И Крупеникова - Предел бесконечности

В комнате застыла могильная тишина. Сейчас ему подадут перо и он поставит подпись. И это будет его смертный приговор. Я еще могу вмешаться, могу перехватить его руку... Идиот! Тогда уже все поверят, что мою голову посещают мысли.

Лоренцо берет перо... подпись... точка.

Не помню, как наступила ночь. И почему очнулся, тоже не помню. Огненная труба выжгла уже половину того, что было мною, а остальная часть тем временем медленно опускалась в холод. Так подходила Смерть. Я прекрасно знал ее. Интересно, есть ли еще на земле человек, который знает свою Смерть?

- Брат. Ты же слышишь меня...

Слышу...Ты сумасшедший. Зачем ты это сделал?

- Чтобы ты остался в живых.

Я?... Я пытался сохранить твою жизнь. Это единственное, на что я был способен! Ты все испортил. И теперь я опять убиваю тебя... ядом.

- Нет. Прошлое не возвращается! Ты не умрешь, и я не умру. Слышишь, брат? Мы слишком зависим друг от друга. Тем паче! Мы будем всегда, всюду держаться друг друга... Вернемся в родовое имение, там нас ждут. Помнишь Лючинду? Она смеялась и говорила, что ничего не имеет против мужа с двумя головами. А яблоневые сады... Ты помнишь сады? Каждую весну там бушевало море белых цветов. Помнишь?... Брат... Брат!

Мое сознание уплывало вслед за теплыми воспоминаниями в белое бескрайнее море. Ласковый шелест лепестков, тонкий божественный аромат... Вдруг огненный взгляд прорезал убаюкивающий туман. Отчаянные карие глаза, полные решимости и страха одновременно. То был страх не за свою жизнь. То был страх за мою жизнь. Горячая ладонь уперлась мне в грудь там, где запиналось сердце.

- Брат!...

- Брат! Да черт тебя дери! Очнись!

Мне саданули кулаком в грудь. Вроде бы уже не первый раз.

Вспышка.

Я зажмурился и в следующую секунду с опаской огляделся. Под потолком висел диск неонового осветителя.

- Брат! - он стоял надо мной, белый как мел, с рукой, занесенной для оздоровительной пощечины. - Брат, ты меня слышишь?

- Слышу, - неожиданно для себя внятно произнес я.

Он выдал вздох, граничащий с облегченным стоном, и медленно опустился на пол возле койки, на которой я лежал.

- Стервец. Ты напугал меня до...

Я понял, до чего именно его напугал.

- Этот железный болван объявил о завершении реабилитации и отключил всю диагностику, а ты мне тут к(му выдал... Я его... - он продолжал материть "электронного болвана", а я судорожно вспоминал, что со мной произошло.

Шпаги, король, заговор, пуговицы от одного воротничка к другому...

Лоренцо... К счастью, вслух у меня получилось другое:

- Валент...

Он дернулся, сорвавшись с какого-то там этажа, и придвинулся ко мне.

- Как ты?

- Если специалист сказал, что реабилитация завершена... - я постарался изобразить улыбку, - наверное, проскочили. Выше нос, близнец!

- Когда я вытаскивал тебя их этой чертовой машины, я не знал, что я вытащу, - буркнул он и протер дрожащей рукой лоб.

Я напряг память. Воспоминания водили разудалый хоровод, однако кое-что в их чехарде я разобрал. Засада. Вспышка и ослепительный луч, выпушенный из-за камней. Я успел сбросить высоту, и земля закувыркалась перед лобовым стеклом. На меня обрушилась ужасная жара. Огонь? Или то было солнце, щедро поливавшее городскую улицу?

Внутри меня поднялся некий барьер, именуемый страхом.

- Что случилось? - осторожно спросил я и с натугой перевел взгляд на свое тело, покрытое простыней. Руки, плечи, грудь... живот, бедра, ноги. Я облегченно вздохнул и приподнялся на локте. Движения дались без труда.

Зато брат следил за мной с нескрываемым напряжением.

- Нарвались на пламенный прием, - произнес он. - Я успел подмогу вызвать, а после - не помню ничего. Меня тоже знатно приласкали. Эй ты, болванка, - он повернулся к блестящему металлическому цилиндру в человеческий рост, дежурившему в изголовье моей койки. - Давай, рапортуй.

Робот тотчас начал излагать подробный медицинский отчет. Умопомрачительные термины быстро сбили нас с толку. Я уловил лишь вариации на тему трансплантации и усвоил, что Валент отделался меньшей кровью, нежели я. Отчет грозил перерасти в научно-поучительную лекцию.

- Иди ты к черту, - оборвал я монолог робота и начал вставать.

Робот замолчал и покатился к выходу из отсека.

- Витольд, ты опередил меня на мгновение, - усмехнулся брат. - Однако у меня в мозгах такой винегрет...

Он повернулся ко мне и... я обомлел. На его груди из-под распахнутой рубахи мелькнул огромный темно-бардовый рубец. Мой взгляд медленно-медленно переполз на мое собственное тело. Яркие шнуры шрамов составили на нем довольно оригинальный узор, но внимание мое приковал один - перетягивающий торс, будто пояс. Меня повело.

Валент возник рядом и стиснул мои плечи.

- Мы просто видели дурацкий сон и больше ничего, - он в упор смотрел на меня.

А я совсем некстати вспомнил этот взгляд: карие глаза, на дне которых колотился страх.

- Конечно... - я кое-как выпроводил шок, пригвоздивший мысли к черепной коробке; помедлил и добавил. - Но это была какая-то память.

- Не наша... - он осторожно покосился на мои шрамы. - Надеюсь.

- Может быть тренинг?

Он потряс головой.

- Вот еще! Хватит того, как они разобрались с проблемой психологической совместимости. Идентичные близнецы в одиночном рейде. Гениальное решение!

Я не ответил. В памяти один за другим всплывали кадры: тренажерные кабины, расплывающееся в улыбке лицо начальника проекта, пустые коридоры станции и иллюминатор, за котором раскинулся космос. Я почти успокоился, но тут откуда-то возникла безлюдная набережная и облако пыли, поднятое колесами кареты, ночное небо полное звезд и бешеный лязг оружия, кузен Юлиан и голос брата - "не позволяю отделять от моего тела рожденного в одночасье со мной брата-близнеца..."

Валент, безусловно, думал о том же самом.

- Забудь! - опомнился он и для убедительности встряхнул меня за плечи. Если какой-то шутник и вздумал поиграть на наших мозгах, он выбрал не тех актеров! Реальность здесь, сейчас. И мы остались в живых. Этого достаточно. Остальное - бред.

Актеры, память, реальность, бред, истина - понятия и объекты прыгали передо мной, как бесенята после хорошего бодуна.

- В любом случае хорошо смеется тот, кто смеется последним, - изрек я. Давай лучше проверим, в каком состоянии наша посудина.

Валент охотно согласился, и мы дружно принялись одеваться.

Разъехались входные двери и вкатился наш многофункциональный мыслящий агрегат, этакая гордость проекта, который всеми своими кнопками, экранами и индикаторами выражал недоумение и озабоченность.

- Ну, что еще произошло? Рухнула крыша мира? - спросил Валент. Теперь он опередил меня на мгновение.