Владимир Перемолотов - Повесть о Монахе и Безбожнике

Не стоило задерживаться и тратить его на такие шалости.

— Что ж… По справедливости — так по справедливости… — согласился он с проникателем. — Правду говоришь… А правда полирует даже губы лжеца и предателя!

Он перевел излучатель в режим парализатора и, сделал для видимости несколько размашистых движений. От его взмахов ветер пролетел по коридору, и только что полные злой силы люди сложились и неживописно попадали на пол.

За спиной кто-то крякнул. Чего было больше в этом звуке больше — завистливого восхищения или недоумения Шура не понял, да и не до этого было. До заветной двери было не так уж и далеко. Переведя посох в боевое положение, он уперся острием в замок, надавил.

Затлевшее дерево не успело вспыхнуть, как железо замка хрустнуло, освобождая дверь.

— Сюда!

Обгоняя запах горелого дерева туземцы один за другим влезли за прогрессором, и в маленькой камере стало тесно как в банке с сардинами. Люди притиснулись друг к другу, мешая поворачиваться.

— Зачем? — спросил Император. Он подозрительно оглядывался, чувствуя себя в новой ловушке. Еще бы! Вид решетки на окне не добавлял оптимизма.

— Нужно, — ответил Шура. — Ну-ка поднимите повыше…

Он мог бы достать решетку и так, концом посоха, но почему не воспользоваться положением, если обстоятельства позволяют? Маввей обхватил его за талию и приподнял. Концом посоха Никулин гундя под нос китайскую детскую считалочку, которой научил его Чен, поочередно коснулся прутьев, и те выпали из стены. Звон мгновенно погас, застряв между прижатых друг к другу тел.

— А теперь…

Ухватившись за край, он подтянулся и змеёй проскользнул в отверстие. Пленники не успели подумать о нём плохо, как через секунду купец сбросил им вниз свой роскошный пояс.

— Поторопитесь, — прошелестел шёпот. — Пока темно…

Император вылез последним и купец, дождавшись его, знаком направил всех в сторону от дворца. Айсайдра что-то то ли знал, то ли чувствовал. Указанный путь вел не к воротам, а в сторону заднего двора.

Шумон дернул его за рукав, показал в другую сторону.

— Нам туда… Ворота там…

Но колдун только рукой махнул.

— Про тот выход все знают и Трульд тоже…

— А ты, что, новый наколдовал? — обиделся Хэст. — Там же стена… Без лестницы там никак…

Как человек, понимавший больше других, купец ответил.

— Я знаю место, где лестницы из земли растут!

Он строго посмотрел на Маввея и скомандовал, обращаясь сразу ко всем.

— Теперь бегом. Кто знает, какие у брайхкамера лучники?

Они пробежали шагов пятьдесят, как впереди показалось несколько деревьев. Их кроны поднимались над стеной, обещая близкую свободу.

Прогрессор не стал ничего объяснять. И так все было понятно, тем более не река была перед ними и не озеро, а простое дерево. Возможно, что кто-то из их компании и не умеет плавать, а вот лазить по деревьям вряд ли. Лазить по деревьям большого ума не надо.

Да и какой-то особенной сноровки тоже.

Подавая пример, Александр Алексеевич ухватился за ветки, подтянулся. Дерево вздрогнуло, зашелестели листья, и блестящий халат купца скрылся за листьями. Снизу было хорошо видно, как халат, хватаясь за ветки, рвется вверх.

Шумон остановился в нерешительности. Не ощущал он в себе купеческой ловкости, но тут кто-то подхватил его и подбросил вверх. Снизу, от земли послышался голос Мовсия:

— Колдуны, колдуны, а никакого колдовства. Одни разговоры… Все приходится своими руками делать…

Пока туземцы переживали первые мгновения свободы, Александр Алексеевич отошел на десяток шагов в темноту. Можно было порадоваться вместе с ними — половина дела была сделана, но немалым грузом на нем лежала вторая половина. Она виделась непростой, но если все пойдет, как и было задумано её и сравнивать-то было нельзя с тем, что он уже сделал.

Цель, которая стояла перед ним казалась простой. Ему нужно было довести туземцев до Стены, где и будет разыграна завершающая сцена из задуманного Андреем Васильевичем действа, а для этого нужно было, как минимум увести Мовсия от стен дворца, переломив его желание подраться и вернуться к исполнению обязанностей Императора.

Ему было видно, как тот смотрит на погруженную в темноту громаду дворца, а Шумон и Маввей почтительно стоят за спиной Императора, не мешая течению державных мыслей. Пора было брать инициативу в свои руки.

Мовсий повернулся на звук шагов. Шура почувствовал, что он хочет предложить, и опередил его.

— Мы не знаем сколько их. Возможно, что в его руках не только дворец, но и весь город. Гораздо разумнее вернуться сюда с верными войсками, чем лезть в неизвестность…

Мовсий нахмурился, сжал кулаки. Так и не брошенная цепь сжала руку, и он остыл.

— Что ты предлагаешь?

— Бежать…

— Бежать?

Император встряхнулся, гордо поднял голову, глаза его метнули молнии, и Никулин поправился.

— Виноват… Как-то само собой вылетело… Мы, купцы, люди не воинственные… Конечно же не бежать, а пуститься на поиски верных Императору войск.

Бежать по ночному лесу — удовольствие значительно ниже среднего. Бежать без дроги — тем более. Шура бежал ориентируясь по компасу, все остальные — по его колдовском чутью. И хоть бежали-то они всего ничего не более получаса, но вымотались основательно. Оглядываясь на бегу, прогрессор заметил, что Шумон все больше и больше отстает. Его, конечно, не бросали, однако скорость группы он гасил очень существенно, но, слава Богу, долго мучить их Шура не собирался. Имелась у него надежная домашняя заготовка.

Он остановился, и туземцы обступили его. Из каждой груди рвалось тяжелое, сиплое дыхание. Поняв, что это не просто задержка на несколько мгновений, чтоб оглянуться и сообразить куда бежать дальше, Мовсий первым, и все остальные вслед за ним опустились на траву, давая отдых телу.

— Оторвались? — прохрипел Мовсий — А? Оторвались?

Никто ему не ответил, ибо никто не знал что сказать. Темнота и деревья вокруг надежно хранили тайну, которую знал только прогрессор. Сейчас туземцы могли только приблизительно догадываться о том, где находятся и что происходит у них за спиной. Прогрессору было легче. Он-то знал ответ, по крайней мере, на один вопрос.

— А все же тут лучше, чем в тюрьме? А? — вдруг засмеялся Хэст. Он уже чувствовал себя прощенным, словно этот бег навсегда отделил его в глазах Императора от Трульда.

— Как разбойники всю жизнь так живут, не понимаю… — просипел в ответ с земли Мовсий. — Всю жизнь за ними гоняются, всегда они прячутся…