Сергей Герасимов - Искусство умирать

– И я победил, – добавил Второй. Я сильнее.

– Но вы ведь совсем одинаковы?

– Нет, я сильнее, – сказал Второй.

– Я вас позвал по делу, – сказал Орвелл. – Есть задание.

– Какое? Мы готовы.

– Я прошу оторвать мне голову.

– Задание не может быть выполненно. Причинять вред командиру экспедиции запрещено программой.

– Прикажи им сломать тебе руку, – сказал Штрауб.

– Приказываю, сломайте мне руку.

– Невозможно, – ответили обо робота одновременно.

Они стали по обе стороны от Орвелла, ожидая дальнейших приказаний.

– Ты видишь?

– Вижу, – сказал Штрауб, – а если я попробую тебя задушить?

– Тогда они помешают тебе. У них есть задание защищать меня от нападения любой твари.

– Я не тварь, – сказал Штрауб, – я был обыкновенным человеком, совсем обыкновенным. У меня не было никаких талантов, но я был и не хуже других. А тварью сделали меря вы.

– Но не я же?

– Но он всю жизнь был твоим другом. Его нет, значишь ответишь ты.

– Он уже ответил.

– Он посто умер, я я должен жить!

– Жить – это не так уж плохо, – сказал Орвелл, но Штрауб его не слушал.

– Вы всегда были с ним заодно, – говорил он. – Я вообще не собирался ехать в эту экспедицию. У меня оставалось две недели до отпуска. У меня была невеста. Я собирался скоро жениться. Да, жениться, я обычный старомодный человек, меня тошнит пи виде крови, я не люблю убивать, мне не нравятся все ваши штучки с оружием, мне были нужны только деньги. Деньги и все. Ты понимаешь это?

– Деньги всем нужны.

– Заткнись. Мы сделаем так. Сейчас ты трижды проклянешь Бэту. Ты трижды назовешь ее самыми похабными словами, которые только есть на свете. И ты превратишься в ничто. Ты исчезнешь, капитан. Прямо сейчас, не тяни. Всегда легче умереть сразу. Я знаю. Я умирал трое суток подряд и так и не умер.

Давай. Говори.

– А если ты одумаешься потом, если ты пожалеешь?

– Я не пожалею, говори. Ты ведь сильнее и умнее меня. Поэтому я не одумаюсь. Говори. Она все равно бы выбрала тебя, ты ей нравился с самого начала. Говори. У меня нет никаких шансов, но я молод, я хочу жить и жить счастливо. Я сделаю ее счастливой. Говори!

– Ладно, – сказал Орвелл, – но отойди немножко дальше. Вдруг случится что-нибудь неожиданное.

– Что, например?

– А если Бэта захочет убить меня, обвалив потолок? Я не хочу, чтобы это задело тебя.

– Ты хочешь меня обмануть, – сказал Штрауб, – я знаю.

Бэта – ………. планета.

Бэта – ………. планета.

Бэта – ………. планета. – сказал Орвелл.

96

Фамилия ведущего генетика в группе «Новое Человечество» была Дрейк.

Дрейк, конечно же знал, что его фамилия знаменита. Он знал, что когда-то был такой разбойник на свете и даже знал, что в те времена разбойников называли пиратами. Он знал об этом не потому, что его образование было глубоким, образование было таким же, как и у всех остальных, а знал потому, что злополучный Ванька довольно часто упоминал в своих песенках пирата Дрейка и упоминал его не всегда лучшим образом. А если сказать точнее, то упоминал его иногда даже очень неприлично. Поэтому глава группы «Новое Поколение» не имел в своем кабинете Ваньки и даже собственной жене запрещал Ванькою пользоваться.

Правда, жена не слишком-то прислушивалась к его словам. Она любила слушать Ваньку, а особенно его песенки про пирата Дрейка. Женская душа оставалась непознанной даже в двадцать втором веке, никакя психолингвистика с генетикой ее не объясняли.

Итак, он был женат, был несколько старомоден, имел четырнадцать детей – семь мальчиков и семь девочек – все близнецы и все с хорошим подбором генов – получал хорошее жалование и не жаловался на жизнь. Его жизнь редко преподносила неприятные сюрпризы и поэтому он не слишкоим хорошо умел их переносить. Но то, что произошло сегодня ночью…

Оне позвонил Первой. Первая появилась в своем объемном изображении над стеной.

– Я не слишком поздно? – спросил Дрейк.

– Вы не можете быть поздно, я ведь не сплю никогда.

– Да, простите. Но дело не терпит отлагательств.

– И что же теперь у вас?

– Дело в том, что эмбрион погиб.

– Как погиб?

– Он не совсем еще погиб, но (мы поддерживаем пока его жизнедеятельность) достаточно всего нескольких часов и он погибнет. Произойдет окончательное разложение. Он оказался нежизнеспособен.

– А что же ваша техника, которой вы так хвалились?

– Ну… Это слишкои сильный подбор генов. Мы не можем его поддерживать.

– Причины смерти?

– Это как будто мешки с золотом, которые навьючили на обыкновенную лошадь и тяжесть сломала ей спину. Обыкновенный организм не смог справится с таким подарком природы.

– Избавьте меня от ваших метафор. И сделайте что-нибудь.

– Я ничего не могу придумать.

– Что это значит? Вы специалист или нет? Знаете, по таким специалистам давно Мясорубка плачет. Как вам нравится моя метафора?

– Я специалист, но это выше моих сил.

– Тогда придумаю я, – сказала Первая. – Я все-таки высшее существо по сравнению с вами. Со всеми людьми. Я принимаю решение.

– Какое?

– Я предлагаю сохранить генетический код этого эмбриона в любой элементарной структуре, в вирусе, например. Это возможно?

– Мы можем размножить ДНК химическим путем, заключить ее в оболочку, это будет что-то вроде кристалла. Этот кристалл будет бессмертен, а при растворении он распадется на элементарные организмы, похожие на вирус. И…

– Именно это «И» я имела в виду, – сказала Первая. – Это будет вирус и этим вирусом можно будет заражать людей. Только дайте вашей клетке какой-нибудь способ питания и размножения. И придумайте, как заболевание гениальностью будет передаваться. Передаваться от человека к человеку. Я хочу, чтобы гениальностью заразилось все человечество и чем скорее, тем лучше. Вы гарантируете?

– Я не гарантирую, – сказал Дрейк, – но если это получится, это будет даже лучше, чем программа Новое Поколение. Люди, которые заразятся, мгновенно…

– Немгновенно, – перебила его Первая.

– Да, конечно, пройдет несколько дней и организм начнет перестраиваться.

Все организмы перестроятся в сторону высшей расы. Человечество исчезнет и на его месте появится новое человечество.

– Так что же? – спросила Первая. – У вас есть другие предложения?

– Нет. Но…

– Все «Но» обсудим потом. Пробуйте, давайте. Вы сами сказали, что остается только несколько часов. А Мясорубка плачет. Горькими слезами. Я позвоню через час и буду после этого звонить каждые двадцать минут.

– Но… Но что, если человеческий организм не сможет вынести бремени таких генов? Если люди будет умирать так же, как умер этот эмбрион?