Норман Спинрад - Крепость Сол (сборник)

Затем шар взорвался.

Во время последующей за взрывом ужасной минуты, за долгие мгновения головокружения и тошноты он почувствовал сильнейший взрыв его собственной ненависти, пронзившей все естество. Они прошли сквозь него, как лучи радиации проходят сквозь тонкий листок бумаги. Прошли, рассеялись… и исчезли. Без следа.

И он почувствовал себя очищенным огнем этого взрыва, чистым, спокойным, открытым всему миру. Эта ненависть не была составной частью его сути. Она являлась результатом столкновения с внешними факторами, которые ему не удалось преодолеть или победить. И когда ненависть взорвалась в нем фейерверком очищающего огня, она уничтожила этим саму себя, вернув Палмера в привычное, естественное для него состояние. Он вновь обрел самого себя.

Чистый серебристый звук вернул Джея к реальности окружающего мира. Это смеялась Робин.

— Теперь вы понимаете, почему коктейль называется «Суперновая»?

Палмер смотрел на Робин взглядом, полным спокойствия и умиротворенности, он больше не видел в ней своего врага, предателя, но ощущал лишь женщину, молодую очаровательную женщину. Ведь ей тоже пришлось испытать на себе действие этих чудовищных сил. И кто знает, как глубоко они смогли поразить ее. Поэтому кем бы она ни была, что бы она ни сделала, она и остальные солариане, несмотря на свое преступление, тоже стали в каком-то смысле жертвами. Преступник и жертва в одном теле, свет и мрак в одном и том же сознании — в этом весь человек, испокон веков.

— Подозреваю, я вел себя несколько мелодраматично, — смущенно сказал Палмер.

— Не более, чем мы, — успокоила его Робин, — Вся разница заключалась лишь в том, что мы делали это с вполне определенной целью. Но во многом исход как раз зависел от вас, от того, что вы будете действовать именно так, как вы и поступили.

— Этот напиток, должно быть, слишком силен для меня. Я что-то никак не могу вас понять.

— Нет, Джей. Вы не пьяны: «Суперновая» не пьянит. Она просто заставляет увидеть и оценить собственные эмоции как бы со стороны, с точки зрения чистого разума. Она дает возможность выделить и сконцентрировать их, ослабить напряженность, если в этом есть необходимость, а то и избавиться от тех, что мешают, по крайней мере, на некоторое время. Очень полезный напиток, особенно в критических ситуациях, когда необходимо иметь особо ясное сознания, не обремененное влиянием эмоций.

— Если я не пьян, то что вы хотите сказать, утверждая, будто намеревались сделать то, что сделали, с целью заставить меня выполнить то, что сделал я? Боюсь, для меня эти слова значат лишь то, что вы ими маскируете какой-то новый подвох. Или нет?

— Кажется, теперь вы готовы услышать правду. По крайней мере, ее часть.

— Вот, вот! Это все, на что я здесь имею право, — с обидой сказал Джей. — Маленькие островки истины и материки лжи.

Робин покачала головой.

— Я вижу, что эффект коктейля начинает рассеиваться, — сказала она. — Жаль, что он не столь длителен как хотелось бы. Сделайте маленькое усилие и вспомните, как хорошо вы почувствовали себя, когда эмоции не мутили ваш разум.

Действительно, Палмер и сам уже заметил, что ощущение им собственного сознания стало меняться. Оно уже не было таким кристально холодным и ясным, таким отстраненным, как в первые минуты после того, как он выпил коктейль. Он узнал ставшую уже привычной для него смесь внутреннего смятения, гнева и ненависти, они все отчетливее давали о себе знать.

И все-таки сейчас он ощущал их по-другому. Джей понял и почувствовал, что каждую складывающуюся ситуацию можно рассматривать под двумя углами зрения: эмоционально и спокойно, контролируя себя, Он научился абстрагироваться от лишних эмоций. И теперь, хотя эмоции все быстрей и быстрей возвращались к нему, он знал, что приобретенные сейчас знание и умение останутся с ним навсегда, до самой смерти.

— Сознайтесь, вы все это время играли мной. С первой минуты моего пребывания здесь, на корабле, вы управляли моими мыслями и поступками. Зачем? Чего вы добивались?

Робин глубоко вздохнула. И лицо, и вся она как-то сразу расслабились, будто с плеч наконец-то сняли невидимый тяжелый груз.

— Да… — прошептала она. — В какой-то мере мы вас… изменили. К вашей же пользе. Вспомните, каким вы были в самом начале, прежде, чем встретились с нами, и сравните с теперешним. Оцените сами эти изменения и ответьте, довольны вы или нет?

Джей вспомнил… и недели показались ему годами. Лишь теперь, оглядываясь назад, он смог в полной мере оценить, насколько расширилось его видение мира, он стал значительно опытнее, развил знания о новых взаимоотношениях между людьми. За эти несколько недель он столькому научился, так внутренне созрел и закалился, как не смог этого сделать и за последние десять лет службы во Флоте.

Он чувствовал себя старее и мудрее лет на десять, не меньше. Не уставшим, а более зрелым.

Несмотря на чин генерала, присвоенный ему накануне отлета солариан, Джей пересек порог их корабля все тем же командующим флотом. Теперь же он знал относительно дуглариан, войны, человеческого сознания и Крепости Сол столько, сколько и не снилось даже Великому Маршалу. Звание генерала теперь не было для него пустым, лишенным смысла и значения, звуком. Джей чувствовал, что теперь он носит его по праву.

Перемены существенны. В этом не было никаких сомнений. И эти изменения ему нравились.

— Вы удивились, оглянувшись назад, да? — спросила Робин. — Вы действительно стали лучше, Джей. И я не удивлюсь, если вы вскоре станете Главнокомандующим всех сил Конфедерации. Вы вполне компетентны для этого и даже больше, чем кто бы то ни был. Да и вы сами чувствуете свое соответствие этому званию. Скорее даже этот пост будет маловат для вас.

— Смеетесь? И даже если так, то что это меняет? Война проиграна, — резко сказал он. — Земля вот-вот будет уничтожена. И, когда Конфедерация узнает об этом, всякая воля к сопротивлению тут же рухнет. Это результат ваших трудов.

— Вы просто еще не все знаете, Джей. Поэтому не надо отчаиваться раньше времени. Думаю, что теперь вы подготовлены к тому, чтобы узнать все, или большую часть того, что осталось вам узнать. Сейчас вы должны поговорить с Дирком. Он ждет вас и хочет принести свои извинения.

— Извинения? Разве можно извинить предательство?

Она пожала плечами.

— Идите в рубку управления и будьте самим собой, — пожелала Робин, выпроваживая Палмера из каюты.

В рубке никого кроме Линго не было. Сидя в пилотском кресле, он с рассеянным видом следил за сполохами Статического Пространства, игравшими на большом обзорном экране.