Ольга Ларионова - Лабиринт для троглодитов

Она вернулась, заглянув по дороге в медотсек; на пульте Гиппократа светились три прямоугольника: один желтый - состояние средней тяжести и два изумрудных - удовлетворительно. Оба скоча, просунув манипуляторы под полог палаток, умело массировали омертвелые от веревок ноги разведчиков.

- Что?.. - спросила она шепотом.

- Нарушение водного баланса, - так же шепотом ответил Вафель. Незначительное истощение. Множественные вывихи. Общий бронхосиндром. Ничего существенного.

В памяти мелькнула машина, догорающая на дне ущелья, нервный тик, пробегающий по лицу Гюрга, - понавидались скочи на своем служебном веку.

- А что с тем, которого нет в медотсеке?

- Кровоизлияние в мозг. Реанимация исключена. Поздно.

И - совсем тихо:

- Где он?

- В "черном трюме".

А она даже не знала, что такой существует!

Она скорбно, даже как-то по-старушечьи покивала - совсем не знала, Что говорить в таких случаях. Вернулась в рубку.

- Отстрелялась. Две мимо, остальные над самым массивом - может, в разрыве между туч... - Она и сама понимала, что - бесполезно. А что же тогда остается? Послать скоча обратно через гряду, на восток, чтобы обошел подземный лабиринт и спустился к тому, где заблудились вертолетчики?

- И это какой-то шанс, но ведь они могли и переместиться. Если бы скочем можно было управлять хотя бы со спутника - но для этого нужно ждать рассвета. Ночью связи нет, как видите.

Варвара понимала, что все логично: зачем посылать одного из такой необходимой пары всемогущих роботов, и притом туда - не знаю куда.

- Да поймите же, Вуковуд, не могу я сидеть вот так, сложа руки! И на них могут напасть, а там не развернуться, чартары ведь чуть не вдвое миниатюрнее... Да и Рамболту вашему каждую минуту может стать хуже!

Что это я - "вашему"? Все они тут теперь мои... Она подняла на него глаза - прямо, только прямо:

- Да мне просто страшно, Вуковуд...

Он тянул чай, держа кружку обеими ладонями, как медвежонок. Собственно, ему и отвечать было нечего, он просто не засыпал, хотя ему-то это надо было больше всех лекарств, потому что иначе она осталась бы одна со всеми своими страхами.

- А что вы все зовете меня Вуковудом? - неожиданно спросил он.

- Привыкла. На Степухе ведь о вас легенды ходят.

- Где, где?

- На Тамерлане, - поправилась девушка. Одна бровь удивленно приподнялась - словно на то, чтобы поднять обе, у него не хватило сил:

- И какой же момент моей биографии показался обитателям Тамерланы столь легендарным?

- Ишь как скромно, - проговорила Варвара, присаживаясь на пол у его ног и дотягиваясь до второй кружки с чаем. - У вас что, вся жизнь состояла из таких пламенно-дымящихся эпизодов вроде шашлыка на шампуре? На Тамерлане рассказывали про то, как вы обуздывали Золотые Ворота. А что, было еще что-то героическое?

- Это вы молодец, что не даете мне заснуть... Вроде маленького козленка, который бодается тупыми рожками... Героического вообще-то было мало, вот как здесь, - больше всяких несуразиц... Безвыходных лабиринтов.

- Безвыходных лабиринтов не бывает, - твердо сказала Варвара. - Потому что тогда они называются по-другому.

- Так и вообще не бывает ничего безвыходного. Так говорят, когда имеется ограниченное число решений и каждое - хуже некуда. Так и у меня с самого начала и до сего момента.

- Это когда вас, совсем маленького, отправили с Земли?

- Если бы с Земли! С Ван-Джуды. Мама... в общем, с мамой произошло несчастье. Отец решил отослать меня к своей сестре, благо у нее уже была двойня чуть постарше. Да и командиром на "пюсике" была женщина, лету недели две... Стартовали. А на одном из промежуточных буев нас сбила нефиксируемая масса. Тоже легенды, может, слыхали? Чтобы уйти в подпространство, корабль должен отойти от буйка, где он заправлялся, и вообще очутиться подальше от источников гравитационного поля. Мы отошли, включились в режим перехода, и тут приборы показали приближение какой-то массы.

Варвара припомнила свои в высшей степени тягостные впечатления после сигнала "режим субпространственного перехода". Единственная радость - что все это происходило достаточно быстро. Когда же их успели сбить?

- И вы упали обратно на Ван-Джуду? - спросила она.

- О ч-черные небеса Вселенной! Да как мы могли на нее упасть? Конечно нет. Сбили - это вышибли из режима. Так что в следующей зоне мы выскочили из субпространства не рядом с буем, а где-то в шести световых годах от него.

Она знала, что это - самое страшное, что может приключиться во время полета. Так вот и появляются космические "летучие голландцы".

- Ну, разумеется, у нас были трехгодичные запасы - с расчетом на анабиозные камеры. Но нашему сигналу SOS предстояло добираться до ретранслятора вдвое дольше, и к тому же мне было всего несколько месяцев, а на таких малышей анабиозная камера не рассчитана... Вот это и называется безвыходной ситуацией, когда надо продержаться вдвое дольше, чем идет сам сигнал.

- А потом еще искать вас...

- Ну, это уже проблема двух-трех недель - мы же точно указывали свои координаты. Подгреб бы спасатель с двойными энергобаками... Да он в конце концов и подгреб. Не в том дело...

И по тому, как он запинался. Варвара вдруг поняла, что Вуковуд очень редко - а может, и никогда - рассказывает свою историю.

- Не надо больше, - сказала она.

- Да что там... Короче, она осталась со мной, а остальных уложила в анабиоз. И долго-долго считала... А когда просчитала все в триста тридцать третий раз, то отключила питание от общей камеры. И стала меня растить. Я помню, что мы очень весело с ней играли - собственно говоря, нам больше и делать было нечего. А когда я засыпал, она опять считала. Под конец она стала говорить со мной на своем родном, старинном языке, и называла меня Джоном, а не Иваном, и говорила, что как-нибудь я усну, а меня разбудят незнакомые люди. Обязательно разбудят - так и звала меня: Вуки, пробужденный... А когда мне исполнилось четыре с половиной, она и меня уложила в камеру. Два года я проспал, чуть ли не день в день. И разбудили.

- А... она?

- А она сосчитала точно, чтобы хватило мне одному. С тех пор я боюсь снотворного, да и на Большой Земле мне как-то неуютно... Шумно, многолюдно.

- А летать не боитесь?

- Да как-то нет...

Сейчас вернутся наши и станет шумно и многолюдно. А если не вернутся? Если так же, как эти...

- Вуковуд, прошло только полночи. Что же все-таки делать?

- Ждать. Отоспятся Чары с Боровиковым, рассветет, если связь с восходом не восстановится, может быть, просто поднимем один из кораблей.

- Гениально...

И в этот момент в шлюзовой грохнуло. Что-то посыпалось на пол, послышалась возня - наконец-то! Войти могли только люди, ведь скочи были здесь, в медотсеке, а никакое зверье не способно проникнуть через защитное поле.