разум да ветхий кораблик с продовольствием на двоих.Наш метод добычи был вне закона – и небезопасен: впотьмахПодлететь, прицелиться, скинуть бомбу, устроить шарах-бабах.Ядерный взрыв был чудовищной силы, цветок – пугающей красоты,Чугунные слитки огромных размеров влетели в объятия пустотыНа эллиптические орбиты – лови сетями, хватай рукой;Для нас, придумавших смелый план, поток их был золотой рекой.Подладиться под их дельты скорости – это был непростой сюжет:Я вел корабль, а мама твоя метала в чугунные чушки дарт-джет.

Ах, был бы с нами кто-нибудь третий – может, она бы и не умерла,Предупреди нас кто-то о залпе, который полиция с борта дала,Вынырнув из белой тени солнца, паля без сигнала и без суда,Вынудив нас затаить дыханье, – и мать затаила его навсегда;В корпусе дырка, вакуум тушит пожар, тлеет огонь едва,Я спешу залатать пробоину, Мэри мою ищу – но она мертва.Обгорела от бедер до пят – красавица даже после такого конца;Декомпрессия ей зачернила глаза, но огонь не коснулся лица.Мне не стыдно признаться: я рыдал, ощущая вечную пустоту,Но вот-вот заявились бы копы; я не мог оставить тело жены на борту.Смерть не спасала ее от закона, я бы и сам в тюрягу тогда загремел.Даже продав «Мэри Анну», я б оплатить тюремные пошлины не сумел.Обнял ее, отпустил и отправил вечно скитаться на эфирном ветру;Видел только ее лицо, но взял себя в руки и залатывать стал дыру,Потом пришли полицейские, а я скормил ИскИну свое вранье:Будто наткнулся я на чугун, пролетая мимо – мол, у меня чутье,—Стал помечать обломки, мало ли кто чего, врежутся да сгорят.Копы мне не поверили, только мне все их рожи были до фонаря.Отделался штрафом и улетел – один, без жены, горем вконец убит,Не ведая, где, на какой могильной орбите Мэри моя вечно парит.

