Артур Кларк - Перворожденный

— Именно так. Здесь не будет никакого Солнца, никакой Земли. Один только Марс. Как ты знаешь, это оружие должно было, ммм, скажем так… отхватить от Земли существенный кусок. Для Земли такое деление означало бы глобальную катастрофу, но сама планета осталась бы более или менее нетронутой. Но для Марса бомба оказалась слишком мощной. Ее воздействие захватило весь этот маленький мирок. — Она улыбнулась холодной, безжалостной улыбкой. — Конечно, в этой новой Вселенной Марсу будет одиноко. И очень холодно, это факт. Но такое состояние продлится недолго. Детская Вселенная схлопнется. То есть изнутри это будет похоже на взрыв. Взрыв, направленный внутрь, или коллапс. Если верить теории Большого Взрыва, то однажды наша Вселенная тоже будет разорвана на части. А на Марсе произойдет, так сказать, Маленький Взрыв.

Майра снова постаралась вникнуть во все сказанное, однако не смогла постигнуть парадоксы взрывов, направленных наружу или внутрь.

— И как ты все это прокомментируешь?

Элли указала на темное небо.

— Начнем с рецессии звезд, видимой с помощью телескопов на Марсе и невидимой с Земли. Разумеется, это иллюзия. На самом деле это означает, что марсианская Вселенная начала удаляться от своей матери. Или наоборот, что то же самое.

— Но мы все еще можем уйти с марсианской поверхности, не правда ли? Вернуться в космос, на Землю?

— О, да. Пока. Между двумя Вселенными существует пока что слабая связь. — Она взглянула на свои экраны и открыла очередной блок данных. — Наверняка это будет захватывающий процесс. В центре нашей Солнечной системы рождается Вселенная-ребенок! В один миг мы сможем узнать о космологии гораздо больше, чем за сто лет изучения. Интересно, знают ли Перворожденные, как много они делают для нашего просвещения.

В кабине вездехода Майра почувствовала себя неуютно. Если за ними наблюдают хакеры, то такая академическая беспристрастность сыграет с ними в будущем плохую шутку.

— Элли, давай на минутку встанем на точку зрения человеческой расы.

Элли одарила ее пронзительным взглядом, однако отвлеклась от своих научных видений.

— Извини.

— Так сколько у нас времени?

Элли снова бросила взгляд на свои экраны и бегло просмотрела отраженные в таблицах результаты.

— Дата все еще уточняется, — сказала она. — Точно сказать трудно. По одним сведениям, до полного разрыва осталось три месяца.

— То есть нам необходимо эвакуировать Марс к… февралю?

— Вроде бы. А после этого у нас вроде бы останется еще три месяца перед коллапсом космоса-ребенка.

— И перед концом Марса. — Отсрочка всего на полгода, данная миру, возраст которого превышал пять миллиардов лет. — Какое преступление!

— Да. Эй, посмотри! — Элли указала на какие-то сморщенные, присыпанные пылью листы, торчащие из покореженной земли. — Тебе не кажется, что это парашют?

— Вездеход, стоп! — Вездеход остановился, и Майра взглянула повнимательнее. — Увеличь! Кажется, ты права. Может, его перевернул смерч, а ветер уберег от полного засасывания в пыль. А что показывает эхолот?

— Сейчас посмотрим. Вездеход!..

Это был он, погребенный под марсианской пылью всего в нескольких метрах от них. Квадратная, тяжеловесная форма, прекрасно различимая с помощью эхолота.

— «Марс-2», — выдохнула Майра.

«Марс-2» был советским зондом, шагнувшим на планету в 1971 году. Он входил во флотилию мирно конкурирующих между собой исследовательских зондов двух крупнейших мировых держав тех лет. Он пытался совершить посадку во время самой мощной, глобальной пыльной бури, когда-либо зарегистрированной астрономами.

— Похож на цветок! — восхищенно шептала Элли. — Эти четыре лепестка!..

— Когда он летел, то представлял собой металлический шарик размером с земной холодильник. Лепестки должны были раскрыться только после посадки…

— У него такой вид, словно его подвел перекрученный парашют. После того как он преодолел такой путь…

Потерпел он крушение или нет, но «Марс-2» все равно был первым посланцем с Земли, коснувшимся поверхности Красной планеты. И он опустился в это самое место ровно век тому назад, 27 ноября 1971 года.

— И он сделал это! — не могла унять своего восхищения Элли. — А мы тоже сделали свое дело: его нашли!

— Да! — ликовала вместе с ней Майра. — И теперь он всего лишь на глубине двух метров в пыли!

Элли отстегнула ремни безопасности и встала со стула.

— Доставай лопату!

57. Вавилон

Когда капитан Натаниэль Гроув услышал в Трое, что Байсеза Датт вернулась в Вавилон, он тут же поспешил туда вместе с Беном Бетсоном.

В воротах Иштар их встретил Эуменес, который все еще оставался тысяченачальником при крайне капризном и с каждым годом становящемся все капризнее Александре.

— Байсеза в храме Мардука, — сказал он на своем хромающем английском. — Она оттуда не выйдет.

Гроув поморщился.

— Этого надо было ожидать, — сказал он. — После всего, что ей пришлось пережить. Дело плохо. Но мы сможем хотя бы ее увидеть?

— Разумеется. Но сперва мы должны посетить… как бы это лучше сказать… еще одного отшельника. Правда, боюсь, что на этот раз не добровольного. Он очень просил, чтобы, если вы вернетесь в Вавилон, то сразу же к нему пришли. Впрочем, он просил, чтобы ему позволили увидеться с любым из так называемых современных.

Оказалось, что речь шла об Иллициусе Блуме, консуле Чикаго. Сразу же за городскими стенами, недалеко от ворот Иштар, его схватили гвардейцы Александра и посадили в клетку.

Клетка по всем признакам предназначалась для зверей. Для Блума она была слишком тесной, так что он даже не мог в ней стоять во весь рост. Рядом постоянно находился стражник, один из фалангистов Александра, которому его пост явно действовал на нервы. В задней части клетки висело нечто, смахивающее на шкуру животного, только ободранную, сморщенную и высохшую.

Сидя в грязных обносках, с мрачным лицом, Иллициус Блум натужно кашлял, хотя день был довольно теплый. От него исходил тяжелый запах застарелой мочи, так что Гроува едва не стошнило. При виде Гроува Блум патетично выразил свою признательность, хотя гримаса отвращения от него не укрылась.

— Между прочим, вам не следует думать, что это моя вина, — сказал он. — Здесь раньше содержался неандерталец, гнусная блохастая сучка! — Он порылся в своей подстилке. — Взгляните на это! Сушеный неандертальский хвост! — Он повесил его на железные прутья клетки. — А ночью здесь лазят крысы, так что, как вы понимаете, мне не очень весело. А знаете, куда они перевели эту сучку? В храм! К этой дурище Байсезе Датт! Разве можно в это поверить? Слушайте, Гроув, вы должны мне помочь! Я тут долго не протяну, вы сами должны это понимать!