Александр Казанцев - Спустя тысячелетие. Лунная дорога

Евгений прекрасно ездил по Луне на танкетке, но ходить по Луне он не умел, как и его спутники. Он не мог сообразовать свою силу и движения. Он спешил, хотел бежать, и каждый шаг подбрасывал его высоко вверх, ему казалось, что он разобьется о камни…

И все-таки он бежал, как бежали и его товарищи.

След танкетки нырнул в пепел. Все четверо остановились, надевая подобие охотничьих лыж, которые позволят пройти по пеплу.

Витухновский держал на плече баллон кислорода, Жак Лавеню нес два запасных скафандра, у Клу Шанца были носилки.

На островке виднелись скорчившиеся тела…

Евгений подбежал к Эллен первым. Он увидел, что шлемы Эллен и Аникина соединены общим шлангом. Он присоединил к нему кислородный баллон.

Шанц и Лавеню побежали по пеплу дальше, к горному склону.

В отчаянии смотрел Евгений на обострившиеся черты милого липа. Эллен была совсем другой, совсем-совсем другой…

Аникин пришел в себя первым.

— Ну вот! Не утонул все-таки!- сказал он и улыбнулся.

Витухновский делал Эллен искусственное дыхание. Евгений старался помогать. Он был почти уверен, что все напрасно.

Но он ошибся. Эллен открыла глаза и долго смотрела, ничего не сознавая. Она увидела красивое лицо поляка, и глаза ее удивленно округлились. Но еще больше поразилась она, узнав Евгения.

Уголки ее губ опустились.

— Евгений, — сказала она и задумчиво повторила:- Значит, Евгений…

— Как вы себя чувствуете, Эллен?- спросил он.

Сощурившись, она дотянулась до руки Евгения, легонько пожала ее и разрыдалась.

Больше Евгений ни о чем не спрашивал.

Да, Эллен была другая, как и все вокруг. Чтобы почувствовать, что ты находишься на Луне, надо, оказывается, быть на самой планете, а не только видеть ее скалы при помощи самой совершенной аппаратуры. Чтобы понимать человека, нужно быть подле него…

…Тринадцать звездолетчиков, все, кроме одного дежурного, медленно один за другим тянулись по морю пепла к горному кряжу.

Эллен и Евгений двигались последними. Эллен шла, низко опустив голову. Она никак не выказала своей радости или удовлетворения, что он все-таки прилетел на Луну. Может быть, она находила это вполне естественным… И вдруг Евгений показался сам себе ничтожным, мелким… Чего он ждал? Признания геройства? А этому здесь совсем иная мера. Он видел каждый их шаг. Но его не было с ними! И конечно, теперь он не узнавал ее. Не было в ней былой живости, остроты, неиссякающей милой женственности. Тогда она была одна. Вокруг все было дико, ярко и мрачно. А она была совершенно одна и судорожно ухватилась за единственное, что связывало ее с Землей, за его «изображение», за живое человеческое слово,которое звучало в ее шлемофоне. И придумала «спасительную игру».

А человек, рядом с которым шла она по Луне, был другой, совсем другой человек.

Евгению трудно было признаться, что он не может отделить в себе боль обиды от боли утраты…

Петр Громов и Том Годвин лежали в углублении между двумя выступами скалы. С двух сторон вровень с этими выступами были насыпаны камни.

Прозрачные колпаки шлемов были сняты. Оба исследователя смотрели в звездное небо, которое дерзнули покорить…

У них были строгие, спокойные лица, даже величественные, может быть оттого, что они чем-то напоминали скульптуру.

— Я подумала, что они превратились в лунный камень.

— Мы закроем их каменной плитой, — сказал академик Беляев.

— О нет!- запротестовала Эллен. — Они всегда должны смотреть в звездное небо. Они в числе первых дотянулись до него.

— Нет,- покачал головой академик.- Они- люди Земли. Пусть по обычаям родины камень накроет их гробницу.

— Я была бы сама собой, если бы рыдала сейчас.

— Не сдерживайтесь, Эллен. Будет легче,- сказал Евгений.

Эллен отрицательно покачала головой:

— Пусть будет труднее.

Клу Шанц принес «личные вещи» погибших, оказавшиеся в их скафандрах: золотые самородки Тома Годвина, портативную кинокамеру, стеклянные пробирки с темной жидкостью и красноватой массой и синюю женскую косынку.

Эллен сказала:

— Я не знаю, чей этот тонкий шарф, но я завидую той женщине, даже ее горю…

— Возьмите,- протянул ей косынку академик.- Нет. Положите шарф с ним. А золотые самородки вместе с Томом. И еще вот это.- Эллен протянула красный камешек.- А это,- продолжала Эллен, беря стеклянные пробирки,- это позвольте мне взять. Он очень ценил эти открытия.

— Мы продолжим их, — сказал Евгений.

Эллен скользнула по нему взглядом.

Двенадцать человек, все, кроме Эллен и академика, подняли огромную базальтовую глыбу. Это было возможно только на Луне.

Осторожно несли они, спотыкаясь на неровностях, тяжелую плиту и осторожно опустили ее на могилу.

Эллен мужественно засняла кинокамерой, которая была у Петра Громова, миг, когда застывшие в холодном и мудром спокойствии лица отважных исследователей Луны закрыли надгробием.

Только Евгений видел, каких усилий стоило Эллен держаться.

— Я знаю,- сказала она.- В один из следующих рейсов сюда прилетит скульптор. Он высечет на этом лунном камне их изваяния. Именно так, как представила я их себе на островке.

— Им высекут памятник и на Земле, — сказал академик.

Эллен отошла в сторону.

Евгений знал, что она плачет.

Академик дал по радио сигнал, и с исполинской башни «Разума» вылетел сноп ракет. Словно выброшенные из жерла вулкана, они оставляли за собой изогнутый дымный след. Все вместе они напомнили расцветшую в черном небе хризантему. Потом звездные огоньки стали медленно падать меж неподвижных звезд. Они походили на огненный дождь…

Глава 8

СЛЕД РАЗУМА

Горный кряж на краю лунного диска назвали Горой Памятника.

— Я так подумала,- сказала Эллен,- если мы поднимемся на вершину горы, как этого хотели командор и Годвин, мы сделаем им самый лучший памятник.

— Мисс Кенни говорит весьма разумно,- заметил профессор Трипп.- Лучший памятник ученому — завершение начатых им исследований.

— Я уже просил разрешение подняться на кряж, — заявил Евгений.

— Я во что бы то ни стало пойду туда. И я не попрошу в пути ни у кого помощи, — решительно сказала Эллен, умоляюще смотря на академика.

Тот крякнул и зашевелил лохматыми бровями.

— Я бы отказал вам, моя дорогая исследовательница, если бы такое восхождение не было предусмотрено в плане работ экспедиции «Разума».- И академик объявил, что для восхождения выделяется группа в составе Евгения Громова, академика Беляева, Эллен Кенни, Клу Шанца, Жака Лавеню и Витухновского. Профессор Трипп остается руководителем базы на ракете «Разум».