Виталий Сертаков - Симулятор. Задача: выжить

Вокруг стало ясно, так ясно, как и должно быть. Пропало мерзкое марево, целыми днями колыхавшееся вокруг, пропали дрожащие восходящие потоки воздуха. Растеклись ржавые кусты, на глазах распадались за Белым озером цементные поганки, валились одна на другую, как костяшки домино.

Пустыня расстилалась вокруг.

Мертвая пустыня.

И с каждой секундой становилось все холоднее. Катерину вовсю бил озноб, Белкин закутал ее в одеяло, но одеяло промокло. У меня тоже начали стучать зубы; ноги вымокли по колени.

Меня охватил ужас, когда я увидела, насколько далеко Симулятор успел уничтожить все вокруг. Сотни, если не тысячи квадратных километров, и цепочки из костей...

Я невольно попятилась, но вовремя разобралась. Это вовсе не кости лежали цепочками вдоль озера. Это разлагались без запаха колонны молоденьких белых медведей, таких пушистых, свеженьких, нетронутых. Симулятор родил их совсем недавно, медведики так и померли, не вкусив радостей короткой земной жизни...

— Смотрите, вот они, подлецы...

— Да кто? Кто?

— Вот кого надо благодарить за наши многострадальные спины... — Дед подцепил палкой нечто, похожее на комок водорослей.

— О черт! — простонал кто-то. — Меня сейчас вырвет...

Я не сразу поняла, что же Лексей Александрыч там держит. А потом точно такая же штука шлепнулась на мокрую землю у самых ног, потом еще одна, а Зинка потянул за рукав и показал целую горку, черную жирную гору водорослей на внутреннем склоне воронки. Туда потоками стекала вода, бесформенную кучу размывало...

Я уже отвела взгляд, не понимая, но Зинка что-то кричал сквозь непрекращающийся треск и хлопки, и тут я заметила, что черная куча шевелится...

Это были они, летучие скорпионы.

Нет, не скорпионы, но чертовски похожие твари с полупрозрачными парными крыльями, заостренной зеленоватой задницей и черной блестящей спинкой.

— Это они, суки, сожрали изнутри дружка Людоедовны!

Ножки скорпиона трепыхались, длинные, складные, с крючками на концах.

— Подыхают, сволочи! Так им и надо...

Я чувствовала, что еще немного — и меня точно вытошнит. Я вспомнила, как ночью кто-то царапался о стекло. Это были точно они, первая партия, еще неловкие и несмелые. Если бы Симулятор проработал еще сутки...

— Вы представляете, сколько их родилось за последние часы?.. — Доктор забрал у Деда палку с подвешенным псевдонасекомым, достал из кармана лупу и разглядывал «экспонат» в упор.

С летучего скорпиона капала черная слизь, его кожистое, словно перевитое венами тельце напомнило мне высохший член, крылья трепетали. Вместо длинного хоботка рыльце псевдонасекомого заканчивалось полукруглыми вертикальными пластинками, усеянными мелкими крючками. Пластинки были размером с пятирублевую монету.

— Спина, точно, точно... Эти сраные язвы скатались, как войлок! — подпрыгивал от собственной догадливости Жан. — Они защищают со спины...

— Защищали бы, если, — меланхолично поправил Белкин, пытаясь авторучкой разжать дисковидные челюсти летучей твари. — Забавно, чрезвычайно забавно. Комарик просто не способен нападать иначе как сверху. Он охотится, как клоп, на это указывает строение ног и захваты на кончике хвоста. Падает сверху и грызет...

— Да у него и глаз нету... — оживленно подхватил Зинка.

— Зато есть жало на хвосте. Он парализует жертву и...

Тут Эличка поплыла. Впервые показала себя жалкой размазней. Согнулась пополам и не слишком деликатно блеванула у всех на глазах.

Последний и единственный раз в жизни со мной это случилось в прошлом году, на дне рождения одной тупой дуры с третьим размером груди. Никто из пропахших паленой «мальборой» сосунков не пожелал танцевать с хромоножкой. В результате хромоножка упилась шампанского, добила сверху водочкой и надолго оккупировала хозяйский туалет.

Одним словом, Эличку там запомнили.

Эличка тоже запомнила и зареклась повторять. Но сегодня повторила, без участия алкоголя. Я представила себе, как «комарики» ползли по потолку и падали сверху на лицо беспомощного парализованного парня. А он чувствовал, как они выгрызают глаза, и ничего не мог сделать...

Мужчины проявили себя истинными джентльменами. Мне даже принесли воды из ближайшей лужи и сразу отвернулись.

— Доктор, но способность к полету на этой планете обусловлена совсем иными...

— Отчего вы так самонадеянны, юноша?

— А откуда подъемная сила у гирлянды, по-вашему?

— Вот вам очевидное доказательство...

— Чушь несете! При подобной скорости мутаций должно было выделиться колоссальное количество тепла; и где оно?

— Очевидно, вы хотели сказать энергии, а не тепла? И мутации здесь ни при чем. Нахватались терминов, тоже мне! Мутации — это, извините, генный сбой, а какие гены у куска бетона?..

Я вытерлась и, наплевав на дизентерию, прополоскала дождевой водой рот. Мне как-то не верилось, что после всего нас может пригвоздить к койке ерундовая дизентерия.

— ... что в Симуляторе произошел сбой программы, — увлеченно втолковывал окружившим его мужикам Зинка. — Сбой, иначе как объяснить, что панцирь на спине еще не сформировался, а комары уже вылетели?

— А что, они должны были подождать, пока ты весь коростой покроешься?..

Наши умники так бы и пререкались дальше, если бы не Катерина. Она запрокинула голову, ловила дождь открытым ртом, следила за тучами, и вдруг как завопит:

— Птицы! Утки, настоящие!..

И все, как безумные, стали подпрыгивать, словно над нами косяк страусов пролетел.

— Твою мать, утки!

— Точно, ребята, настоящие, крякают...

Когда я кое-как привела себя в порядок, треск и хлопки слились в непрерывный гром. Это рассыпалось на части и впитывалось все, что ненастоящее. К моему великому счастью, от груды дохлых «скорпионо-комаров» ничего не осталось. Они взрывались и лопались почти без запаха.

Они распадались вместе с цементными лесами. Мы устроили привал под поваленным набок пнем. По корням текли ручейки. Я набрала Катеринке попить в консервную банку и сама причастилась. Наверное, мы в жизни не пили воды вкуснее. Запах кофе почти пропал, в зените среди туч даже мелькнул разок кусочек неба.

Неподалеку с треском плюхнулась розовая гирлянда. Дед выхватил пистолет, Жан встал в стойку с топором, но искусственный хищник опасности не представлял. Лишившись мозга, он походил на грязный съежившийся презерватив. Некоторое время гирлянда вздрагивала колоссальным телом, разбрызгивая вокруг себя розовую маслянистую жидкость, затем окончательно затихла и растеклась, размазалась по кочкам. Метрах в тридцати от первой со всего маху шарахнулась о каменистый уступ вторая гирлянда. Головной розовый шар оторвался, взмыл в небо, снова упал с жалобным свистом.