Смена - Хью Хауи
Где-то вдалеке с хлопком погасла лампа, и Дональд ощутил, как вокруг него смыкается тьма. Здесь для него не было ничего, кроме страшных воспоминаний и жутких озарений. Когда у него начала складываться картина, в которую ему отчаянно не хотелось верить, сердце заколотилось. В день, когда упали бомбы, у него очень плохо работал телефон и он никак не мог связаться с Элен. А еще раньше он несколько раз не мог дозвониться до Мика, и происходило это в те вечера, когда они с Анной оставались наедине.
И теперь они снова остались наедине, в этом укрытии. Мик поменялся с ним местами в последний момент. Дональд вспомнил их разговор в квартирке еще пустого укрытия. Мик устроил ему экскурсию, привел в ту комнатку и сказал, чтобы он запомнил его здесь, что он этого хочет.
Дональд врезал ладонью по шкафчику, громкий удар заглушил ругательство. Это Мику следовало находиться здесь, замерзая и оттаивая, постепенно сходя с ума. Мик украл у Дональда ту самую домашнюю жизнь, над которой часто подшучивал. И он помог ему это сделать.
Дональд обессиленно прислонился к шкафчику. Достал платок, кашлянул в него и представил, как его друг утешает Элен. Подумал об их детях и внуках. И в нем вскипела убийственная ярость. Все это время он винил себя за то, что не смог в тот день встретиться с Элен. Все это время он обвинял Элен и Мика за жизнь, которую они прожили вместо него. А подстроила все это Анна. Она хакнула его жизнь. И сделала так, чтобы он оказался здесь.
80
Вещи из двух других шкафчиков Дональд доставал словно во сне. В каком-то онемении он спустился в лифте в кабинет Уилсона и положил мешок с вещами техника. Попросил Уилсона дать ему что-нибудь, чтобы заснуть, и внимательно проследил за тем, откуда тот достал таблетки. Когда Уилсон вышел в лабораторию с образцами, Дональд отсыпал себе еще таблеток. Раздавив их, он добавил две ложки порошка и сделал горький напиток. Он действовал не по плану. Все его поступки механически вытекали один из другого. В его жизни была жестокость, с которой он хотел покончить.
Теперь вниз, в залы глубокой заморозки. Толкая перед собой нагруженное кресло-каталку, он легко отыскал капсулу Анны. Дональд провел по ней пальцем. Прикосновение его было осторожным, словно он опасался порезаться. Он вспомнил, как точно так же касался ее тела – всегда с опаской, так и не решившись ни уступить чувствам, ни отвергнуть их. Чем лучше ему было, тем больнее становилось. Каждая ласка являлась изменой Элен.
Он отнял палец и зажал его в ладони другой руки, чтобы остановить воображаемое кровотечение. Находиться рядом с ней уже было опасно. За этой бронированной оболочкой лежало обнаженное тело Анны, а он собирался эту оболочку вскрыть. Дональд обвел взглядом огромные залы с капсулами. Толпа, и каждый в ней одинок. Уилсон еще некоторое время проведет в лаборатории.
Дональд опустился на колени возле торца капсулы и набрал свой код. Подсознательно ему хотелось, чтобы код не сработал. Он дает слишком многое: власть и возможность дарить жизнь или отнимать ее. Но панель приняла код и просигналила. И тогда Дональд твердой рукой повернул диск, как ему было показано.
Осталось только ждать. Температура поднималась, а его гнев таял. Дональд взял термос с напитком и взболтал его. Проверил, что все остальное на месте.
Когда капсула с легким шипением приоткрылась, Дональд просунул пальцы в щель и поднял крышку до конца. Наклонившись, он аккуратно отсоединил трубочку от иглы в руке Анны. Из иглы потекла густая жидкость. Он понял, как работает клапан на конце иглы, и повернул его. Жидкость перестала капать. Развернув взятое из кресла одеяло, Дональд обернул им тело, которое было уже теплым. Растаявшая изморозь стекала по внутренней поверхности капсулы и собиралась в канальцах, из которых куда-то сливалась. Он понял, что одеяло больше предназначено для него, чем для Анны.
Женщина шевельнулась. Когда ее веки затрепетали, Дональд отвел волосы со лба Анны. Губы ее приоткрылись, выпуская негромкий стон, наполненный десятилетиями сна. Дональд хорошо знал, как ощущается это окоченение, застывший в суставах холод. Он ненавидел себя за то, что делает с ней. И ненавидел то, что сделали с ним.
– Успокойся, – сказал он, когда Анна стала размахивать дрожащими руками.
Ее голова бессильно перекатывалась с боку на бок, она что-то бормотала. Дональд помог Анне сесть и поправил одеяло, чтобы оно укутывало ее полностью. Рядом стояло кресло с аптечкой и термосом. Дональд даже не попытался помочь ей выбраться и пересесть в кресло.
Моргающие и мечущиеся глаза наконец-то остановились на Дональде. Прищурились, узнавая.
– Донни…
Он и услышал свое имя, и прочитал его по губам.
– Ты пришел за мной, – прошептала она.
Дональд видел, как ее трясет, но подавил желание растереть ей спину или обнять.
– Какой сейчас год? – спросила она, облизнув пересохшие губы. – Время уже настало?
Теперь ее глаза распахнулись и увлажнились от страха. Растаявший иней стекал по щекам.
Дональд вспомнил, что при таком пробуждении мысли все еще затуманивают недавние сны.
– Настало время для правды. Ведь я здесь из-за тебя?
Анна тупо уставилась на него, все еще плохо соображая. Он видел это по подергиванию ее глаз, по тому, как оставались приоткрытыми сухие губы. Эти ощущения были ему хорошо знакомы с тех пор, как его впервые разбудили.
– Да. – Она еле заметно кивнула. – Отец никогда не собирался будить нас. Глубокая заморозка… – Она все еще говорила шепотом. – Я так рада, что ты пришел. Я знала, что ты придешь.
Из-под одеяла показалась рука, ухватилась за край капсулы – Анна захотела вылезти. Дональд опустил ладонь на ее плечо. Повернувшись, он взял с кресла термос. Отняв ее пальцы от края капсулы, он вложил в них термос. Анна высвободила другую руку и поставила термос на колени.
– Я хочу знать почему. Зачем ты затащила меня сюда? В это место.
Дональд обвел взглядом капсулы, эти неестественные могилы, не впускающие в себя смерть.
Анна посмотрела на него, затем на термос и торчащую из него
