В Храмов - Сегодня - позавчера

- Ты так говоришь, будто сам слышал.

- Мой дед мне тоже самое говорил. И я не поверил. Но, усомнился. Докопался до правды. Издалека блеск западных стран не даёт увидеть, что блеск этот не блек красоты и величия, а блек крыльев навозных мух, пирующих на остатках великих достижений предыдущих эпох. Вот, все думают, что Англия - великая и богатая страна. А они голодают. И живут хуже нас. Мы тоже не обжираемся, но у нас было за тридцать лет две войны, эта - третья. А они ещё и мир вокруг себя отравили, засрали. И ты к ним шёл? На что надеялся?

Я-2 долго молчал. И остальные молчали.

- Ну а что мне было делать? Как бы ты поступил?

- А ты даже не подумал о помощи своей Родине.

- Как? Что я могу?

- Не слышал о прогрессорстве?

- А что это? - вдруг подал голос немец.

- Это подтягивание окружающего мира на более высокий уровень личностью, обладающей какими-либо преимуществами, например, знаниями будущего. Прометей дал людям огонь. А если Прометей был из будущего, как эта нелепость, что сидит здесь? Он помог людям, хоть и пострадал за это. Невероятно звучит. Сам не верю. Но, этот придурок-то здесь. А мог бы стать Прометеем. Хотя, нет. Прометей был Человек. А это - слизняк.

- Что я могу? Нет у меня никаких знаний, - подскочил Я-2, но потом плюхнулся обратно и горестно вздохнул:

- Я, и правда, - никто. Ничтожество. Копчу небо. Жду смерти. И боюсь её.

Вот так вот. Вот такая самокритика. Это что же за мир там получился, что я стал таким? Я ощутил жгучее, нестерпимое желание что-то сделать, чтобы не допустить подобного развития сценария. Сделать прямо сейчас, немедленно. И любой ценой!

Блин, вот меня приплющило! Опасные это таблеточки. Хотя боль снимают отменно.

- А вы что бы сделали на моём месте, товарищ командир? Обладая... Ничем не обладая, - спросил Я-2.

Во, как! Ты гля, как он быстро меняет у себя настроение, буквально переключает тумблер. Только что - самоуничижающая критика. И тут же - подколка. А не притворяешься ли ты, парень? Слизнякам это свойственно.

- Я? Ничем не обладая? У тебя было большое количество медикаментов, которые спасут ни одну жизнь. Была связь, было оружие. Руки-ноги, голова на плечах, хоть и дырявая. С таким набором я бы начал войну с врагом немедленно. Что я и делаю. Сколько бы я их не положил, всё ребятам там, на фронте, было бы легче. А там бы война показала, в какую сторону двигаться.

- А знания?

- Знания штука полезная. Но и опасная. Как и оружие. Может помочь, может и погубить. Конечно, обладай я знаниями, так нужными моему народу, сразу применил бы их на пользу. И я ими обладаю. Или буду обладать. Поболтали и будет. Ты - пиши. Быстро! Факты и обстоятельства. Растекаться мыслею по древу не надо. Мне и народу моему нужны знания из твоей бестолковой головы.

- Только не говори, что не думал обратить знания в блага. Если тебе деньги не интересны, что-то другое. Генералом, например, стать.

А вот и подкол. Я рассмеялся:

- Не поверишь? Если сейчас бросить мяса Вулкану, он будет на всех рычать. Он тоже не поверит, что мы ему дали мясо не для того, чтобы отобрать и съесть. Не поверит, что мы совсем не хотим мяса с пола, да ещё сырое. Будет рычать всё равно. Так и ты. Ну, он то - животина безмозглая, а ты? Ты тоже? Не сравнивай меня с собой. Мне блага без блага остальных - наказание. И к деньгам отношусь как к средству доступа к новым возможностям. Звание и власть мне - ярмо. Это ответственность за всех и за каждого из доверившихся мне. Это добровольная каторга. Пашешь, пашешь, всё одно нигде не успел, ничего стоящего и дельного так и не сделал. И сразу скажу жизнь свою - ценю. Но Родину ценю выше. И долг для меня - главнее жизни. Не поверишь. Да и не поймёшь. Но это твои проблемы. Невозможно слепому с рождения описать словами радугу. Не поймёшь ты такой жизни.

