Марина Дяченко - Vita Nostra

— Понимаешь, Егорка, собственный опыт, он… средство индивидуального пользования. Когда что-то понимаешь, знаешь наверняка, но не можешь объяснить другому человеку, у которого просто нет такого опыта… Очень неприятное чувство. Воображаю, как мучалась эта самая Кассандра.

— Не понимаю, — сказал Егор. — Я туго соображаю… после лета.

— Это пройдет… Все пройдет, по большому счету. А где эта девочка, Ира, у которой я занимала свитер?

— Провалила сессию.

— Как?!

— Провалила специальность. Три раза пересдавала. И не сдала. Где она сейчас, как ты думаешь?

— Там, где Захар, — глухо ответила Сашка.

— Кто это?

— Ты не помнишь… Егор, сам-то ты как? Как себя чувствуешь после… всего? И что у вас за препод по введению в практику, нормальный?

— Ты говоришь, будто ты моя мать, — сказал Егор.

Сашка грустно улыбнулась:

— Это плохо?

— Это странно… Но если мы слова, у нас все равно не могло быть никаких отношений.

— Кроме грамматических, — Сашка натянуто улыбнулась.

Егор опустил глаза:

— Прости меня. Когда я еще был человеком… я был не прав.

Все они передо мной виноваты, все признали свою вину, и я сижу теперь в их признаниях, как в шоколаде, мрачно думала Сашка, валяясь на кровати у себя в комнате и пролистывая текстовой модуль. Она научилась проглядывать параграфы, скользить по верхам, не углубляясь в скрежещущий словесный хаос. Это не заменяло вдумчивого изучения, но пользу приносило несомненную. На параграфы не было наложено столь строгого ограничения, как на упражнения Портнова и «пробы» Стерха; Сашке позволено было хоть весь учебник прочитать до конца, что она сейчас и проделывала со сдержанным удовольствием. Иногда в такие минуты ей виделся совсем рядом, над головой, красиво изогнутый фрагмент укрывающей планету сферы; серая, дымчатая, она кишела идеями и смыслами, образами, обрывками и целыми впечатлениями. Все было случайно и все было взаимосвязано, казалось, только протяни руку, возьми свежий смысл, осознай, пойми — и все переменится, мир переменится тоже…

Отсюда черпают гении, думала Сашка почти без зависти. Сами не понимают, как, интуитивно; руку протяни — и вот она, идея…

До первого в году занятия со Стерхом оставалось десять минут. Сашка захлопнула книжку, бросила в сумку. Проверила, на месте ли ручка и карандаш.

Со вздохом надела на шею розовый футляр с телефоном. Заперла дверь, вышла на улицу, прошла два шага к институту…

И остановилась, будто влипнув ногами в булыжник.

Мама шла по улице Сакко и Ванцетти. Оглядывалась, всматривалась в номера домов. Сашке целую минуту хотелось верить, что это ошибка, по брусчатке идет похожая на маму, но совершенно чужая женщина…

Два разнополюсных мира сошлись. Торпа, институт, Сашкино перерождение, слова и смыслы. Мама, дом, прежняя человеческая жизнь. Они, прежде никогда не соприкасавшиеся, наложились теперь друг на друга, и у Сашки ломило виски при мысли, чем эта встреча может закончиться.

Ее первым побуждением было бежать к маме через улицу, орать, ругаться, выкрикивать в лицо: «Уезжай! Уезжай отсюда!» Сашка сдержалась; вторым побуждением было спрятаться. Нырнуть, как страус, головой в песок. Когда она одолела и этот соблазн, оказалось, что делать-то нечего. Сашка не знала, как поступить, а время до начала занятия сокращалось и сокращалось, Стерх будет ждать ее через семь минут… нет, уже через шесть…

Мама остановилась перед институтом. Группка первокурсниц о чем-то шепталась, сблизив головы, то и дело оглядываясь на окна второго этажа. Маме нужно было задать вопрос, а кроме того, ей очень хотелось услышать, о чем говорят студентки. Сашка ее понимала: иногда представление об институте можно составить, просто послушав случайную беседу…

Мама переступила с ноги на ногу. Она чувствовала себя потерянной и глупой; она долго решалась, прежде чем приехать в Торпу, она сама не знала, что здесь увидит, и вот: милый провинциальный городок, странный, но очень красивый. Четырехэтажное здание института на улице Сакко и Ванцетти. Девушки, по виду благополучные, явно чем-то обеспокоенные, но мало ли поводов для беспокойства у юных студенток в начале сентября?

— Девочки, прошу прощения, вы здесь учитесь?

Группа рассыпалась.

— Здесь, — настороженно ответила видная высокая девица в почти пляжном, очень открытом наряде.

— Вы не знаете Самохину Сашу?

— Она на первом курсе?

— На третьем.

Девчонки запереглядывались.

— Мы никого с третьего пока не знаем… Почти никого. Мы же только первый курс…

— Понятно. Извините.

И мама решительно зашагала ко входу в институт. Взялась за ручку двери.

Скрылась внутри.

Сашка бегом метнулась в переулок. Вылетела во двор. Кинулась к общежитию; только бы он был дома. Только бы…

Забарабанила в дверь с цифрой «три». Именно эту двухместную комнату на первом этаже предоставили в прошлом семестре молодоженам Косте и Жене.

— Войдите! — послышался недовольный Женин голос.

До начала занятия со Стерхом оставалось три минуты. Болтался розовый телефон на шее.

— Сашка?

Она обернулась. Костя шел по коридору, в руках у него дымились две кружки.

— Выручай, — сказала она без предисловий. — У меня практика в двенадцать ноль пять. И мама только что приехала.

— Мама?!

— Я ей запрещала… Без предупреждения… Ну что мне делать, что?! Пойди к Стерху, прошу тебя, а я пойду на твое время…

Костя поставил чашки на пол. Глянул на часы.

— Мое время — сразу после тебя. Двенадцать пятьдесят пять.

И, не оборачиваясь, бегом кинулся к выходу.

Открылась дверь комнаты. Выглянула Женя — в халате, кажется, сонная. Вытаращила глаза:

— Самохина?!

— Тут Костя чай заварил, — сказала Сашка, взглядом показывая на пол.

И ретировалась.

Мама стояла посреди вестибюля, недоверчиво смотрела на бронзового всадника под куполом. Купол озарялся, когда выходило солнце, и пригасал, когда набегала случайная полуденная туча.

— Привет, ма.

Мама оглянулась, как ужаленная:

— Сашхен?

Ей было неловко. Ей было неудобно перед Сашкой, и одновременно мама была очень рада ее видеть.

— Кого ты тут ищешь?

— Тебя, — мамины щеки порозовели.

— Что-то случилось?

— Да нет… Просто…

— Решила все-таки проверить, чему меня тут учат?

— Нет, — мама отвела глаза. — Просто… Захотелось тебя увидеть, вот и все.

— Тогда пойдем ко мне?

Студенты смотрели на них с удивлением. Сашка вывела маму из института, и дальше, через улицу; провела мимо львов. Отперла нижнюю дверь светлым ключом, верхнюю — темным.