Стас Иванов - Организм 2.0

Существу не составило бы никаких усилий переместиться в тело любой особи из своей стаи, и оно не раз проделывало подобный трюк. Изучив память носителей, познакомившись с человеческой природой и мотивами поведения людей, существо попыталось дотянуться до зараженных за пределами комплекса.

У него это получилось. И хоть связь между разными колониями токсоплазмы была неустойчива и оно не могло воплотиться и перехватить контроль над телом мертвеца, зараженного иным, нежели оно, штаммом, существо было способно воспринимать мир глазами протистов снаружи. Оно знало о творящемся за пределами научной станции. Сидя в своем жилище, вместе с исследующими мир мертвецами оно обошло всю столицу и давно узнало про убежище в живых. Которые благодаря Чуаню скоро также станут частью его огромного колониального организма.

Существо никуда не торопилось. Оно решило позволить Чуаню закончить его работу и разнести споры себя по миру. Так проще, удобнее и безопасней. Люди слабы, однако их оружие… оно представляет некоторую угрозу. И пока китаец корпел над вакциной, существо занялось совершенствованием своей физической оболочки. Несколько намеренных ошибок в цепочке ДНК при копировании клеток, приказ микроорганизмам побудить клетки тела делиться, закрепивший эти ошибки, – и через пару лет шансы физической оболочки уцелеть при любом катаклизме выросли в десятки раз.

Все складывалось удачно… до появления четырех чужаков. Один из них представлял угрозу, этот живой уже начал меняться и получил способность чувствовать электромагнитное излучение мозга, а следовательно, мог почувствовать и его самого, симбионта. Попытка проникнуть в разум человека оказалась ошибкой. Живой получил представление о том, что на самом деле сотворит с людьми вакцина, узнал про скрывавшегося на нижнем уровне врага и начал действовать. Более того, процесс изменения тела этого человека остановился и обратился вспять.

Но самое скверное – эти люди не желали сдаваться. Они планировали остановить Чуаня и, вероятно, у них это получится. Ибо после взрыва колониальный организм лишился большей части себя, а уцелевшие особи сигнализировали о серьезных повреждениях.

Покопавшись в памяти носителя, существо вызвало в сознании план комплекса и, клацая по плиткам пола когтями, увенчивающими босые, узловатые стопы, направилось к двери. Оно больше не могло оставаться в тени, люди вынудили его действовать. И первым делом оно планировало навестить человека, нанесшему его колонии столь серьезный урон…

Долин готовился к взрыву, но его масштабы и мощь все равно застали врасплох.

Первым пришел звук. Выбивая двери, разнося в щепки мебель и круша оборудование, рокочущая ударная волна, отражаясь от стен замкнутых помещений и становясь мощнее и мощней с каждым пройденным метром пространства, прокатилась по коридорам комплекса. Сметая и разбрасывая мертвецов, волна воздуха с оглушительным щелчком обрушилась на стены бокса, и те, задрожав, покрылись паутиной трещин.

Спустя секунду звук нагнала стена бурлящего пламени. Мчась по коридору, надвигаясь с каждым мгновением, подобно скоростному экспрессу, пламя поглотило и полностью окутало бокс.

Не выдержав скакнувшего в сети напряжения, лампочки под потолком взорвались снопом искр, осыпавшихся на головы схватившихся кто за что успел людей. Темнее, однако, не стало. Света снаружи было столько, что в его потоке растворялись контуры предметов и силуэты засевших в боксе людей.

Стекло раскалилось моментально, воздух внутри стал настолько сухим и горячим, что ожег трахею и легкие. Потянуло вонью опаленных волос, кожу будто бы ошпарило кипятком.

Краткий миг ужаса и неуверенности, выдержит ли закаленное стекло силу взрыва, и все улеглось. Давящий на сетчатку глаз поток света потускнел, бурлящее пламя, пожрав весь кислород и задушив себя, рассыпалось на очаги отдельных костров, доедающих предметы мебели и ошметки плоти разорванных взрывом мертвецов. Коридоры начали заполняться ядовитым черным дымом. Окрасив все густым красным цветом, под потолками вспыхнули лампочки аварийного освещения.

— Ну ничего себе! – проорал, вылезая из‑под стола, полу–оглушенный Швец. – Думал, нам конец!

Дисплей валяющейся у него под ногами рации загорелся зеленым, из динамика донесся голос Савельева:

— Врубаю компрессор! Через минуту включится подача воздуха. Сможете выйти…

Бросив рацию болтаться на ремешке на кисти руки, Савельев нажал на экране планшета пиктограмму включения компрессора и, присев на корточки, глянул в щель между стеной и корпусом генератора: из дверного проема внутрь машинного вваливались клубы черного дыма, однако они больше не растекались под потолком, а стягивались к паре точек – невидимых за дымом вентиляционным решеткам.

Усевшись, прислонившись спиной к стене, инженер подтянул к груди колени и принялся вдыхать и выдыхать, насыщая кровь кислородом. Нужно продержаться совсем немного. С откачкой воздуха все очаги возгораний потухнут, а ядовитый воздух будет откачен. Правда, при этом упадет атмосферное давление – для человека это смертельно, но не сразу. Лучше подвергнуть свой организм шоку, чем рисковать задохнуться ядовитым угарным газом. А как справиться с недостатком атмосферного давления авиаинженер прекрасно знал из курса лекций по безопасности. Если человек может продержаться почти полминуты в открытом космосе, то всего одна минута в импровизированной барокамере, возможно, вообще не повлечет за собой никаких последствий для здоровья.

Подтянув к груди колени, Савельев обхватил их одной рукой, как можно крепче прижал их к себе и напряг мышцы тела – это не позволит закипающей и увеличивающейся в объеме крови расширить сосуды и вены и удержит давление крови в пределах нормы.

Выдохнув, инженер выпустил из легких весь воздух – теперь он не расширится и не сможет порвать мешок легких.

Следующий пункт – глаза. Чтобы испаряющаяся с них влага не обожгла сетчатку и не ослепила его, инженер зажмурился.

А дальше… дальше оставалось ждать и считать про себя.

На счет двадцать инженер впервые почувствовал в груди жжение. Появилось непреодолимое желание сделать вдох. Со щелчками в ушных раковинах выгнулись барабанные перепонки. Все звуки гудящих машин стали доноситься как сквозь вату.

Через полминуты желание вдохнуть стало всепоглощающим. Заныли мышцы, инженер ощутил вибрацию каждой жилки своего тела.

На счет «сорок» Савельев отчетливо понял, что больше не продержаться. А потеря сознания – это смерть не только для него, но и для запершихся в боксе друзей. Приоткрыв один глаз, он дотянулся до расплывающегося, словно в тумане, планшета и только с третьей попытки попал по кнопке включения компрессора на подачу.