Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

— Давайте отсюда выбираться, — заорал я, с трудом слыша самого себя, у меня в ушах стоял непрерывный звон. — Подождите!

Один из солдат, стреляя, наклонился над капотом нашей машины, потом упал, и если бы мы поехали, то раздавили бы его. Я должен был открыть дверь, выйти, пройти до капота, переступая через упавших. Потом я дошел до капота и оттащил в сторону солдата. Впрыгивая в машину, я увидел еще одного — в противогазе, с винтовкой наперевес. Он выстрелил в меня и ранил в плечо, буквально отбросив меня на землю. Становилось все забавнее. Я хотел подняться, но только барахтался, нисколько не преуспев в подъеме. У меня перед глазами поплыл туман, и я еле различил Джеймса, который стоял надо мной, стреляя из игольчатого ружья. Он поднял меня и затолкал в машину. Я очень хотел видеть, что происходит и чем все закончится, но мои глаза по понятным причинам закрылись. Машина помчалась прочь от взрывов, мы проскочили через остатки ворот и прорвались на дорогу, после чего я полностью потерял сознание. Когда я открыл глаза, то первое, что увидел, было лицо Ангелины. Ее приятно видеть в любое время, но особенно в такой момент. Я начал говорить и зашелся в жутком кашле. Она поднесла стакан с водой к моим губам, и я выпил воду одним глотком. Она отступила в сторону, и я обнаружил себя лежащим под открытым небом. И это было большим облегчением. Гораздо лучше, чем зловещие потолки тюрьмы. Вода помогла моему речевому центру, и я сделал вторую, более удачную попытку.

— Как все прошло?

— Разумеется, все было отлично, кроме твоего дурацкого героизма, — но, высказываясь так, она улыбалась, и разве я мог ей поверить? Я почувствовал, что ее рука лежит в моей, заметил что-то блеснувшее в уголках ее глаз, — слезы? Улыбка стала шире, когда я с нежностью сжал ее ладонь.

— Сопротивление было окончательно подавлено, когда газ просочился в здание. Нескольким солдатам пришла в голову удачная мысль надеть противогазы, но они не смогли противостоять игольчатым ружьям. Мы выскочили на дорогу и поняли, как хорошо, что машина у нас бронированная. Потому что с тыла нас неплохо обстреляли, они гнались за нами на своих машинах, но мы свернули с главной дороги и взорвали мост. Больше мы не видели и не слышали преследователей. Мы поднялись на холмы, нашли это чудесное местечко и остановились на отдых. Как видишь, и машина и палатка спрятаны под деревьями, и все у нас замечательно. За исключением твоей руки. У тебя серьезная рана, разорвана мышца, задета и плечевая кость.

— Но я ничего не чувствую.

— Естественно, ты весь напичкан лекарствами.

Я поморщился, когда она помогла мне сесть, подкладывая под мою спину подушки. Я осмотрелся: я лежал на спальном мешке под высокой сосной. Близнецы тихо посапывали во сне. Флавия лежала поодаль. Это была невероятно мирная картина, тишину нарушало только шуршание сухих веток, которыми играл легкий ветерок. Я посмотрел вниз, любуясь зеленой травой, ярко выделяющейся на фоне далеких коричневатых гор.

— А ты-то хоть поспала? — спросил я.

— Кому-то же нужно охранять.

— Сейчас этим займусь я. Тебе нужно поспать.

Она начала протестовать, но, поскольку была дисциплинированным солдаток, смирилась и отправилась в свой спальный мешок, перед этим мягко поцеловав меня, снабдив водой и лекарствами. От лекарств у меня пересохло во рту, и я выпил почти кувшин воды. Тишина вокруг была такой, что я мог слышать пенье птиц у подножья холма. Я встал и почувствовал, что шатаюсь, все остальное было в порядке. Когда я проходил мимо Боливара, он открыл глаза. Я показал ему поднятый большой палец: все в порядке. Он кивнул и снова уснул. Машина стояла в тени густых деревьев. Я заглянул внутрь и увидел, что включены система оповещения и радар. Стоило кому-нибудь покрупнее птички начать двигаться в нашем направлении, немедленно срабатывала сирена. Я был уверен, что у кого-то из ребят были наушники. Мне стало очень тепло от сознания, что мои сыновья могут сами о себе позаботиться при любых обстоятельствах. Я достал контейнер с холодной водой из морозильника, рядом стояла куча бутылок с пивом. Это было еще лучше! Я с нетерпением сорвал пробку и выпил одним глотком полбутылки. Пришлось потянуться за оружием, потому что за спиной послышались легкие шаги. Я обернулся и, увидев подходившую Флавию, расслабился и допил пиво.

— Вы сумели доставить нас сюда, — сказала она. — Я благодарю вас от всего сердца.

— Не стоит. Я делаю такие вещи иногда дважды в неделю. И не забывайте, какие у меня помощники.

— Я должна вам признаться, что вначале, когда Джордж рассказал мне, сочла ваш план безумным. Я бы никогда не поверила, что вам удастся выиграть у Запилота выборы. Теперь я приношу вам извинения за сомнения. Я не только верю, что вы сумеете это сделать, я страстно желаю, чтоб все получилось. Знаете почему?

— Простите. У меня страшно болит голова. И в таком состоянии, как вы понимаете, тяжело отгадывать загадки.

Она прошла вперед, остановилась на расстоянии вытянутой руки. Она была действительно красивой. Такие Глаза, казалось, в них можно утонуть. Губы ярко-красные, полные… Я вздохнул, и осушил еще полбутылки, затем откинулся на сиденье, чтобы держаться подальше от этих глаз. Серьезная и лучезарная, она сложила на груди руки.

— Я желаю вам победы, потому что вы самый благородный на свете человек. Я искренне в это верю.

— Я верю, что я плут и обманщик, но благодарен вам за добрые слова. Однако полиция сотен планет скорей всего не согласится с вами.

— Я вас не понимаю, но я верю в вас. Скажите мне, почему вы пренебрегли своей безопасностью, вышли из машины и подвергли себя риску быть убитым?

— Мне больше ничего не оставалось делать. Этот солдат лежал под колесами машины. И погиб бы, когда мы двинулись вперед.

— Но вы рисковали всем и всеми из-за жизни этого человека. Разве жизнь так важна?

— Вы сами и ответили. А что может быть более ценным, чем жизнь? Это все, что есть у человека. И все, что есть у каждого из нас. Один короткий выстрел, и обрывается существование, и все, ничего позади и впереди. Все, что у вас есть, — это вы сами. Другого не дано.

Она покачала головой:

— Но моя религия говорит…

— Прекрасно. Я надеюсь, вы наслаждаетесь теологией. Я никогда не разубеждаю человека и хочу, чтобы уважали мои верования. Все очень просто. Я смотрю в лицо реальности. У меня только одна жизнь, и я должен много успеть. И отсюда четко следует, что если я верю в это, то я не могу лишать кош бы то ни было жизни. Только эгоистичные политики и религиозные тираны убивают людей, чтобы спасти самих себя. Живите и дайте жить другим, так я говорю. Помогайте хорошим ребятам и отбрасывайте плохих.