Алексей Барон - Эскадра его высочества

– Что, – удивился Альметракис, – абордажные суда уже готовы?

– Нет еще, обрат командующий.

– Тогда в чем дело?

В глазах Сетрана мелькнуло злорадство.

– Да тут вас спрашивают, обрат командующий.

– Кто спрашивает?

На площадку поднялись трое бубудусков.

– Вице-адмирал Альметракис? – спросил старший.

– Да-а, – ответил Альметракис. – Чем обязан?

– По приказу обрата бубудумзела вы арестованы Сдайте вашу шпагу.

Адмирал взглянул на «Сибу», жадно стерегущего своими парусами малейшее дуновение ветра, на разбросанные в безветренной бухте померанские корабли, на колонну первого батальона морской пехоты, входящую в Галерный двор, и понял, что все это становилось бесполезным. Его заместитель, контр-адмирал Аленцо де Сетран, был способен на многое, но только не на руководство абордажным боем. Командный опыт у бедняжки отсутствовал начисто.

Большую часть карьеры Сетран провел на штабных должностях, причем не на кораблях, а в не слишком отдаленных от столицы местах.

Этому очень способствовала женитьба на одной из побочных дочерей базилевса-императора. И хотя молодая прим-герцогиня Ле-Морак, супруга де Сетрана, была не прочь сплавить мужа в какое-нибудь кругосветное плавание, ее постоянно останавливало одно обстоятельство: грядущая смерть венценосного отца и неизбежная схватка за власть, за местечки подле трона… Схватка, вступать в которую без такого полезного инструмента, как муж, было глупо.

Между тем скорая смерть базилевса-императора что-то не спешила, как ни ожидали ее придворные партии. Существовали ежедневные проблемы с высочайшим стулом, и давление у повелителя скакало, и одышка его мучила, и отеки на ногах появлялись, и печень из-под ребра выпирала, а вот не помирал – и все тут.

Прим-герцогине оставалось уповать на то, что с каждым днем вероятность нужного исхода неуклонно росла, а ради этого стоило терпеть Сетрана. Пару раз в месяц она даже исполняла свой супружеский долг. И всегда заботилась о том, чтобы в каждый данный момент граф пребывал в некотором отдалении, но в то же время находился под рукой.

Благодаря этим хлопотам второго лейтенанта Сетрана вместе с линкором «Хугиана» перевели из флота Открытого моря во флот Домашний. Затем граф что-то преподавал в Морском энциклии, где удостоился ученой степени за диссертацию о могучем влиянии идей святого Корзина на боеспособность имперского флота. Потом, получив внеочередной чин, служил личным представителем морского министра при личном представителе военного министра.

Однако со старым занудой Гевоном отношения сложились неважные. Супруга срочно напрягла связи и Сетран оказался помощником главного интенданта Домашнего флота. В этой роли он тоже продержался недолго, но совсем по другой причине. Уж больно должность была хлебной, за нее никогда не прекращалась самая ожесточенная грызня. В результате пришлось согласиться на звание контр-адмирала и пост начальника штаба все того же Домашнего флота.

Неизвестно какие дальнейшие планы строила прим-герцогиня, но нападение померанцев в них никоим образом не входило. Так же, как и в планы самого Сетрана. Граф прекрасно знал, что способен быть адмиралом исключительно Домашнего флота и только в мирное время. Догадывался об этом и командующий Домашним флотом.

– Позвольте довести до конца операцию, обрат эскандал, – спокойно сказал Альметракис.

– Нет.

– Подумайте, абордажный удар может принести нам победу!

В неподвижном лице бубудуска ничто не изменилось. Он протянул руки:

– Ты это… брось. Время-то не тяни. Нам сегодня еще арестовывать да арестовывать.

Адмирал понял, что Святая Бубусида уже приступила к заготовке виновников поражения. И еще понял, что он, Ворвид Альметракис, собирался защищать не ту власть. Власть, которая обречена. Быть может, питаясь кровью она протянет еще долго, эта власть. И уж точно, у многих еще успеет отобрать и шпагу, и честь, и жизнь. Но вот победить не сможет. С Сетранами такое не получится, нет.

С горьким удовлетворением Альметракис поблагодарил Пресветлого за то, что не успел одержать победу, всю славу которой присвоил бы орден. Эта победа лишь повредила бы больной стране. Бывший командующий его величества Домашним флотом еще раз взглянул на бухту Монсазо и усмехнулся.

– А ведь ты прав, бубудуск! Пустые все хлопоты…

Потом он вскочил на перила и взмахнул руками, удерживая равновесие.

– Послушай, Гриннар. Командира линейного корабля «Прогиденс» зовут Таграх. Шаутбенахт Таграх. Если когда-нибудь встретишь, передай мои извинения. Ну, ты знаешь за что. За мыс Мекар.

– Обрат адмирал… Ворвид! Что вы делаете?! – в ужасе крикнул адъютант.

Адмирал еще раз усмехнулся.

– Хочу кое-что рассказать Пресветлому.

И шагнул с башни.

– Вот ведь сволочь, – сказал старший бубудуск, глядя вниз. – Кого я теперь арестую? Ни себе, ни людям.

– Чистейший эгоизм, – согласился контр-адмирал Сетран.

Гриннар размахнулся и от души влепил по учтивой роже. Старший бубудуск чрезвычайно обрадовался.

– Аборавары, – промурлыкал он. – Только Аборавары. Никакой Призон-дю-Мар тут не поможет.

Уже через четверть часа после скоропостижного назначения, контр-адмирал Аленцо ди Кандильяк, граф де Сетран, стоял на Галерном дворе в окружении толпы подчиненных, держался за челюсть и пытался сообразить, что же ему следовало предпринять.

Со всех сторон сыпались нехорошие доклады о состоянии гребных судов. Не хватало всего – весел, абордажных крючьев, кирас и даже пороха для мушкетов, а шеф-интендант Адмиралтейства вкупе с главным каптенармусом куда-то запропастились. Утверждали, что обоих видели в Эрлизоре «при пониженной боеспособности».

– Сбить замки к чертовой матери! – предложил не в меру горячий командир шестого батальона.

Сетран, имевший короткий, но яркий снабженческий опыт, едва устоял на ногах. Он живо представил, сколько недостач спишут прожженные интенданты на такое деяние. И кого в конечном счете сделают за это козлом отпущения.

– Я вам собью, – процедил новый командующий. – Приказываю немедленно атаковать с тем, что имеется!

– Но как же так? Без прикрытия артиллерийских кораблей? Нас перетопят как котят!

– Трусишь, майор? Это приказ. Мы упускаем время! Все ясно?

– Так точно, – кисло ответил командир шестого батальона. – Яснее не бывает.

– Поплывешь первым, – зло сказал Сетран. – Умник!

Остальные комбаты бросились к своим частям, чтобы освободить дорогу смертникам. Потому что назревал очередной бессмертный подвиг во славу Пресветлого. Мешать не следовало…