Кейт Лаумер - Миры империума

— Нет, мне нельзя забывать, что это всего-навсего сон, — возбужденно сказал невидимый голос. — Иначе я выдрал бы тебе все волосы по одному!

Лафайет услышал его глубокий вздох.

— Но все это сон, иллюзия. Беверли не попала на самом деле в лапы этому негодяю Крупкину, меня не обманули и не бросили в тюрьму. То, что я сейчас чувствую, не настоящий голод. А если ты еще заткнешься и уберешься отсюда вон, то я смогу вернуться назад и продолжать карьеру у Боусера!

— Вернемся к леди Андрагоре!

— Вот уж от этого я бы не отказался. Эти нежные, мягкие губы, прекрасные линии тела…

— Ах, ты!.. — Лафайет с трудом сдержал себя. — Послушай-ка, кто бы ты ни был! Ты должен смотреть правде в глаза! Прямо сейчас леди Андрагора томится в руках этих негодяев — я имею в виду, в руках…

— Всего лишь на прошлой неделе мистер Боусер говорил мне: "Лоренцо, мой мальчик, у тебя впереди большое будущее в продовольственных…"

— Лоренцо! Значит, это ты предал леди Андрагору!

Лафайет вне себя прыгнул в том направлении, откуда исходил голос, и ударился о стену, добавив новую контузию своей многострадальной голове.

— Ты где? — тяжело дыша, выкрикнул он, размахивая руками в воздухе. — Грязный обманщик, похититель, змея подколодная!

— Чего это ты так разбушевался? — спросил голос из противоположного угла. — Тебе-то что до Бевер… я хочу сказать, леди Андрагоры, тюремная пташка?

— Тюремная пташка, вот как? — задыхаясь, сказал Лафайет своим самым презрительным голосом. — И это говоришь ты, сидя в камере…

Он прыгнул, почти ухватился за руку, и внезапно искры полетели у него из глаза, в который угодил удар кулака.

— Не смей подходить ко мне близко, ты! — отрезал голос. — Мало мне было неприятностей, так они еще посадили вместе со мной маньяка.

— Ты выманил ее из города своим лживым красноречием, чтобы передать тетке! Я имею в виду эту старую каргу, которая работает на Крупкина!

— Так считал и Родольфо, но как только я увидел ее, у меня пропало всякое желание вести ее туда! Но это не твое дело.

— А куда же ты собирался ее вести? В любовное гнездышко, приготовленное заранее?

— Вот именно. Если бы не куча верховых полицейских, невесть откуда взявшихся в лесу, так оно и было бы. Но этот длинноногий шейх Чонси поймал нас.

— А, ну что ж, может, это к лучшему. По крайней мере, здесь у нее имеется приличная постель.

— Вот как? Могу я спросить, что ты знаешь о постели Бевер… Я хочу сказать, леди Андрагоры?

— Все. Я провел под ней довольно бойкие полчаса.

— Как ты сказал — под ней?

— Так и сказал. Я подслушивал, как она отбивалась от ухаживаний этого Чонси. У меня был ковер-самолет — я хочу сказать мой МАРК IV, личный транспорт — прямо на балконе. И только я хотел ее умыкнуть, как прибыла дворцовая стража.

— Да, я предупредил Крупкина, чтобы он приглядел за Чонси. И похоже, что они прибыли как раз вовремя!

— Они прибыли слишком быстро! Я уже держал ее в своих руках, когда они ворвались и кинулись на нее…

— Ах, ты!..

Невидимое тело пролетело мимо О'Лири, и с большим удовольствием он выставил вперед ногу и зацепил лодыжку. Последовавший затем грохот падающего тела хоть как-то скомпенсировал боль в его глазу.

— Послушай, Лоренцо, — сказал Лафайет. — Нам совершенно ни к чему кидаться друг на друга в этой комнате. Очевидно, мы оба обеспокоены тем, чтобы с леди Андрагорой все было в порядке. Никто из нас не хочет, чтобы она оказалась в лапах Крупкина. Почему бы нам не объединиться, пока она не окажется на свободе, а уж потом решить все вопросы между собой?

— Объединить наши усилия, ха, — пробормотал невидимый компаньон Лафайета откуда-то с пола неподалеку от двери. — Какие усилия? Мы заперты в темнице, в темноте, обезоруженные. Если, конечно, — добавил он, — у тебя нет чего-нибудь в заначке.

— Да нет, у меня все отобрали, — сказал Лафайет. — У меня тут было чем похвастаться: приемо-передаточная шпага, плащ-невидимка, ключ-на-все-замки, плоскоход…

Внезапно он замолчал и быстро поднес руку к своему поясу. Пояс все еще был на месте. Он отстегнул его, вывернул, нащупал молнию и потянул за нее.

— Подожди-ка, Лоренцо, — напряженно сказал он. — Может, сейчас мы с тобой добьемся всего, чего желаем.

— О чем ты говоришь? — ответил тот своим капризным голосом. — Шпаги? Ключи? Нам нужен, по меньшей мере, заряд динамита, или, на худой конец, два железных прута.

— Может, у меня есть тут кое-что получше, — ответил Лафайет, вытаскивая плоский прямоугольник два на один дюйм, сделанный из гибкого пластика. — Они пропустили плоскоход.

— Что такое плоскоход?

— Согласно Пинчкрафту, он генерирует поле, которое модифицирует пространственные взаимосвязи против экзакосма. Он обращает одномерное пространство в эквивалентное замещение его вдоль перпендикулярных волюметрических осей и в то же время поддерживает гармонию, которая дает взаимный эпицентрический эффект и…

— А как бы ты объяснил это обычному смертному? — прервал его Лоренцо.

— Ну, он понижает физическую размерность того, кто им пользуется, до нуля и компенсирует это соответствующим повышением плотности поля материи в остающемся квази-дву-мерном состоянии.

— Послушай, а как бы ты объяснил это идиоту?

— Он делает тебя плоским.

— Как ношение корсета может нам помочь? — взвыл Лоренцо.

— Я имею в виду — на самом деле плоским! Ты получаешь возможность проходить между молекулами обычной материи — проходить сквозь стены, другими словами. Вот почему он и называется плоскоход. Ну, посторонись, Лоренцо, и я попытаюсь его использовать. Значит, так, Пинчкрафт говорил, сориентироваться, чтобы продольные линии оси совпадали с моими продольными осями, а главная поверхность — с самой широкой плоскостью моего тела, или наоборот…

— Наверное, такую они придумали мне пытку, — пробормотал Лоренцо, — заперли с сумасшедшим! Я мог бы догадаться об этом сразу и не предаваться напрасным надеждам. Бедная Беверли! Она, конечно, будет держаться до последнего, но, в конце концов, непрерывная настойчивость похитителя и перспектива управлять всем этим замком поколеблют ее волю и…

— Я уже прошел через это, — сказал Лафайет. — И тебе не советую. Лучше выкинь-ка из головы все эти глупости, а я тем временем проведу опыт.

Лафайет стал вращать плоскоход, нашел маленькую кнопку в середине и нажал на нее.

Ничего не произошло. Он разочарованно уставился в окружающую его темноту.

— Черт побери! — с чувством сказал он. — Видимо, слишком легкий путь не для меня. Придется придумать что-нибудь еще. Послушай, Лоренцо, а эта камера высокая? Может, в потолке есть какой-нибудь лаз, и если один из нас встанет на плечи другому, то мы сможем дотянуться до него?