Александр Петров - Свет обратной стороны звезд

Ориентиры пропали. Мир внутри головы стал вертеться вне зависимости от реального положения летательного аппарата. На глаза наползла темная пелена. В перерывах между попытками организма вывернуться наизнанку, Конечников со спокойствием идиота пытался припомнить с какой стороны, справа или слева, сверху или снизу должно быть Солнце. Он даже не понимал, движется лицом или спиной вперед.

Конечников с трудом сообразил сбросить скорость. Воздушная тележка замедлилась до 20 метров в секунду. Только тогда к нему вернулось чувство верха и низа. Он выровнял кресло, вывел его в горизонтальный полет, потихоньку снижая высоту.

Через пару минут, которые показались ему вечностью, аппарат коснулся земли. Поскольку Конечников не сообразил сбросить при этом до нуля горизонтальную скорость, кресло развернуло и опрокинуло некомпенсированными силами инерции. Лишь поля антиускорительной системы не дали ему размазаться по газону.

На остатках сознания Конечников поднял воздушную тележку над землей, выровнялся и совершил нормальную посадку под вой сирен.

Он отдался подоспевшим медикам, которые потянули к нему провода диагностической аппаратуры, сделали инъекции стимулирующие сердечную и мозговую активность, покалывали иголочками и постукивали молоточками.

Внезапно Конечников понял, что кто-то трясет его за плечо и называет по имени.

— … Федечка! Федечка, милый! Ты меня слышишь!?

Эта была Виктория. Она с яростью растолкала врачей и теперь напрягала все силы, чтобы Конечников ей ответил.

— Я тебя слышу, Вика, — ответил он. — Успокойся, все в порядке.

Девушка повалилась на него, сотрясаясь от рыданий.

Врач хотел было насильно убрать мешающую работе медсестру, но был остановлен «особистом», который внимательно наблюдал за этой сценой.

Глубокой ночью, полковник заглянул в палату к своему беспокойному пациенту. Он тихо и деликатно постучал, потом открыл дверь своим ключом. Конечников проснулся, но вида не подал, что не спит. Вика, стараясь не шуметь, встала, с постели. Под взглядом начальника, не стесняясь, набросила на голое тело халатик, и тихонько, на цыпочках подошла к полковнику.

— Как он? — спросил «особист», протиснувшись в узкий проем входа застекленного медицинского поста.

— Спит, Борис Николаевич, — ответила она, присаживаясь рядом и захлопывая дверь закутка. Вакуумный стеклокерамический пакет полностью глушил звуки, но Конечников все равно продолжал слышать разговор.

— А здоровье?

— Здоровье? — переспросила Виктория и сладко потянулась. — Нормально. Просто у него слабый вестибулярный аппарат. Полететь — полетел, но не рассчитал. При падении не разбился, даже не испугался.

— Вот ведь Виктория, какой могучий человечище. Явно ведь, невооруженным глазом видно, что, никогда мануалкой не пользовался, да и летал, судя по всему, только пассажиром. Однако 2 часа, — и пошел так, что даже я поверил, что он всю жизнь наводил ракеты и крутил виражи на крейсере. Но не все предусмотрел… — удовлетворенно сказал Терских. — Но готов поспорить, что он и это преодолеет.

— Борис Николаевич! — решительно сказала Виктория. — Он ведь разобьется. Ему скучно, надо чем-нибудь себя занять.

— Тебе — то, что за беда. Неужели ты думаешь, что он ни о чем не догадывается? Это ведь Управитель.

— Нет, Боря, он хороший, добрый.

— Кому и добрый… — желчно сказал полковник. — А на меня глядит как удав на кролика. Ему все равно, он привык ко всему, этому «капитану» не в диковинку сладкая велеречивость подчиненных. Ты подумай, ему даже не интересно меня слушать, но вот формальность должна быть соблюдена. Вот и глядит… А глаз острый, наметанный. Чуть что не так, он где-то у себя внутри отмечает — «сфальшивил «полкан», дело плохо знает».

— Да ладно, успокойся. Он всегда о тебе хорошо отзывается.

— Небось, считает глупым хлопотуном. Какая жалость, что он не разбился.

— Борис, ну нельзя же так. Надо его занять чем-нибудь.

— А мы его и займем, — усмехнулся он. — Что у нас тут самое лучшее?

Виктория сердито взглянула на полковника.

— Скажешь тоже, Борис Николаевич. Я ей глаза выцарапаю.

— Тихо, тихо, киса. Не ревнуй… Есть у нас невинные развлечения, от которых не откажется ни один бессмертный…Но у меня к тебе будет просьба… — произнес «особист», слегка касаясь руки Виктории.

— Чего ты хочешь? — игриво поинтересовалась она.

— Я закрою на все глаза, на нарушения инструкций, лечебного режима, секретности… Окажу любую помощь с моей стороны. Только с одним условием…

— Каким? — серьезно спросила девушка.

— Ты скажешь эти 12 слов и мне.

Конец 12 главы

Глава 13

ПРИЗРАЧНЫЙ СЛЕД ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ

За окном роняло слезы низкое, серое небо. Рассеянный свет плотно закрытого дождевыми облаками солнца едва проникал в палату. Из приоткрытого окна порывами налетали влажные сквозняки. «Особист» маячил перед глазами, словно заноза. Конечников глядел на него и никак мог понять, знает ли начальник Службы Безопасности про то, что он не Управитель.

После обычного разговора о здоровье и обслуживании, полковник перешел на подчеркнуто официальный тон:

— Федор Андреевич, до полного восстановления функций головного мозга, прошу Вас впредь воздержаться от полетов на транспортном кресле выше 50 сантиметров от поверхности и скорости больше 2 метров в секунду.

— Ну, что ж, я понимаю, что это решение продиктовано заботой о моей безопасности и готов подчиниться. Однако мне нужно как-то тренироваться.

«Особист» задумался, потом сказал:

— Упражнения на имитаторе в вечерние или утренние часы вас устроит?

— А отчего нельзя заниматься в нормальное время?

Полковник схватился за платок, промакивая моментально покрывшееся потом лицо.

— Поймите, Федор Андреевич, загрузка установки очень плотная. Чтобы обеспечить условия для Вас, придется сильно уменьшить поток обычных пользователей. Отдельный блок, охрана. Ну, вы понимаете…

— А что, на мне написано, что я не такой как все? — с холодной улыбкой произнес Конечников. — Почему я не могу заниматься с остальными?

— Можете, если хотите, чтобы вас раскрыли. По легенде вы герой, суперасс… А Вы, господин, на первой же тренировке, покажете себя хуже новичка. Сразу возникнут вопросы, что за человек занимает палату — люкс.

— Нахожу ваши доводы не лишенными здравого смысла… Но, черт возьми, сколько я буду умирать в этих четырех стенах?

— Может нам прогуляться в библиотеку?

— Помилуйте, полковник. Разве там есть что читать? Или я похож на любителя сказок?