Уильям Моррис - Воды дивных островов

Поглядела на нее Абундия, улыбаясь лукаво, и молвила:"Ну, даже если мы затаимся в укрытии и углядим добычу, может статься, не придется тебе пускать стрелу. Так запасись терпением. Ибо редкостного и странного зверя наметила я: на вид он ничуть не страшен, а наоборот; а голос его, каковой непременно услышим мы, когда запоет он, скорее сладок чем хрипл". "Что говоришь ты такое, матушка? - воскликнула Заряночка, краснея и бледнея попеременно, что это за человек? - ибо зверем зовешь ты его в шутку, разве нет?"

"Ох нет, - отозвалась Абундия, - не знаю я его имени, и кто таков, не знаю, только кажется мне, что никак не может он быть из числа разбойников Красной Крепости. Что до прочего, может статься, это - человек в звериных шкурах, а, может статься, и зверь в шкуре человека, про то мне не ведомо; ибо, сколько ни наблюдала я его, кажется мне, что и с человеком он не особо схож, и со зверем тоже. Но довольно о нем, покуда не подберемся мы поближе к его убежищу".

Засим пошли они дальше, и Заряночка по большей части молчала, в то время как хозяйка леса говорила за двоих и веселилась от души. И не приходилось им останавливаться, ибо редкой выносливостью отличалась Заряночка и уставала нескоро; и, более того, теперь не терпелось ей узнать, в чем дело, а в том, что впереди ждут ее события великой важности, девушка не сомневалась.

Так шли они, не задерживаясь, и когда миновал полдень, добрались до маленькой тенистой долины, на дне которой бежал прозрачный ручей; там отдохнули странницы и умылись, а затем расположились под сенью ветвей и вкусили изысканных яств, что принесла с собою Абундия, уж где бы она их не добыла; а когда отдохнули они немного, хозяйка леса снова повернула разговор на Артура Черного Оруженосца, и потребовала, чтобы Заряночка описала его во всех подробностях; и нимало не возражала Заряночка, как легко можно догадаться, ибо дай ей волю - и говорила бы она об Артуре с утра и до ночи.

Глава 23. Хозяйка леса приводит Заряночку в лесную глушь, к обители Артура.

И вот снова пустились они в путь, ничуть не медленнее, чем прежде, и отдыхали мало, покуда до заката не остался только час. Тогда Абундия двинулась вперед крадучись, словно приблизились странницы к концу пути и к тому, чего искали. А к тому времени добрались они до протяженного косогора, в изобилии поросшего кряжистыми дубами, что росли не слишком-то близко друг к другу, так что у подножия дерев ковром расстилалась невысокая густая трава. Абундия осторожно переходила от дерева к дереву, словно в любой момент готова была при необходимости спрятаться; а Заряночка поспешала за нею. Щеки девушки раскраснелись, глаза сияли, и сердце неистово билось, и ноги подгибались под нею, когда перебегала она от ствола к стволу.

Так поднялись они почти что на самый гребень косогора, и двинулись вниз по противоположному склону, что казался куда круче в силу малой своей протяженности: тут дубы поредели и сделались мельче; а промеж стволов кустились терновник, и рябина ария, и кизил, и тут же - дикий шиповник, и жимолость, и молодые побеги ломоноса, что называется еще "радостью путника". Там хозяйка леса жестом велела Заряночке остановиться, и подошла девушка к подруге, и замерла в нетерпении, дрожа всем телом; и тут послышался звук мужского голоса, распевающий песню, хотя слова терялись в шорохе листвы и в оглушительном птичьем гомоне: то щебетали в долине черные дрозды.

И прошептала тихо лесная матушка:"Слушай: мы правы, и пришли во-время, зверь наш подает голос: у наших ног начинается крутой склон косогора, что уводит прямо в лощинку с прозрачным ручьем; именно там логово зверя, на которого охотимся мы. Потому давай осторожно проберемся сквозь кусты, и спустимся на самое дно, а тогда, наверное, разглядим мы зверя поближе, и подумаем, и решим, что с ним делать".

Голос отказал Заряночке, и не смогла она ответить, но тихо побрела рядом с подругой; и вот дошли они до края лощины, и нырнули в густые заросли, и принялись пробираться меж ветвей, стараясь двигаться как можно тише. Но не успели они углубиться в кусты, как смолкла песня без слов, и зазвучал напевный перезвон струн. Хозяйка леса остановилась послушать, и улыбка заиграла на губах ее, и принялась отбивать ритм пальцами; но Заряночка уставилась перед собою безумным взглядом, и непременно кубарем скатилась бы по склону, позабыв об осторожности, ибо мелодия эта звучала некогда в Замке Обета, кабы Абундия не удержала ее за руку. А затем вдруг смолкла музыка, и послышались жалобные стенания и сетования, и Заряночка крепко прижала ладони к ушам, и сама едва не закричала в голос; но Абундия силой отвела одну ладонь и прошептала девушке на ухо:"Дитя, дитя, наберись мужества и укрепи свое сердце, и тогда, может статься, вернется к тебе радость; молчи и ступай тихо за мною!"

Засим совладала с собою Заряночка, и укротила страсть, хотя в груди у нее стеснилось и горькие слезы готовы были хлынуть из глаз; а к тому времени громкие жалобы понемного стихли, и из долины донеслись рыдания, словно эхо Заряночкиного горя.

Тогда Абундия повела девушку дальше, и вот, наконец, завидели подруги ровное дно лощины, и ручей, что поблескивал сквозь листву; и различили они на ближнем берегу ручья человека; и спустились еще чуть-чуть, пока не оказались на травяном ковре. Заряночка без сил рухнула на колени, и низко опустила голову, и закрыла глаза руками, а хозяйка леса развела перед нею густые ветви лещины, и прошептала:"Дитя, дитя! - погляди-ка вперед да скажи, знаешь ли ты его, или он тебе чужой, и ничего для тебя в итоге матушка твоя не сделала".

Заряночка подняла голову, бледная, с безумным взором, и оглядела долину, и увидела, что у ручья на траве сидит человек, пригнув голову к коленям и закрыв лицо руками; всю одежду его составляли две оленьи шкуры, и еще полоска кожи вместо пояса, за которую заткнут был короткий меч; длинные каштановые волосы нечесаными космами спадали на лицо незнакомца. Рядом с ним лежала арфа, а чуть подальше - короткое копье, насаженное на грубую ясеневую рукоять. Человек сей исступленно бил ногами о землю и содрогался всем телом. Поглядела Заряночка - и перехватило у нее дух. Ибо вскорости малость успокоился незнакомец, и поднял голову, и узнала в нем девушка Артура, своего возлюбленного; и теперь не смела она пошевелиться, чтобы не вскочил он и не бросился прочь; и боль и нежность слились в груди Заряночки. Воистину сладостной была эта мука, что едва не стоила девушке жизни.

Тут рука пустынника потянулась к арфе, и взял он инструмент, и погладил его ласково, и пальцы его пробежали по струнам, и снова зазвучала музыка, ровно та же, что и в первый раз. Заряночка слушала, затаив дыхание, покуда не затихла мелодия; а Артур оглянулся и запрокинул голову, как это делает пес, собираясь завыть.