Кларк Далтон - Третья власть

«О, Господи! — простонал он. — Меня словно ударили пыльным мешком по голове».

Он глянул через смотровое отверстие.

Внутри было темно. Но на шлемах космических костюмов имелось осветительное устройство. Они включили его и осветили отсек.

Родан увидел, что внутри отсек пострадал от взрыва значительно меньше, чем обшивка. Сила взрыва все в отсеке перевернула вверх дном, несколько тяжелых приборов были вырваны из креплений и разбиты.

Но было множество вещей, которые еще можно было использовать. Они избегнут многих трудностей, если доставят на Землю все, что здесь находится.

Булль с любопытством оглядывался вокруг. Родан хотел крикнуть ему что-то, но в этот момент раздался дрожащий голос Крэста:

«Родан, Булль! Немедленно сюда!»

Родан остановился.

«Что случилось?»

«Быстрее! Идите же!»

Родан повернулся и бросился бежать. Булль последовал за ним. Они выключили гравитацию и передвигались, словно плывя по извилистому проходу, который сами себе проложили.

Выйдя наружу, они помчались к лодке.

Крэст стоял за внутренней перегородкой. Он дрожал, его глаза красновато светились.

«Что случилось?» — кратко спросил Родан.

«Нечто ужасное!» — выдохнул Крэст.

Родан огромными шагами добежал до центрального помещения, а Крэст старался не отставать от него.

«Тора включила гиперзонд. Это не противоречило договоренности, и я не помешал ей сделать это».

Гиперзонды служили для того, чтобы отыскивать направленный луч гиперпередатчика. Луч мог быть сфокусирован с точностью до доли сантиметра, и там, где он не проявлялся непосредственно, его нельзя было заметить. Но имелись и полностью автоматические зонды, которые зондировали заданную территорию дюйм за дюймом и находили этот гипернаправленный луч, если там таковой имелся.

Они добежали до центрального отсека. Тора стояла, прислонившись к пульту управления, повернувшись к ним лицом. На нем Родан увидел смешанную с сарказмом гордость.

Родан удостоил ее лишь беглого взгляда.

«Зонд, — взволнованно продолжал Крэст, — некоторое время бесполезно двигался снаружи, но потом вдруг нашел что-то».

«И что же он нашел?» — нетерпеливо спросил Родан.

«Сигналы нашего собственного гиперпередатчика… — Крэст отчаянно махнул рукой в сторону телеэкрана, на котором виднелся разрушенный крейсер. — Там, на корабле. Автоматические сигналы тревоги, Вы понимаете?»

Родан понял тотчас же. Даже более того: он понял, каковы будут последствия. Гиперволны передавались на любые расстояния почти мгновенно и образовывали идеальную связь времен, которую так же просто можно было исчислять тысячами световых лет, как человек ведет исчисление километрами.

Каждый гиперпередатчик имел аварийное включение, приводящее его в действие, если с кораблем, на котором он находился, что-то случалось. С этого момента передатчик непрерывно излучал определенный сигнал. Кроме того, он фокусировал передающее действие и направлял его на ближайший приемник.

Родан знал, что соответствующий приемник находился на Мире IV. Он был информирован о Мире IV. Это была холодная планета недалеко от умирающего Солнца, удаленная от него всего на восемьсот световых лет, поэтому у Империи на ней не было размещено ничего, кроме обычного наблюдательного поста роботокораблей.

Последствия легко было предвидеть. Роботокорабли приняли бы сигнал тревоги, взлетели и нацелились бы на передатчик. Они бы установили, что крейсер был уничтожен в результате обстрела бомбами, определили бы, кто это сделал, и расправились бы с ним и его окружением, насколько это было в их силах.

В данном случае тот, кто это сделал, находился на Земле, а его окружением был весь Земной шар. И без сомнения, роботокорабли были в состоянии осуществить возмездие в полной мере.

То, что гиперпередатчик в крейсере послал автоматический сигнал тревоги, не означало ничего другого, как то, что кто-то в течение сорока пяти дней, считая с того момента, когда крейсер был уничтожен, пытался сделать из Земного шара груду мусора. Но Земля была не в состоянии защититься от этой попытки.

Те единственные, кто мог бы ей помочь, сами не были едины.

Родан посмотрел на Крэста. Крэст, казалось, разгадал его мысли.

«Я включил реактор», — сказал он.

Родан кивнул.

«Стартуем как можно скорее!»

34.

Фьорд Уманак у шоссе Дэвиса.

Это там, обычно говорили люди, которые однажды бывали там, где серое небо можно отличить от серых айсбергов только тогда, когда вытянешь руку и посмотришь, что у тебя под пальцами: лед или воздух.

Вряд ли найдется более безотрадный уголок на Земле. На другой стороне тоже не было ничего, на чем можно было сосредоточить внимание.

Фьорд Уманак был штаб-квартирой Международной разведывательной службы; в настоящее время в ней находилось чужих агентов не меньше, чем своих собственных.

На поверхности земли почти ничего не было. Несколько деревянных домов с толстыми стенами, принадлежавших датскому торговому обществу, в которых жили эскимосы. На одном из домов можно было прочесть сделанную кривыми буквами на доске надпись, что продаются меха. Но ни один торговец пушниной не увез мехов из «Пушной компании Уманак».

Эскимосы были опытными агентами. Руководителем отделения был в действительности датчанин. На самом деле он имел чин подполковника и был на хорошем счету у Аллана Д. Мерканта.

Вся остальная часть сооружения была скрыта под землей и скалами. «Остальная часть» скрывала его истинное предназначение. Более девяноста пяти процентов всей деятельности во фьорде Уманак осуществлялось под землей, и в таких же пропорциях распределялись помещения.

Из почти пятисот человек, постоянно живущих во фьорде Уманак, только десять знали все подземное сооружение в целом. Агенты Азиатской федерации и Восточного блока, гостившие здесь в эти дни вынужденного сотрудничества, видели не более, чем два верхних этажа.

Резиденция Мерканта находилась в самом низу здания. Он был со всех сторон окружен устройствами безопасности. Не то, чтобы он опасался за свою жизнь… речь шла о тех, кто заботился о сохранности бесчисленных секретных документов, лежащих в сейфах нижнего этажа.

У Мерканта был свой кабинет, оборудованный по его собственному вкусу. Здесь было очень много мебели. Обычно Меркант сидел за огромным письменным столом, устроившись в кресле, которое казалось слишком большим, чтобы он мог удобно сидеть в нем.

У Мерканта не было никакого распорядка дня. Он работал, пока не начинал ощущать себя настолько усталым, что дальнейшая работа не имела смысла, потом шел спать и снова вставал, едва почувствовав себя отдохнувшим.