Айзек Азимов - Немезида (пер. А. Андреева)

— Где вы находитесь?

— Везде.

— Вы — это планета?

— Нет.

— Покажитесь.

— Пожалуйста, — неожиданно голос приобрел направление.

Марлена смотрели на ручей и вдруг поняла, что в течение всего мысленного разговора с голосом Эритро она ощущала только этот ручей, а все остальное для нее как бы не существовало вовсе. Получалось, что ее мозг отгородился от всего постороннего, чтобы ему было проще сосредоточиться на одном предмете.

Но теперь она снова увидела всю планету. Водный поток бежал, огибая камни, вспениваясь возле них и закручиваясь в крохотные водовороты в промежутках между ними. На водной поверхности появлялись и исчезали небольшие пузырьки; они образовывали сложную картину, которая в главных чертах оставалась неизменной, хотя ее детали постоянно обновлялись.

Потом пузырьки один за одним бесшумно исчезли, поверхность воды стала гладкой, совершенно ровной и невыразительной; тем не менее можно было понять, что вода течет. Интересно, почему же видно, что вода течет, если ее поверхность совершенно ровная? Ах вот в чем дело! Оказывается, в розовом свете Немезиды вода чуть-чуть мерцает. Вот здесь поток поворачивает; здесь видно, как мерцающие точки тоже изменяют свой путь, вырисовывают дуги и спирали. Марлена не могла отвести глаз от мерцающих точек и полос, постепенно складывавшихся во что-то, напоминающее человеческое лицо. Во всяком случае два темных пятна напоминали глаза, а темная полоса — рот. Очертания лица становились все более отчетливыми. Как завороженная, Марлена вглядывалась в ручей. Из воды на нее смотрело пустыми глазницами лицо, которое теперь уже можно было узнать. Это было лицо Оринеля Пампаса.

Глава 75

Зивер Генарр старался по возможности беспристрастно и хладнокровно оценить рассказ Марлены. Осторожно подбирая слова, он уточнил:

— В этот момент ты и ушла.

— Да, — кивнула Марлена. — В первый раз я ушла, когда услышала голос Оринеля, а сегодня — когда увидела его лицо.

— Я тебя не виню…

— Дядя Зивер, вы балуете меня.

— А что я должен делать? Стукнуть тебя? Уж лучше разреши баловать, тем более что это доставляет мне удовольствие. Очевидно, этот голос или, как ты его называешь, разум Эритро заимствовал и голос и лицо Оринеля из твоих мыслей. Тогда эти мысли должны быть очень четкими. Насколько близка ты была с Оринелем?

Марлена с подозрением взглянула на Генарра.

— Что вы имеете в виду? Что значит — насколько близка?

— Я не имею в виду ничего ужасного. Вы были друзьями?

— Да, конечно.

— Тебе он очень нравился?

Марлена сжала губы, немного помолчала, потом ответила:

— Наверно, да, нравился.

— Ты говоришь в прошедшем времени. Теперь он тебе не нравится?

— Сейчас он мне безразличен. Я для него — просто маленькая девчонка. Может быть, младшая сестра.

— Ну что ж, это вполне естественно, во всяком случае в сложившейся ситуации. Но ты все еще думаешь о нем. Поэтому ты и вызвала в воображении сначала его голос, а потом его лицо.

— Почему вы говорите «вызвала в воображении»? Я слышала реальный голос и видела реальное изображение лица.

— Ты уверена?

— Конечно, уверена.

— Ты говорила об этом матери?

— Нет. Ни слова.

— Почему?

— Дядя Зивер, вы же знаете ее. Я терпеть не могу этой… ее нервозности. Я знаю, сейчас вы мне опять скажете, она поступает так, потому что любит меня. Но мне-то от этого не легче!

— Но ты охотно рассказываешь мне, а я ведь тоже люблю тебя.

— Я знаю, дядя Зивер, но вы же не сходите с ума по пустякам. Вы смотрите на все логично.

— Я должен понимать это как комплимент?

— Именно так я и сказала.

— В таком случае давай обсудим, с чем ты встретилась на планете, и постараемся на все смотреть логично.

— Ладно, дядя Зивер.

— Вот и хорошо. Прежде всего, на этой планете есть что-то живое.

— Да.

— И это не сама планета.

— Нет, не планета, это точно. Так сказал голос.

— Но, по-видимому, это одно живое существо.

— У меня такое впечатление, что оно — это одно единственное живое существо. Дядя Зивер, главное в том, что наш разговор совсем не походил на телепатию, как о ней говорят; не похож он и на чтение мыслей или мысленный разговор. Мне кажется, что голос как-то окутывает всю меня. Знаете, что-то похожее бывает, когда рассматриваешь картину: ведь тогда видишь не отдельные разноцветные мазки, а только всю картину сразу.

— И еще у тебя впечатление, что это одно живое существо.

— Да.

— И разумное.

— Очень разумное.

— Но абсолютно незнакомое с техникой. На всей планете мы не нашли ни малейших следов технологически развитой цивилизации. Это живое существо невидимо, никак себя не проявляет, просто думает, размышляет, философствует — но ничего не делает. Я правильно говорю? Марлена заколебалась.

— Не могу сказать точно, но, может быть, вы правы.

— Потом появились люди — мы. Как ты думаешь, когда это живое существо узнало о нашем появлении? Марлена отрицательно покачала головой.

— Не могу сказать.

— Посуди сама. Существо знало о тебе, когда ты была еще на Роторе. Оно могло узнать, что чужой разум вторгается в систему Немезиды даже тогда, когда мы были очень далеко. Ты не допускаешь такой возможности?

— Не думаю, дядя Зивер. Мне кажется, что оно не подозревало о нашем существовании до тех пор, пока мы не высадились на Эритро. Это привлекло его внимание, оно стало осматриваться и в конце концов обнаружило Ротор.

— Возможно, ты права. Потом оно качало экспериментировать с чужим разумом, который оно обнаружило на Эритро. Вероятно, это был вообще первый чужой интеллект, встретившийся ему. Марлена, как ты думаешь, сколько лет оно живет?

— Не знаю, но у меня сложилось такое впечатление, что оно живет очень долго, может быть, немногим меньше самой планеты.

— Может быть. В таком случае за всю свою очень долгую жизнь оно впервые непосредственно встретилось с чужим интеллектом, резко отличающимся от его собственного. Я правильно говорю?

— Правильно.

— Итак, существо поэкспериментировало с этим чужим интеллектом и, поскольку оно почти ничего не звало о нем, нечаянно нанесло ему вред. Это и была чума Эритро.

— Да, — вдруг оживилась Марлена. — Оно ничего не сказало прямо о чуме, но я подумала так же, как и вы. Причиной чумы были первые не очень удачные эксперименты существа.

— А когда существо поняло, что причиняет вред, оно прекратило попытки контактов с чужим разумом.

— Да. Поэтому сейчас и нет эпидемии чумы.