Фредерик Пол - Рифы космоса (трилогия)

Что касается его собственной жизни, размышлял Квамодиан, старый закон джунглей явно оказался ошибкой. Соревнуясь с роботами, многочисленными существами и симбиотами, он провалился на выпускных экзаменах. Он не справился с десятком до жалости мизерных деловых предприятий. Попав в качестве подопытного животного на станцию Эксион, он проиграл также и Клиффу Хауку и не смог завоевать Молли. Лишь теперь, работая с Товариществом Звезды, нашел он свое, пусть не слишком заметное, но вполне удовлетворительное место в обществе. Это был полезный социальный институт, в то же время не требовавший столь полной самоотдачи, как абсолютный симбиоз. Такая форма соединения его полностью устраивала — устраивала бы, если бы Молли Залдивар передумала.

— Внимание, сэр! — тягучий голос флаера вновь вернул к действительности Квамодиана, погруженного в унылую интроспекцию. — Контрольный купол вызывает вас обратно к рампе.

— О, извини! — снова оживившись, он отдал нужные команды, и флаер нырнул обратно в поток очереди на транспортировку. Какой-то жутковатого вида гражданин на ножках-стеблях, с конечностями, словно ростки бамбука, и бахромой мозговой ткани, которая, словно юбка, опоясывала его талию, приостановился, давая им возможность встать в очередь к рампе.

— Контроль транспортировки вызывает Андре Квамодиана, — сигналил вспышками купол. — Многосоставный гражданин Лебедь имеет гарантированное право отдавать разрешения на первоочередную транспортировку через интергалактический транзит. Альмалик, предводительствующая звезда союза, одобрила вашу просьбу на предоставление первоочередности. Можете войти в куб трансфлекса.

Квамодиан проворчал слова благодарности, и флаер понес его к кубу. Испытав множество галактических перебросок, он так и не научился испытывать от этого способа удовольствие. Эффект трансфлексионной переброски по-разному влиял на разных людей. Большинство тех, кому переход доставлял неприятные ощущения или даже приводил в ужас, старались облегчить страдания с помощью гипноза или лекарств. Квамодиан просто терпеливо сносил неудобства.

Еще не достигнув куба, флаер вдруг остановился.

— Сэр, снова вызывает охрана. На основе последнего анализа они сделали еще один перерасчет вероятности преждевременного прекращения вашей жизни. Теперь она оценивается в 93 процента. Они по-прежнему советуют вам вернуться в купол.

— Поблагодари охрану, — сказал Квамодиан. — Скажи, что я лечу на Землю, к Молли Залдивар!

— По крайней мере, вы в достаточной безопасности до конца транзита, — жизнерадостно заверил его флаер. — Миллиард пассажиров благополучно прибывает на конечную станцию — и всего шесть не прибывает. Трое из этих шести оказываются жертвами всего лишь пространственного поворота. Левая сторона у них становится правой. Двое из оставшихся трех страдают смещением ткани тела или продолжительными психозами. Лишь один пассажир из миллиарда исчезает без всякого объяснения. Но даже эта потеря статистически восполняется. Один пассажир из миллиарда редуплицируется из-за аномалий субпространственной рефракции. Следовательно, потери транзитной сети составляют ноль.

— Заткнись! — прорычал Квамодиан. — Я отлично знаком с этой статистикой. Как монитор я имел задание выяснить, что же происходит с одним пассажиром из миллиарда и куда он может деться. Я так и не решил проблемы и теперь не намерен к ней возвращаться.

Погрузившись в угрюмое молчание, обиженный флаер подплыл к кубу станции. Квамодиан наблюдал, как зрачковая диафрагма закрывалась за его спиной, отрезая его от бесконечной цепочки ждущих граждан. Немедленно флаер закачало, и он начал рыскать. Выкрученный из обычного пространства—времени, проворачиваемый через точно рассчитанные складки гиперпространства, Квамодиан испытал то же, что и всегда: страх одиночества, тошноту, паралич мыслительной деятельности.

Голубые стены куба исчезли, растворившись в темно-сером тумане. Из ниоткуда донесся глухой жуткий рев, закладывая уши. Цепенящий холод волной окатил тело, словно каждая клетка тела каким-то образом была подвергнута воздействию почти абсолютного нуля, царящего в пространствах между галактическими скоплениями.

Квамодиан покрывался испариной и страдал. Трансфлексионный перелет каждый раз каким-то образом воздействовал на его чувство ориентировки… Исследователи проводили эксперименты с этим эффектом, но не смогли объяснить его причину.

— Ну, вот мы и прибыли, сэр! — пропел наконец флаер. — Не так уж плохо…

Он внезапно оборвал свою жизнерадостную фразу на полуслове. Затем завертелся, закачался и полетел вниз, Квамодиан с ужасом увидел отблески кроваво-красного огня. Он закрыл свое мокрое от испарины лицо и ждал, пока его инстинктивное чувство ориентировки не придет в норму. Оно не приходило. Но несколько головокружительных секунд спустя он почувствовал, как флаер вышел из бешеного пикирования и перешел на горизонтальный полет.

— Неполадки, сэр, — прожужжал он. — Отказали все навигационные и коммуникационные приборы. — Он снова зажужжал, защелкал и уныло добавил: — Если кто-то стремился не допустить вас на Землю, он выиграл первое очко.

Глава V

Квамодиан поднял голову и увидел местное солнце. Незнакомая звезда, огненно-кровавая и огромная, но слишком тусклая, чтобы слепить. Словно распухшая, она плыла низко над горизонтом по абсолютно черному небу. Темные пятна, полосы и завитки покрывали две ее огромные полусферы, создавая узор, очень похожий на изображение поверхности человеческого мозга. Обе полярные короны выбрасывали толстые щупальца красной плазмы, извивающиеся кольцами. Они были даже ярче, чем испещренное крапинами лицо звезды.

— Это разумная звезда, — шепотом обратился Квамодиан к флаеру. — Я уверен, что она мыслит. Когда нейроплазменная активность начинает препятствовать нормальному излучению энергии, поверхность получает такой пятнистый вид.

— Не имею данных, — ответил флаер. — Я просматривал все имеющиеся звездные каталоги, но по данным визуального наблюдения не могу определить эту звезду по моему комплекту звездных каталогов. Возможная причина-звезда находится вне занесенных в каталоги галактических скоплений.

С судорожным усилием Квамодиан оторвал взгляд, который словно под воздействием гипноза был прикован к испещренному морщинами и пятнами лику светила. Он хрипло вздохнул и перевел взгляд на мир внизу.

— Это… наверняка это не Земля. — Он с трудом сдержал подступающий к горлу комок. — Похоже, что тот миллиардный шанс выпал на нашу долю.