Я вернулся на Землю кутить, мне забыться помог сома-жук,Но во сне твоя мать сказала мне: этот жук тебе вовсе не друг.То ли сон, то ли галлюцинация, то ли дух – поди теперь знай…Велела: займись своим делом, а про остальных и не вспоминай,Деньги копи (сказала настойчиво), ну а кайф пусть ловит глупец:У тебя есть сын – то есть ты, Хэв, – и этому сыну нужен отец.На Луне я встретил Мак-Каллоу в лавке там, где Коперников вал,Мы с ним решили в точке Лагранжа открыть ремонтный причал —Задешево для небогатых. И, представь, не попали впросак.Крепкий барыш мне зашибал новый лазерный корпус-резак!«Строить дешевле», – я говорил, но партнер мой только ломался,Грезя о звездах. Потратив без толку год, мы полетели к Марсу,Ближе к поясу астероидов, дальше от Солнца – для причалаСамое место там, где бы нас земная полиция не достала.Близилась эра Торговых домов, в то время все мы были равны,Строили корабли, как дома, чинили космические двигуны.Не то чтобы все были бандюками, хотя кое-кто закон преступал,А я ремонтировал, я торговал – и я иногда про тебя забывал.Платил гувернерам и виртуалам, общался лично иль через экран,Но только отец, не любящий сына, – не отец, а просто болван.Я говорил то, что должен был, смотрел тебе прямо в глаза,Но видел лишь деньги, и космос, и корабли – и ты это знал.Мак-Каллоу мечтал о межзвездных полетах, о великих рывках,Он тратил барыш на космоходы, в которых можно лететь века,И строил громоздкие двигуны, чтоб добиться хоть полсветовой.Мак-Каллоу убит в девяностых, а ночью и я отойду на покой…Я знал, конечно, я знал, что Дома начнут воевать меж собой:Когда латаешь прорехи, видишь, что где-то недавно был бой.Пластметалл, боевые штучки…Платили нам щедро – нет слов.Мы пришли к межпланетной коммерции и «ремонту за девять часов».Мак-Каллоу вел оружейный бизнес, тут он был и мастак, и спец,Ему всегда удавался дизайн – но лучше всего ему удался конец!Я глядел в его личные записи – почерк был ясней, чем печать,—И понимал, что смогу завершить то, что он исхитрился начать.Его дети злились – так что с того? Уравнения – ценный товар.«Тахионная тяга» дала мне в шестьдесят процентов навар.Шестьдесят, считая провалы, – сам бы столько я сделать не смог.Четверть от миллиарда кредитов я тебе заработал, сынок!Стало ясно: война на пороге, но только недолгой будет она,И поддержка Дома Улановых после окупит себя сполна…Мир стал жестче, Закон – суровее, чем когда был Солнечный Пакт,Я начал с нуля, потому что имел то, чего раньше не было, – факт.И хоть ты не ценишь этого, Хэйвел, важней не иметь – получать,И это, сынок, не в поло играть и на гидравлической кляче скакать.Тебе уж седьмой десяток пойдет, но ты мне словно и не родня,Я купил тебе лучшее образование, что же сделал ты для меня?Женился на этой оглобле – тверда, как кость, и столь же бела,—Она забила твой мозг искусством, да только ребенка не родила.Гнушаешься всем, что я ценю, берешь, но не даешь взамен,А тем, что мне видится гнилью, живешь исправно и без перемен.Или тратишь жизнь в виртуалье, или глушишь сознанье сомой;Восемь домов в четырех мирах, но ни в одном из них ты не дома.У меня было полмиллиарда, но я богачом ходить не привык,Вспомнил наш логотип – и создал космоходство «Красный Бык».Для меня деньги были как антиграв, топливо для корабельных дюз,Ты же швыряешься ими так, будто они – непосильный груз.Слабак, бездельник, брехун и дрянь, точно кабыздох на борту,Ползущий к объедкам слепой щенок, забывший великую пустоту.

Мне тошно от всей этой гадости.Я хочу наконец вернуться домой.Хэв, ты мой сын – или сын Мэри; ты всяко фамилии с нами одной.Я хочу упокоиться рядышком с твоей матерью в хладной тьме —И ты нарушишь Закон ради денег и всего, чем обязан мне.Я тебе завещал миллион в год – один миллион, вот и вся недолга.Ни тебе, ни жене миллиона не хватит – я знаю, эта любовь дорога.Ты в курсе, что есть миллиард у меня, а то и, поверь, без малого два,И, если ты хочешь их получить, придется тебе попотеть сперва:Орбиту Венеры Lex Ulanova пересекать запретил навсегда,Но за этой орбитой парит моя женщина: ты доставишь меня туда.Я заправил тебе «Мэри Анну» – на всех парах за Венеру дуйИ позволь нам с женой парить во тьме, пока нас не сведет поцелуй.Никто мне не скажет, где тело Мэри, на каких орбитах блажных,Но Судьба нас соединит – пусть даже мертвых, холодных, слепых.Траектории в космосе непредсказуемы – мне ли, пилоту, того не знать! —Но у нас будет вечность, чтобы доплыть, докружиться и доблуждать.Улановы берегут монополию – удачи им в нелегком бою,—Но мне ни к чему красть их чугун: я только ищу могилу свою.Космической тьмы простыня мне милей надгробий, саванов, колоколов,Лишь бы жена обняла, как раньше, – все остальное не стоит слов.Она умерла мгновенно, сынок, душу ее не тронула зла печать,А Судьба не настолько жестока, чтобы навеки нас разлучать.Ее красота всё пережила – огонь, декомпрессию, пустоту.Ты не видел смерти, мой Хэйвел?.. Привыкай:Смерть всегда на посту!

Песня астероидных поселенцев