Александр Абердин - Космический Ганфайтер

Увещевание, подкреплённое приказом космос-командора Конде, подействовало и верзила смущённо отошел в сторону, а Николай спокойно обулся, надел на себя чёрную куртку, подпоясался, не спеша покинул спортзал и вернулся к прерванной работе. Офицеры крейсера потрясённо молчали и только тогда, когда он вышел, один из них огорошено воскликнул:

— Да, кто же он такой, этот чёртов землянин, если сумел уделать одного из лучших пэппи Империи?

— Бешенный Ник. — С уважением сказал кто-то и добавил с усмешкой — У которого лучше не становиться на пути.

Ещё один офицер заметил:

— Да, ничего не скажешь, Никки крутой парень, а то, как он спалил восемь зубцов, вызывает у меня восхищение. Я смотрел недавно запись этого боя и скажу, что это было нечто.

Николай, просматривая запись этого разговора позднее, сделал из него вывод, что даже на «Грязном линкоре» далеко не все были посвящены в подлые делишки его командира. Сделал он это уже перед сном, после того, как установил все пусковые ракетные установки, в которых он теперь был полностью уверен. В ходе основательной переборки своего меча, которая длилась уже пять с половиной недель, он окончательно убедился в том, что его хотели угробить с помощью лавинообразной серии отказов электронных устройств и механизмов. Диверсию ему подстроили очень основательно, грамотно, с полным знанием дела, но всё же недостаточно тонко. Сразу было видно, что всё было сделано на борту «Эксплараториуса» техниками-людьми и хойниро. Он тщательно заснял на видео и запротоколировал каждую испорченную железку, а некоторые, самые важные, даже не стал сдавать на склад и спрятал в укромных уголках меча, чтобы доставить имперским специалистам не столько как улики, их у него и без того хватало, сколько как наглядные пособия, чего им стоит опасаться и на что именно обращать внимание.

Уже одно только это давало обширный материал для анализа службе безопасности космофлота, ведь в число прочих обязанностей ей вменялось следить за материальной частью и предотвращать возможные диверсии. В имперском космофлоте хотя и не часто, но всё же случалось такое, когда из-за внезапных отказов уничтожались энергонами мечи и даже гибли пилоты. Поэтому-то пилотам и вдалбливали в голову, что за кораблями должны были следить не только технари, но и они сами. Он не верил в то, что сможет поднять большой шум по этому поводу, командование космофлота постарается всё замять, но знал, что вооружит тем самым Ферратуса Прогенитора против очень многих чиновников, постоянно хватающих его за руки. Уже одно только это можно было считать удачей, но его работа по сути только начиналась и её следовало довести до конца.

Глава 16. Победа над золотыми зубцами

Затянутый в дуритовый космокомбинезон, Николай неторопливо прошелся по ангару, обходя свой меч по кругу. Космический корабль был полностью готов к вылету и теперь уже ничто не могло помешать ему отправиться в патрульный полёт. Как и в республиканском космофлоте, в космофлоте Империи Рианон пилоты-техноэмпаты совершали патрульные полёты не по графику, а сообразно со своими ощущениями, привычками и даже приметами. Сложившиеся эскадрильи, имеющие командиров, покидали борт базы по их приказу, ну, а в таких случаях, который выпал Николаю, он просто должен был объявить по интеркому о том, что готов к вылету и стартует через час. После этого ему оставалось ждать и гадать, сколько мечей вылетит вслед за ним борта «Эксплараториуса». Куда лететь было делом совершенно двадцатым, ведь крейсер находился в семидесяти с лишним световых годах от ближайшей к нему звёздной системы, на планетах которой не было даже приводного маяка, а не то что поселения и врага можно было встретить где угодно. Или не встретить.

После себя он оставлял только большой контейнер, до половины заполненный всяческим мусором, да, свою импровизированную каюту и возвращаться на борт крейсера уже не собирался, а потому не спеша занёс на меч и аккуратно разместил в его технических отсеках всё, что не хотел бросать. Николай обошел меч дважды, подошел к его скошенной книзу корме и стал не спеша подниматься по приставной лестнице, которую некому было убрать перед стартом. Закрывшись в ангаре после боя с принцем Конде-старшим, в следующие две недели он не выходил из него ни разу. Николай уже успел «подчинить» себе почти все компьютерные системы крейсера и ему не требовалось бродить по нему, чтобы подслушать чьи-либо случайные разговоры. Вот уже целый месяц всё, что говорили и показывали друг другу космолётчики и офицеры от трюма и до главного командного поста, писалось на инфодиски, но он не просмотрел и тысячной доли этих материалов, из которых можно было почерпнуть очень много интересного и понять, что же представляет из себя «Грязный крейсер» на самом деле и чем он примечателен.

Зная, что за ним внимательно наблюдают, Николай, подойдя к откинутому бронеколпаку пилотской кабины, сделал всем рукой приветственный жест, спрыгнул прямо на пилотское кресло, быстро уселся и то стало плавно сдвигаться вперёд, пока не встало на своё законное место перед носовой бронепанелью, в которую он, якобы, в шутку, вделал глобус Рианона. Он надел на голову тэу-шлем и стал готовить меч к полёту. Все электронные системы корабля работали штатно и лишь одна, самая главная, в параллельном режиме. Старый бортовой компьютер, который представлял из себя мину замедленного действия, лишь повторял все те действия, которые последовательно совершал настоящий помощник Николая — сине-зелёный шар глобуса. Мечи и серебряные стрелы роднило между собой ещё и то, что их бортовые компьютеры были однотипными.

Когда Николай был принят членами экипажа «Оффенсио» за своего в доску парня, а это произошло задолго до того, как Кесашью стала гонять за «Парк Тиу», он уболтал главного техника линкора разрешить ему ставить на меч бортовой компьютер «Мечты Тиу», который он даже назвал в честь этой несчастной девочки. Тиу стала для него не просто бортовым компьютером, а самым настоящим другом, с которым он общался даже вне своих кораблей. С Тиу он рассчитывал всевозможные комбинации отказов и способы их устранения, самые короткие маршруты, пролегавшие чуть ли не по всей галактике или же просто беседовал на сон грядущий. И поскольку бортовой компьютер находился в ауте, он поинтересовался в режиме сенсо:

— Ну, что, девочка моя, ты готова прикрыть своему Никки сегодня задницу? Боюсь, что нас ждут крупные неприятности.

Тиу ответила ему насмешливым девчоночьим голосом:

— Ник, с каких это пор неприятности стали тебя пугать? Ты ведь знаешь, что в открытом космосе и скорости другие и места для манёвра больше. Крупными неприятностями я называю гонку в Чёртовой Канаве на приз Империи, когда ты летишь на бреющем по Дороге Беглецов, а за тобой несётся полсотни хойн со своими озверевшими мужиками. По сравнению с этим бой в открытом космосе это то же самое, что и прогулка по парку. Хотя нам с тобой по большому пока что ещё нечего вспоминать, кроме той единственной стычки с красными, но даже это даёт мне материал для анализа твоих действий. Если бы не этот мальчишка Аркус с его нелепыми манёврами, которого ты так тщательно оберегал, то мы тогда завалили бы с тобой все два десятка зубцов. Так что успокойся. Ты готов говорить с рубкой?