Заброшенный сад Персефоны (СИ) - Нимченко Анатолий Олегович
Взойдя на борт, Виктор закрыл дверь, скинул на пол рюкзак и практически упал в потертое кресло. Только сейчас инспектор понял, насколько устал. Он ногой задвинул рюкзак под сиденье и закрыл глаза. И все же сон никак не желал приходить. Из-за избытка ли впечатлений, а может, и переутомление сыграло свою роль, но заснуть не получалось. Что ж, тогда стоило напрячь синтезатор и перекусить. Если, конечно, и он восстановлен. Впрочем, это легко проверить, не вставая с места.
Виктор протянул руку и коснулся рукой экрана, вызывая тестовую страницу. Тот послушно отозвался россыпью пиктограмм. И все они были зелеными, что говорило о полной исправности всех узлов. И если до сих пор Виктор еще сомневался в том, что это клон планера, то как раз эта деталь развеяла все сомнения. Ну не бывает у старой машины все настолько в порядке. Желтые пиктограммы прогнозируемых отказов — нормальное явление для подобного планера, а тут — сплошная зелень.
Однако порадовало, что, если верить тесту, синтезатор живой. Виктор осторожно заказал себе не слишком замысловатый ужин и обрадовался жареной яичнице так, будто это какой-то невероятный деликатес. Как бы то ни было, но восстановлен планер идеально.
По окончании ужина Виктор включил обзор, но за стенами переливалось все то же бирюзовое свечение арки. Из-под нее надо было выбираться.
Виктор запустил систему. На экране растеряно замигало красное предупреждение об отсутствии связи с диспетчерской. Компьютер вежливо попросил сообщить о столь вопиющем факте непосредственно системе контроля и услужливо развернул окно вызова.
— Извини, дружище, — пробормотал Виктор и ввел код, деактивируя систему безопасности.
Машина перешла в режим ручного управления, о чем немедленно известил компьютер. Подчинившись команде, заработали приводы. Планер качнулся и поднялся над землей.
Осторожно касаясь полусферы манипулятора, инспектор двинул машину чуть вперед, но свечение не исчезло, а наоборот — усилилось. Планер же словно бы уперся носом в стену.
— Чертовщина какая-то, — пробормотал Виктор и попытался вернуться в исходную точку, однако там тоже оказался барьер.
Арка стала расплываться, превращаясь в мутный овал. По свечению пробегала рябь. Немного помедлив, оно начало оседать вокруг планера, становясь все более вещественным. Превращаясь в яркую линию. Возникшее кольцо затрепетало, его прорезали красные вертикальные полосы, и оно начало вращаться в горизонтальной плоскости. Зрелище завораживало.
Виктор видел, как нарастает скорость вращения: все быстрее и быстрее мелькали полосы на бирюзовой поверхности. Где-то через пару десятков секунд он уже не мог разглядеть мелькания. Одновременно с этим кольцо начало местами словно расширяться. Вскоре Виктор сообразил, что оно как бы раскачивается на невидимой горизонтальной оси. Процесс нарастал. И уже спустя примерно минуту планер висел как будто внутри светящегося шара. Удивительно, что хоть приборы планера не фиксировали движений, но ощущение перемещения присутствовало. Виктор снова коснулся манипулятора, пытаясь двинуть машину вперед, но та игнорировала команду. Планер явно вышел из-под контроля, при этом надпись о включенном ручном управлении утверждала обратное. Однако неведомая сила не имела никакой власти над человеком, что, правда, служило довольно слабым утешением. Вряд ли сейчас разумно пытаться выбраться наружу. Стоит подождать и посмотреть.
Чтобы скоротать время, Виктор нажал пиктограмму логгера и откинулся в кресле. По экрану послушно поползла информация о прошлом планера. Несмотря на то, что значок журнала был зеленым, все же что-то там сбоило. Вот, например, отметка о стоянке. Логгер утверждает, что она длилась примерно триста лет. Явная несуразица! Машина, которую начали делать-то сотню с гаком лет назад, никак не могла иметь столь почтенный возраст. Тем более что первые модели столетней давности, стоящие ныне в музеях, выглядели натуральными кривобокими кастрюлями.
