Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя

Казалось бы, нужно продолжать то, что задумано — дождаться посадки и сдаться. Тогда он уж точно передаст свое сообщение — то, что знает он один. (Флэндри подумывал, не передать ли цифры Перси, но решил этого не делать. Это увеличило бы для нее угрозу ареста, и потом, ее нетренированная память может и не удержать информацию, даже если задействовать ее подсознание путем наркосинтеза.) Но еще неизвестно, как поступит Энрикес. Адмирал, конечно, не робот и передаст информацию на Терру так или иначе. Но он способен выдать Флэндри. И вряд ли пошлет на разведку корабль, чтобы проверить и убедиться, без распоряжения свыше. Тем более что он получил директиву Хауксберга и приказ не предпринимать никаких мер по эскалации, кроме как в ответ на мерсейские действия.

Так что этот план в лучшем случае обрекает на проволочку, которую враг использует на благо себе. И очень вероятно, что Брехдан Железный Рок узнает, как обстоят дела. Макс Абрамс (жив ли ты еще, отец мой?) говорил: «Что нужно противнику — так это знать, что знаешь ты». И, наконец, Доминик Флэндри не желает больше быть чьей-то пешкой, черт подери!

Он открыл люк. Коридор был пуст. Из кубрика неслась нечеловеческая музыка. Капитан Бруммельман не спешил начинать снижение, и экипаж пользовался случаем передохнуть.

Флэндри нашел ближайшую шлюпку. Если его обнаружат — делать нечего, придется сесть в Хайпорте. И похищение шлюпки мало что добавит к его досье. Он запер внутренний люк ангара, закрыл шлем и привел в действие шлюз. Помпы завыли, выкачивая воздух. Флэндри залез в шлюпку и герметически закрыл ее. Внешний люк ангара открылся автоматически.

Космос мерцал перед ним. Он вывел шлюпку наружу на минимальной мощности. Старкад был словно огромное колесо мрака с красным ободом, и лишь с одного края голубел занимающийся день. Среди звезд сверкал лунный полумесяц. Невесомость вызывала ощущение бесконечного падения.

Оно исчезло, когда Флэндри включил внутреннее поле тяжести и выбрал вектор. Шлюпка пошла по спирали вниз. Флэндри четко представлял себе карту планеты. Он без хлопот доберется до Уянки — до города, который он спас.

Глава 16

Драгойка опустилась на кушетку, опершись на локоть, и сказала Флэндри:

— Не мечись, словно зверь в клетке, Домманик. Приляг со мной. Нам, двум друзьям, не часто удается побыть вместе.

Ее гортанный голос не мог заглушить звуков за окном: там шаркали ноги, бряцало оружие, стоял гул, подобный шуму прибоя. Флэндри смотрел туда. Переулок Шив был битком набит вооруженными курсовикянами. Сборищу не видно было конца: оно тянулось между серыми стенами, крутыми красными крышами, резными шпилями до Улицы, Где Сражались, кольцом окружая дом. В резком свете Саксо сверкали наконечники копий и топоры, шлемы и бердыши; хлопали на ветру знамена, блистали яркими красками щиты с чудищами и стрелами молний. Это была не толпа. Это было войско Уянки, собравшееся по призыву Сестер. На стенах Торгового Замка тоже стояли воины, и корабли в Золотом заливе изготовились к бою.

«Люцифер! — с некоторым испугом подумал Флэндри. — Неужто это я заварил такую кашу?»

Он оглянулся на Драгойку. В полутемной комнате, загроможденной варварскими реликвиями, казалось, что ее рубиновые глаза и полосатый, оранжевый с белым мех светятся, волнующе подчеркивая пышность ее форм. Она откинула назад свою белокурую гриву, и получеловеческое лицо озарилось улыбкой, тепла которой ничуть не умаляли клыки.

— Мы были слишком заняты со времени твоего приезда, — сказала она. — А теперь у нас есть немного времени, и можно поговорить. Поди сюда.

Флэндри прошел по полу, устланному ароматическими листьями в его честь, и занял ложе, стоявшее рядом с ее. Между ними был столик в форме цветка, на котором стояли модель корабля и графин.

— Ты разделишь со мной чашу, Домманик? — спросила Драгойка, отпив.

— Благодарю. — Отказаться он не мог, хотя старкадское вино было ему совсем не по вкусу. И потом, надо привыкать к туземным продуктам: кто знает, сколько он еще здесь будет жить. Флэндри пристроил трубку к своему ротовому клапану и отпил немного.

Хорошо было вновь переодеться в обычный костюм для уровня моря — воздушный шлем, комбинезон и ботинки — после заточения в космическом скафандре. Гонец, которого Драгойка от его имени отправила на терранскую станцию в Высоком квартале, настоял, чтобы ему дали с собой нужное снаряжение.

— Ну, как тебе жилось? — неуклюже начал Флэндри.

— Как всегда. Мы скучали по тебе — я, Ферок и другие старые товарищи. Я рада, что наш «Стрелец» оказался в порту.

— К счастью для меня!

— Нет-нет — тебе помог бы любой. Те, что собрались там внизу — простые матросы, ремесленники, торговцы, крестьяне, — пришли в такой же гнев, как и я. — Драгойка раздула ноздри, хвост ее шевельнулся, развесистые уши встали торчком. — Как смеют эти жирадеки кусать тебя!

— Ты не совсем правильно все понимаешь, — сказал Флэндри. — Я не отрекался от Терры. Мои собратья стали жертвой обмана, и наша задача — представить им все в правильном свете.

— Но они поставили тебя вне закона, так или нет?

— Я не знаю, так ли это. Вести переговоры по радио я не смею. Мерсейцы могут подслушать. Поэтому я послал с твоим гонцом письмо и попросил наших людей передать это письмо адмиралу Энрикесу. А к нему я обращаюсь с просьбой прислать сюда доверенного человека.

— Ты это уже говорил. А я сказала, что ясно дам понять терранам — моего Домманика им не взять. Если они не хотят войны.

— Но…

— Они не хотят ее. Мы нужны им больше, чем они нам, особенно теперь, когда им не удалось достичь согласия с ши-раво, живущими в Злетоваре.

— Не удалось, значит? — Флэндри упал духом.

— Нет — я всегда говорила, что не удастся. Мерсейские подводные лодки не приходили больше. Терране сделали то, что не могли мы, курсовикяне, — разбомбили базу шираво. Мерсейцы сражались с ними в воздухе. Небеса в ту ночь пылали огнем. С тех пор наши корабли постоянно обстреливаются пловцами, но почти всем судам удается пройти. Говорят, что битвы между терранами и мерсейцами участились и ведутся теперь по всему миру.

Еще один шаг вверх по лестнице, подумал Флэндри. Гибнет все больше людей, тигран, морян. Теперь уж, наверно, ежедневно. И все это запланировано заранее.

— Но ты почти ничего не говорил о своих подвигах, — продолжала Драгойка. — Сказал только, что владеешь великой тайной. Какой?

— Прости. — Флэндри, повинуясь внезапному импульсу, протянул руку и погладил ее гриву. Драгойка потерлась головой о его ладонь. — Я даже тебе не могу сказать этого.