Альберт Дебейер - Иные миры. Будущее возможно...

– Совершенно верно! Посмотрим. Западная точка лежит где-то на равнине. Через окна ракеты мы видим недалеко расположенные высокие горы. Таким образом, речь может идти лишь о другом, возвышенном месте, и смотрите-ка, оно лежит, вне сомнений, в кратере Триснекера.

– Что? – воскликнул изумленный Томми. – Мы находимся внутри лунного кратера? Это невозможно! Равнина совершенно не похожа на углубление кратера.

– Почему же нет? Лунные кратеры ведь имеют мало общего со знакомыми нам по Земле вулканическими кратерами. В большинстве случаев эти так называемые кратеры не представляют собою воронки; это плоские, часто раскинутые равнины, со всех сторон окруженные валом. Посмотрите кругом: весь горизонт представляет собою непрерывную горную гряду. Нет сомнения, что мы находимся в кратере Триснекера, и это очень отрадно.

– Никак не пойму, что здесь отрадного, – проворчал Томми. – Я бы хотел видеть, как мы выберемся из этой дыры...

– Это место представляет для нас двойное удобство, мистер Бигхед. Прежде всего, кратер нам довольно хорошо известен; в лунном атласе мы найдем снимки этих мест, которые заменят нам карты генерального межевания. Ошибки совершенно исключаются. А во-вторых... Да вот, посмотрите!

Репортер покачал головой, не понимая, почему Гардт с такой радостью показывает на одно из многочисленных делений на распределительной доске.

– Прочтите, пожалуйста...

– Восемьдесят миллиметров...

– Вы все еще не понимаете?

– Нет!

– Видите ли, эта стрелка показывает состояние внешнего барометра. Давление снаружи равно весьмидесяти миллиметрам.

– Так что ж? – спросил Томми.

– Неужели вы не понимаете, какое огромное значение это имеет для нас? Это значит, что снаружи есть воздух, мистер Бигхед! Правда, он вдесятеро разреженнее воздуха на земной поверхности. Но все же это воздух, быть может, кислород!

– Так что мы можем выйти из ракеты без водолазных костюмов? – спросил неуверенно Андерль.

– Нет, этого нельзя сделать. Давление слишком слабое, слабее, чем то, при каком может жить человек. Наши кровеносные сосуды лопнули бы, если бы давление на Земле уменьшилось хотя бы на одну треть. Но мы имеем полную возможность накачать внутрь нашей ракеты столько воздуха, сколько нам заблагорассудится, сможем набрать необходимые для возращения запасы жидкого воздуха. Это кое-что значит! Там, где имеется воздух, может быть найдена и вода, и вероятно, какая-нибудь возможность жить...

– Но ведь это противоречит всему тому, что мы знаем со школьной скамьи о спутнике Земли! До сих пор считалось установленным, что на Луне нет атмосферы.

– Безусловно, дядя, Луна давно уже не имеет настоящей атмосферы, иначе мы почувствовали бы ее при нашем спуске. Но это не исключает того, что на дне какого-нибудь кратера сохранились остатки воздуха. Во всяком случае, тут, в нашем кратере Триснекера, воздух, безусловно, имеется. Ты сам в этом убедился. Я надеюсь, что мы сделаем тут совершенно необычайные открытия.

Очередная и самая срочная задача – изучить ближайшие окрестности. Первое обследование совершенно неизвестной местности и столь же неизвестных условий представляло немало опасностей, и потому все пожелали принять в этом деле участие.

– Нецелесообразно выйти всем сразу, – категорически заявил Гардт. – Четверо увидят не больше, чем двое. Кроме того, необходимо оставить надежную охрану у ракеты. Никто не знает, какие сюрпризы готовит нам старушка Луна.

Алекс заявил, что он согласен остаться с легко раненым Томми на ракете.

– Мы будем в отсутствии не больше двух часов, – заявил Гардт, натягивая на себя водолазный костюм и забирая с собой различные приборы. – Ты можешь пока заняться фотографическими снимками. Но ни под каким видом не покидайте ракеты.

– Ладно! – сказал Томми, который все еще продолжал жевать свиное ребрышко. – Я пока прилягу...

Гардт и Андерль выбрались из ракеты и спустились вниз по веревочной лестнице.

Глава 26

ЛЕД

«Виланд» прислонили к почти отвесной стене небольшого горного конуса, который вместе с дюжиной других подобных «сахарных голов» образовал совершенно изолированную группу гор.

– Как только мы вернемся, – сказал Гардт по телефону, которым он был связан с Андерлем, – мы возьмемся за внимательный осмотр «Виланда» и за исправление течи. Но у нас пока имеются более важные дела.

Он зажег спичку. Она вспыхнули и сразу же потухла.

Но этого было достаточно, чтобы убедиться в наличии кислорода – иначе спичка вообще не могла бы воспламениться.

Почва, на которой Гардт и Андерль находились, состояла изо льда, кристаллического льда, который казался темноватым. Вся котловина, казалось, состояла из того же материала. По долине тянулось много узких, но очень глубоких расщелин, похожих на извилины глетчера. Более светлые, почти белые места были, словно пылью, осыпаны инеем, а макушки отдаленных горных хребтов были покрыты вечным снегом.

Гардт стоял некоторое время, погруженный в раздумье, и смотрел на сказочный ландшафт.

Андерль, которому на Земле приходилось уже видеть места, покрытые вечным льдом, и высокие горы, чувствовал себя, как дома.

– Совсем как на Земле, на снежных вершинах, – заметил Андерль. – Чем выше подниматься, тем темнее небо и тем светлее покрытые льдом вершины гор. Но нигде это не выглядит так восхитительно, как здесь.

– Ты совершенно прав. Все дело в том, что небо становится всегда темнее, чем тоньше воздушный слой над наблюдателем. Для нас, летчиков, в этом нет ничего нового. Вот что, Андерль, попробуй сделать сильный прыжок. Начинай!..

Андерль рассмеялся, согнул колени и вскочил с такой силой, которая на Земле подняла бы его метра на два; но тут он достиг рекорда: подпрыгнул так высоко, что достиг бы крыши четырехэтажного здания. А через четыре секунды он снова очутился на льду.

– Браво, Андерль! Если бы ты продемонстрировал такой прыжок твоим товарищам в Фридрихсгафене, то, без сомнения, получил бы звание чемпиона мира.

– Когда я вновь получу свои сто семьдесят фунтов весу, дело так не пойдет! Интересно, сколько во мне весу здесь, на Луне?

– Ровно шестая часть нормального веса на Земле. И, несмотря на это, мы здесь являемся могучими титанами.

Длинными десятиметровыми прыжками оба земных жителя стали быстро передвигаться по ледяной равнине. Они перескакивали расщелины шириной в семь восемь метров с такой же легкостью, с какой горожанин переходит лужу.

– Ледяной покров кажется невероятной толщины, – сказал Гардт разочарованным тоном. – Нельзя определить, как глубоко под ним находятся каменные породы. А они-то и интересуют меня гораздо больше, чем лед.