Что ж, это несложно проверить по отметкам видеозаписи. Виктор запросил видеоотчет регистратора и убедился, что в системе сбой: за все эти невероятные годы набралось от силы минуты две записи подвижных объектов, да и те не слишком внятные. Мельтешащие снежинки, вспышка света, идущий человек… Пора списывать машину. Да, жалко, но для такого старичка новую нейронную схему никто растить не будет — нет смысла. Порежут, и в переработку.
Вздохнув, Виктор остановил видео и увеличил изображение. Фигура человека, шедшего сквозь метель, показалась знакомой. И фигура, и походка… Человек обернулся, и Виктор отшатнулся от неожиданности. Сознание отказывалось верить в происходящее: с экрана смотрела Леда. Смотрела пронзительно, в самую душу, как случалось во времена их ссор. Внезапно, словно перехватив взгляд Виктора, она улыбнулась и приглашающе махнула рукой. А затем повернулась и растворилась в метели. Невозможная картинка. Где мог стоять аппарат? Где он запечатлел Леду? Или… не ее? Впрочем, это было легко проверить.
Он взглянул на метку времени и усмехнулся: почти восемьдесят лет назад съемка была, если верить дате. Похоже, машина не врет, зря обидел планер. Но снег в июле… Виктор остановил и приблизил снежинки из первого кадра. Нет, это не снег — рой насекомых. Правда, с тем же успехом это могут быть и какие-нибудь помехи, уж очень мелкие объекты — трудно понять. Наверное, все же помехи: «снег» постепенно делался прозрачным и исчезал. Вспышка и была тем, чем виделась: вспышкой — коротким и мощным всплеском видимого излучения. Логгер зафиксировал десяток предшествующих ей секунд: кромешная мгла. Потому-то даже в записи вспышка резанула по глазам. Виктор зафиксировал картинку, выставил фильтры и максимально приблизил изображение: внутри белесого поля засветки вращался какой-то маленький черный куб. Интересно, что бы это могло быть? Причем судя по метке, произошла вспышка примерно пять часов назад. А тогда был день еще. Однако, если сбоил компьютер, с тем же успехом событие могло произойти и год назад.
— Эх, ты, бедняга! — Виктор погладил обшарпанный подлокотник. — Потрепало тебя по этим закоулкам.
Машина будто услышала слова — планер тряхнуло. Виктор огляделся. За стенами все так же равномерно мерцала стеклом бирюзовая оболочка сферы. Или нет, не совсем равномерно. Стало заметно мелькание полос — на грани восприятия, но заметно. Получалось, что кольцо потихоньку замедляет вращение. Вновь тряхнуло. На этот раз куда мощнее: едва не выбросило из кресла.
— Что-то кочек много тут, на пути этом бирюзовом, — пробормотал Виктор, торопливо застегивая ремень.
И вовремя — машину опять затрясло. Да так, что в глазах потемнело, а ремни затрещали. Виктор ждал продолжения, но его не последовало. Скорее всего, потому, что кольцо прекратило вращаться. Нет, решительно не стоило лететь на «самостоятельном» планере. Виктор принялся опускать машину. Он садился буквально по миллиметру, стараясь не обращать внимания на показания альтиметра. Прибор утверждал, что до земли целых шестьдесят метров. От этого появлялось искушение прибавить скорость снижения. Но если высота меньше… Высокая скорость превратит машину в груду металлолома. Соответственно, пилоту тоже достанется.
Посадка вышла чертовски долгой. Казалось, что там, внизу, раскинулась бездна и несчастный планер будет приземляться еще столетие. Но легкий толчок совпал с цифрой ноль на альтиметре. Значит, все ж таки не врал прибор.
И снова за окном висела бирюзовая арка. Недолго, правда. Всего примерно минуту удалось полюбоваться всполохами, прежде чем вспышки света разметали сооружение в клочья. Обрывки бирюзового свечения затухали красиво и плавно.
* * *
Вокруг царил кромешный мрак. Кир развел руки в стороны и наткнулся на что-то мягкое.
— Тихо ты! — буркнул Захар. — Глаз мне высадишь, ручищами своими махая.
— Темно тут. Дайте кто-нибудь руку, чтоб не наткнуться ненароком, — попросила Кэй.
Говорила она спокойно, но голос предательски дрожал. Девушка отчаянно трусила.