Я говорил это, опустив голову, по большому счёту, самому себе. Я ведь не был таким, как сейчас. Я был среднеарифметическое меж мной теперешним и Я-2. Этот мир, эта война, эти люди, увиденное, пережитое - всё это изменило меня. Как огонь очищает стальную заготовку. Всё лишнее, наносное, грязное в моей душе, та скорлупа апатии, равнодушия, которыми обычно покрыты сердца - выгорело, осыпалось окалиной. И то, что раньше казалось смыслом жизни - вдруг оказалось ничтожным, шелухой, пылью. А то, что было скрыто, на что не обращал внимания, не знал, что есть в тебе это - оказалось важным, ценным, главным.

Я поднял голову. Я-2 был удивлен, Кадет - восхищён, Настя - плакала, молча, закусив кулак. Что же ты, Ангел? Увидела душой своей женской этот очищающий огонь? Не надо плакать. То, что нас не убивает, делает нас сильнее.

- Кадет. У нас был журнал боевых действий. Ты ведёшь его?

Миша немного смутился:

- Да. Я помню, чем отличается Особый Отдельный Истребительный Батальон НКВД от банды махновцев.

- Хорошо. Хоть этим будем отличаться. Веди его. Это не только отчётный документ, но и память. Нас не будет, а потомки наши будут знать, что мы не сдались, не сломались. Что мы - выполняли свой долг как смогли и сколько смогли.

- Что за упаднические настроения, командир? - спросил Леший, плюхаясь рядом, - ужели чутьё твоё знаменитое скорый конец наш чует?

- Нет, слава Богу. Так, молодого строю.

- А-а. Только при барышне не надо было бы.

- Так я нежно, деликатно.

И Кадет и Настя сильно застеснялись, отошли.

- Что там, Лёш?

- Тихо там, - Леший зыркнул на немца, но всё одно продолжил, - обложили нас, как волков красными флажками. Войск нагнали. Я насчитал до двух батальонов. И мотоциклисты патрулируют.

Настя вернулась, принесла Лешему закопчённую, парящую кружку. Леший схватил её обеими руками, полностью охватив, глотнул. Лицо его разгладилось, он закрыл глаза и улыбнулся:

- Так что командир, у нас тут пат. И они не могут нас достать, но и мы не можем выскочить. Одно хорошо - эти роты им сейчас в другом месте нужны, а мы их тут без боя сковали. Может мужикам там легче будет. Не могут же они везде и постоянно быть сильными.

- Алёхин, ты прямо на глазах моих растёшь! У нас все глаза повытараскивали и думают уже, что немец бессмертный, танки у него бесконечные, боеприпасов под каждым кустом по складу, а ты вон как!

Леший усмехнулся, но ничего не ответил, чай пил, наслаждаясь. Из будущего чай, судя по долетевшему запаху.

- Так и просидел бы на этом острове до конца войны. Вылез, немца поотстреливал, как волков бешенных - и нырк! - сюда.

- К нашим выйдем - представлю рапорт с предложением заслать в это болото партизанский отряд с тобой во главе.

Глаза Лешего тут же распахнулись, он весь напрягся:

- Не надо, командир! Я так, замечтался.

- Осторожнее с мечтами, Лёша. Они могут исполниться. Вон, Вили - мечтал постичь загадочную русскую душу - постигает. И это Недоразумение мечтало исправить свершившееся, спасти семью. Ему представилась такая возможность - а он штаны обмочив, побежал усугублять. Помочь истории даже память о России стереть. Желания наши сбываются, а мы в ужасе щемимся, не разбирая дороги.