Андрей Бойков - Земля с нами. Товарищи земляне.

— С ней всё в полном порядке. А разглашать подробности я не имею права.

Среди них был и Фирсен. Беспокойно расспрашивая Хейдира, он буквально не находил себе места.

— Ты, наверное, тоже её ученик? — спросил однажды у Фирсена Юрий.

— Я – нет. Но она сделала из моего сына прекрасного воина. И теперь её горе – это также и моё. А почему ты спрашиваешь?

— Я тоже не могу просто так смотреть, как она страдает. Эх… если бы я хоть как-то мог ей помочь.

— У меня такие же мысли. Я уже не говорю про них, — Фирсен показал на офицеров, которые так и не отставали от Хейдира, — про тех, для кого она становилась чуть ли не второй матерью, когда брала на обучение. Каждый из этих воинов, не колеблясь, отдал бы свою жизнь за неё, и я, пожалуй, тоже.

— Прям как Серёга с Зеном… — грустно опустил взгляд Юрий. Вновь посмотрев на обступивших Хейдира офицеров, он натолкнулся ещё на одну мысль:

— Слушай, я смотрю на их знаки отличия. Половина из них имеют такие же, как и она. Видимо, звание такое же…

— А двое так вообще на ступень выше – крейслеры.

— Как так получилось?! Ведь наверняка она брала их тогда, когда они были, как минимум, на несколько ступеней младше её. Я не понимаю…

— На самом деле с тех пор, как она получила звание вице-крейслера, её восемь раз представляли к повышению. И все восемь раз она отказывалась.

— Говорила, что не достойна? — перебил Юрий.

— Именно! А что, она и сейчас так считает?

— Да.

— Скромная, как всегда, — улыбнулся Фирсен, — и это при том, что она стоит сотни таких, как я.

И каждый раз они вновь удалялись к своему излюбленному месту.

Василий же первый день полёта рассеянно слонялся по кораблю и, заворожённый его видом, не спускал с лица широкую улыбку, полную восхищения и блаженства. Внешний вид инопланетян и техники, с которой они работали, не переставали крепко приковывать к себе его внимание. И это совсем не приветствовалось солдатами. В целом они дружелюбно относились к гостям на корабле. Но далеко не каждому понравится, когда рядом с секретной аппаратурой праздно шатается какой-то землянин. Один раз Василия даже вежливо попросили отойти подальше. Однако, в больших устах могучего солдата айсерийской армии эта просьба прозвучала скорее как настойчивое требование или даже приказ. Поэтому, Василий тут же повиновался, чуть ли не клятвенно заверив солдата, что никогда больше не повторит сию оплошность.

И именно в тот момент его внимание привлекло зрелище не менее интересное. В дальнем углу зала на предмете, сильно напоминающем скамейку, одиноко сидело существо, не похожее ни на землянина, ни на шестирукого валмийца. Внешне оно тоже отдалённо напоминало человека. Первое, что поразило Василия, — невероятно тощее, не превышающее полутора метров в высоту тело, судя по всему, было абсолютно голым. По крайней мере, он не заметил даже некоторого подобия одежды. Мышцы, словно канаты, навивались на кости, уродливо выступавшие из-под красной кожи. На руках судорожно колебались по четыре длинных пальца. Лицо же представляло собой нечто запоминающееся надолго. Первое, что бросалось в глаза – это необычайно длинный нос, за который Василий назвал возникшее перед ним существо Буратино. Но на этом сходства со сказочным персонажем заканчивались. Испещрённое морщинами сухое лицо; грустно опущенный вниз рот; конвульсивно дёргающиеся, похожие на человеческие глаза, — всё это создавало иллюзию, что существо вот-вот заплачет. Завидев Василия, оно заговорило на языке валмийцев, который на борту корабля понимали все. Голос существа оказался таким высоким, что землянин даже сморщился от неприязни. Хотя слова, что он услышал, не могли нести с собой ничего плохого:

— Здравствуй, друг! — пропищало существо, — ты ведь с планеты воды?

— С чего ты решил? — напряжённо ответил вопросом на вопрос землянин, — ну, да, на моей родной планете много воды, только…

— Везёт вам. Эх, у нас тоже когда-то было такое обилие…

— Прошу прощения, что перебиваю, а ты сам откуда? — тактично прервал своего инопланетного собеседника Василий.

— Твоя планета третья от своей звезды, ведь так?

— Да, так и есть.

— Моя – в той же системе. Только четвёртая. Понимаешь, сосед?

— Так ты с Марса?! — улыбнулся Василий. Как часто он видел в научно популярных журналах статьи, где учёные мужи рассуждают о том, есть ли жизнь на красной планете. Сидя вечерами в кресле и читая их, мог ли он представить, что когда-нибудь будет говорить с живым и разумным доказательством этой смелой гипотезы? И теперь, всецело поглощённый радостью, он улыбнулся ещё шире, чем прежде. Но следующая фраза заставила его прекратить это делать:

— Как ты назвал мою родную планету?

— Марс. А в чём дело? — Василий не понимал, какие эмоции овладели инопланетянином, ибо его лицо нисколько не менялось в течение всего разговора. И от этого ему становилось немного боязно, что первый контакт Земли и Марса окажется неудачным из-за его промашки.

— А что или кого вы называли этим словом до моей планеты?

— Это бог войны одного из наших древних народов.

— Как ни странно, но название справедливое… Война, — марсианин посмотрел в сторону, — как она изменила нас всех, нашу жизнь, наш образ мысли.

Любезно разрешив Василию сесть рядом, он начал свой рассказ:

— Ещё каких-то три тысячи лет назад моя планета мало отличалась от твоей. Она цвела и была полна жизни. Четыре, окружённые слабым кислотным раствором материка и быстрые водяные реки, несущиеся в океаны. Природа, разнообразие биологических видов которой в два раза превышало то, что сейчас у вас. Всё это вмиг стёрла война. Война между двумя сверхдержавами, что подмяли под себя всех остальных. Вспышки бомб и огненные ударные волны сжигали всё, превращая цветущие сады в мёртвые пустыни, что вы сейчас видите в свои наблюдательные трубы. По счастью, война не привела к взаимоуничтожению, и победитель был. Но какой ценой он им стал! Из всей поверхности, пригодной для жизни, осталась всего лишь десятая часть и та в скором времени уже должна была слиться с выжженной пустошью. А население… выжил лишь каждый сотый. Те, кто остался, осознали, что без нового строя, который сплотит всех воедино, наша раса обречена на вымирание. И они создали то, что айсерийцы называют строем справедливости, а вы – коммунизмом. Через пятьдесят лет после конца войны все ушли глубоко под поверхность и начали строить там новую жизнь. С тех пор прошло уже много столетий, опасность миновала, но заложенные тогда основы нашего общества и по сей день скрепляют нас воедино. И сейчас мы, расплодившиеся и давно поднявшиеся с колен, готовы сделать всё, чтобы сохранить свой вид и строй; и поэтому без промедления вступим в великую Айсерию. Я, как представитель своей расы, направляюсь сейчас на Валмию-5, чтобы сказать всем планетам альянса, что у них появился новый брат, готовый плечом к плечу встать рядом с ними и встретить опасность. Ведь единство и братство – вот, что главное для всех нас. Так было, есть и всегда будет.