Шон Уильямс - Наследники Земли

— Ты совсем не кажешься разочарованным, — заметила Ю-Кван. — Он использовал вас в своих целях так же, как собирался использовать нас.

— А как долго ваши энграммы смогли бы продержаться без его помощи? Возможно, и вы были чем-то полезны — однако не без выгоды для самих себя. Лишь переделанные Практиком, вы могли бы выжить во Вселенной — той, где действует Двуличие.

— Это не давало ему права…

Юэя больше не занимали ее доводы. Вот-вот должно было произойти нечто более важное, что-то, способное оправдать всю прошлую ложь Практика.

— Теперь я понимаю, — прервал он Ю-Кван. — И знаю, что должен делать.

Юэй расставил руки, повернувшись к ветру, и распахнул И-костюм.

Холод зло прошелся по груди и плечам. Первобытный ветер впивался в кожу, больно, до крика, цепляя каждый из его нервов. Внизу И-костюм разошелся до талии, оставляя прикрытой лишь спину, потом сполз с рук, и поясница осталась незащищенной.

— Что ты делаешь?

Юэй не обратил на протест Ю-Кван никакого внимания. Воздух чужого мира вызвал в его теле совершенно новые, волнующие чувства: казалось, в нем просыпается каждая клетка. Придерживая И-костюм около шеи, Юэй старался продлить каждое из этих последних ощущений своей жизни. Полностью подняв надкрылья, он словно парил, отдав себя воле ветра.

Ю-Кван хотелось схватить его, затащить обратно в рубку, но она оставила эту мысль — рядом со странным шипящим звуком пронесся шквал ветра, казалось, сопровождаемый туманом. Мгновение понадобилось, чтобы Юэй понял — это исходит от него самого. Его кожа трескалась, словно от огня, клочки отрывались на ветру, разбрасывая его, Юэя, генетический материал.

— Я сам — Искупление! — крикнул он, перекрывая нарастающий шум.

— Остановись, Юэй! — вскрикнула Ю-Кван. — Ты погибнешь!

Это не беспокоило его. Более того, Юэй принимал свой конец добровольно, уже зная: его личная смерть несет жизнь этой пустынной планете, она дает новый мир, в основание которого ляжет его, Юэя, тело, ставшее генетическим материалом. Искупление сыграет роль катализатора, вызвав рост совершенно новой биосферы. Здесь будет его дом.

Что его смерть перед лицом подобной трансформации? Кто откажется отдать жизнь ради будущего своего народа, ради того, чего этот народ был изначально лишен, сам того не зная?

С чувством выполненного предназначения Юэй раскрыл И-костюм, спокойно приняв данное ему судьбой.

— Юэй!

Последнее, что он услышал, был отчаянный призыв Ю-Кван.

Слова потеряли смысл. Имя перестало ему принадлежать. И пока ветер разносил семена по поверхности планеты, его оставшаяся часть еще не верила в реальность происходящего.

3.0

Эпилог

С того момента как Морские Звезды появились в последний раз, прошло уже целых три дня. Трое суток почти неестественной тишины и невысказанных предчувствий. Сол отлично понимала существо этих предчувствий, однако, провожая уже третий закат среди каменных глыб лунного пейзажа, не могла поделать ничего, кроме, как гадать: не продолжит ли человечество прятаться и дальше, ожидая нового смертельного удара со звезд.

— Сол, все нормально?

Она взглянула в сторону, где рядом с ней угадывалось смутное дрожание прозрачного И-тела Лючии Бенк. Посмотрев на север, в сторону горизонта, она могла увидеть и золотое сияние, исходившее от сиротливо зависшей башни — последнего из оставшихся Даров, откуда Лючия контролировала их разговор.

Сол кивнула, улыбаясь.

— Я подумала о карбоновом диске с Водолея, который нашел Питер, — сказала она. — Один из тех, что ты — вернее, одна из твоих энграмм — оставляла на своем пути. Знаешь ли, о чем это говорит?

— У меня есть целый перечень, — ответила ей бывшая космонавт-исследователь. — Это была Ноэль Ковард? Ой-ой, почему только в путешествие так любят отправлять не тех людей, что следовало? А те как раз остаются дома?

Сол снова рассмеялась.

— Кажется, на самом деле это была Уордсворт.

— Ах да, — вспомнила Лючия и немного приблизилась, мельком взглянув в сторону Солнца. — Счастье — быть живой и оставаться здесь, на закате.

— Так и есть.

— А почему ты спросила?

Сол спокойно пожала плечами:

— Думаю, тот момент не показался мне слишком счастливым.

— Но ведь мы живы, Сол, и только это имеет значение. Пока у нас есть свой путь, остается и надежда на лучшее. Когда-нибудь мы будем счастливы.

— Знаешь, он еще носит диск на шее.

Лючия ответила не сразу.

— Теперь мы поняли, как следует изменить себя. И придется это сделать.

— Не все захотят измениться.

— Тогда, возможно, нам придется вспомнить, что такое быть людьми.

— Ты излагаешь так, что это кажется неплохим известием.

Горечь, заключенная в собственных словах, удивила даже Сол. В конце концов она жива, и в этом Лючия совершенно права. Разве не следует благодарить за это судьбу? Нужно сказать спасибо за возможность просто видеть закат — каждый день.

Сол наклонила голову, криво улыбаясь сама себе. Все это вздор. Выпрямившись, она посмотрела в небо — туда, где должны находиться звезды, если бы их не затмевал солнечный свет. Туда, где должна была находиться Земля, если бы ее не уничтожили Морские Звезды девяносто восемь лет назад. Возможно, виной тому человеческая натура, но одного выживания ей самой недостаточно. С Сол остались единицы — самые дорогие ей существа, с которых и следовало начать возрождение мира, но ни одно из них не представляет чистой человеческой природы. Лючия, Эландер и она сама — вот ее наиболее крайние представители.

Еще с разрушения Сагарси и последних Даров — три дня назад — она жила здесь, на Луне, в ожидании конца человеческой цивилизации. Она ждала Морских Звезд, ждала, что они придут и просто раздавят выживших своей подошвой. Пришельцы не пришли — и факт этот оставил Сол в совершенно расстроенных чувствах. Она устала и от бесконечных отступлений, и от потока вечных перемен. Ей хотелось осесть на одном месте и тихо стариться, как и положено человеку, чтобы тихо отойти в иной мир на своем крылечке, сидя в кресле-каталке и наблюдая, как у ног играют внуки.

Она снова чуть не рассмеялась. Какая нелепая картина. Ее никогда не интересовали дети, а что уж говорить о внуках! Применительно к Питеру, единственно подошедшему на роль любовника за более чем столетнее путешествие — мысль о детях казалась еще смехотворнее. Их свели вместе обстоятельства, вскоре прошедшие, и потребность в этом давно миновала. Возможности приятного времяпровождения не соответствовали заложенным в них ожиданиям.