Александр Казанцев - Купол надежды

— Вы это и сделали сейчас, сэр, — заметил Анисимов.

В холл вошел новый человек, которого американские ученые прежде не видели. Анисимов же едва владел собой.

Это был журналист Генри Смит.

— Хэлло, джентльмены!

Глава десятая. ВЫКРУЧИВАНИЕ РУК

Генри Смит толкнул калитку и оказался на выложенной цветными ракушками дорожке. Специально обработанные, они не потеряли своей подводной яркости. Казалось, что идешь по морскому мелководью. Благоухали орхидеи.

Струя фонтана впереди капризно меняла направление, и радуга то и дело вспыхивала в ее брызгах.

В листве кустарника, обрамлявшего аллею, острый глаз Смита разглядел нацеленные на него стволы пулеметов, очевидно, управляемых с виллы. Смит даже крякнул. Разве сам он не сделал бы так же, поручи ему босс оборудовать «убежище»?

На открытой веранде с автоматом в руках стоял обезьяноподобный детина, сверля Генри Смита маленькими глазками.

— Гангстер? — спросил он хриплым голосом.

— Будем знакомы, парень. Представляться не имею привычки. Где тут у вас в берлоге телефон? В холле?

— В холле проклятый рояль и эти бездельники. Им дозволено слушать музыку, а не болтать по телефону.

— Кто же играет им на рояле?

— Джо! Когда он не пьян, то производит больше шуму, чем две шайки, затеявшие перестрелку при дележе добычи.

— Проводите меня к телефону. Надо связаться с Агентством и узнать об этих бездельниках все, чтобы заставить их поработать.

— В саду? — поинтересовался Гарри. — Лопаты сунуть?

— Нет, не руками, а мозгами.

— Руки можно выкручивать, а мозги лучше вышибать.

— О'кэй, парень! Мы сговоримся.

Гарри провел Смита в подвальный этаж виллы, где за обитой железом дверью оказалось большое помещение с пультом во всю стену. Там имелись все современные средства связи: и телефон, и радиоаппаратура, и несколько телеэкранов, на которых видны были комнаты виллы, а также часть сада и ограда вокруг него.

— Мое хозяйство, — ухмыльнулся Гарри.

— О'кэй! — восхищенно прищелкнул языком Смит и уселся за телефон. На ближнем экране он увидел роскошный холл с беседующими пленниками, и усилил звук, чтобы слышать их разговор.

По телефону он заказал досье профессора Энтони О'Скара и доктора Эдварда Стилла (Эдуарда Штильмейстера, родившегося в Вене). Досье Анисимова ему не требовалось.

Скоро защелкал телетайп. Из него поползла лента с ровными машинописными строчками, заключавшими в себе все подробности жизни двух видных американских ученых.

Пробежав глазами сообщение, Генри Смит решил, что с этими «мозгами на щупальцах» надо действовать тонко. Лишь бы не помешал этот русский фанатик.

Смит привел в порядок свой серый в клеточку костюм, поморщился при виде пятна на рукаве, памятки от недавней аварии, одернул пиджак и отправился в холл.

— Хэлло, джентльмены! — весело начал он, ошеломив своим появлением беседовавших ученых. — Я пришел, чтобы выручить вас.

— А как на это посмотрят Джо и Гарри? — усмехнулся Стилл.

— Один из них подобен трупу, а другой занят его реанимацией. Я предпочту, чтобы у нас с вами до этого дело не дошло.

— Какое дело вы имеете в виду, сэр? — солидно осведомился профессор О'Скара.

— Дело по специальности каждого. Мне неприятно видеть вас даже в этой роскоши, но вдали от родных и близких.

— Хотите и их переправить сюда? — прервал Стилл.

— О нет, джентльмены. Не относитесь ко мне предвзято, прошу вас. Я всего лишь посредник, движимый прежде всего человеколюбием. Вы знаете отлично, что ни один противозаконный акт, совершаемый решительными людьми, не обходится без всеми уважаемого посредника: юриста, адвоката, бизнесмена или политика. Важно, чтобы ему доверяли обе стороны. В моем лице вы видите журналиста, который преисполнен желания скорее добиться для вас свободы.

— Что им нужно: выкуп, секреты, молчание? — перебил Стилл.

— Молчание полезно всем. Выкупа не требуется. «Террористическая организация борцов за грядущее» сама заплатит каждому из вас за подпись под манифестом.

— Манифестом? — удивился профессор О'Скара.

— Под манифестом против всех видов бомб, грозящих лишить человечество будущего.

— Каких же именно? — попросил уточнения О'Скара.

— Ядерных и белковых, — невозмутимо ответил Смит.

— А это что еще за чертовщина: «белковая бомба»? — спросил доктор Стилл.

— Вас собрали здесь вместе, трех виднейших ученых, чье слово отзовется на всех континентах. Не сомневаюсь в вашей общей готовности протестовать против ядерной гибели мира. Но ныне этого мало. Надо заботиться о грядущих поколениях, которым грозит «белковая бомба»…

— Чем грозит? Чем? — перебили американца.

— Спросите своего коллегу академика Анисимова, отца «белковой бомбы», чьи усилия грозят наводнить мир искусственной пищей, которая породит в третьем и последующих поколениях уродов, обреченных на вырождение. И если академик Анисимов, отбросив личные интересы, выступит с вами совместно, то я с гордостью пожму ваши руки, вручив вам обещанные чеки.

— Что за невероятное предложение! — воскликнул О'Скара.

Вмешался Анисимов:

— Прежде всего я должен представить вам этого негодяя, так называемого журналиста Генри Смита, которому приказано любой ценой добиться закрытия Города-лаборатории в Антарктиде, занятого проблемами ликвидации голода в мире. Он не постеснялся извратить выводы Особой комиссии ООН, посланной туда и погибшей при загадочных обстоятельствах. Представить себе связь между ядерной угрозой и искусственной пищей просто нонсенс!

— Но вы, академик, против ядерных бомб? — перебил Смит.

— Конечно.

— Так почему вы не хотите поступиться своим бизнесом, хотя ваши уважаемые коллеги своим бизнесом готовы поступиться? Не так ли, джентльмены?

— Подписи под манифестом против ядерных бомб вам обеспечены.

— Этого мало. Нужно сломить упрямство вашего третьего коллеги.

— Здесь нет упрямства! Есть только забота о голодающих на земном шаре людях! — вставил академик.

— Вы ставите, академик, своих коллег перед тяжелым выбором. Или совместный с вами манифест против всех видов бомб, о которых я говорил, или…

— Что «или»? — забеспокоился Стилл.

— Или помощь нашим борцам в создании из имеющихся у них материалов еще одной боеголовки с водородной бомбочкой.

— Кто и где будет ее взрывать? — потребовал ответа О'Скара.

— Это не имеет никакого значения. Взрыв будет предупредительный, чисто символический. Он произойдет в пустыне, где на тысячи миль нет никакого жилья.