Вадим Тарасенко - Любимец Бога

– Значит, моего сына официально считают погибшим?

– Американцы соответствующую заявку на своего гражданина в Совет Развития подали месяц назад. Наши – неделю спустя.

– Значит, все считают, что они уже не вернутся…

– Ваня, прошел почти год. Два месяца назад у них должны были закончиться продукты. Месяц назад – кислород.

– Я понимаю…

– Ваня, через восемь месяцев у тебя вновь будет Борис. Тот же Борис. Пойми, тот же. С теми же привычками, манерой разговаривать, который помнит абсолютно все. И как вы ходили в зоопарк, и как ты учил его водить автомобиль. И как наказывал за плохие отметки, между прочим, он тоже будет помнить. – Игорь Николаевич усмехнулся с экрана.

– То, что произошло с ним после перехода в гиперпространство, он помнить не будет.

– Ваня, а ты считаешь, что это надо помнить? Помнить, как погибал, может быть, помнить боль… Извини, Ваня, вырвалось.

– Ничего, Игорь. Мы взрослые люди. Ты прав, такое лучше новому Борису не помнить.

– Не новому, а тому же. Слышишь, тому же. Разве что на девять лет моложе. Так это даже к лучшему. Себе жену помоложе найдет и одарит тебя внуками. А то ты засиделся в отцах. Пора и в деды переходить.

Мужчины рассмеялись.

– Кстати, Ваня, а тебе крупно повезло.

– В чем?

– Через полтора годика Бориса могли бы и не обновить, – ответил Переверзев.

– Ты имеешь в виду указ президента о выходе Объединенной Руси из международного соглашения по предоставлению права на вторую жизнь?

– Естественно. Пока парламент заблокировал этот указ Грушенко. Но в следующем году перевыборы в парламент. Как ты понимаешь, наверняка большинство наберет партия «Жизнь только от Бога», которая усадила Грушенко в кресло президента Объединенной Руси. И ее представители в парламенте уж точно одобрят этот указ. Неудача с «Прорывом» лишь усилила их позиции.

– А может, ослабила, Игорь?

– Как это?

– А может, неудача с «Прорывом» указывает на то… что Бога вообще нет? И на Него в вопросах бессмертия рассчитывать нечего?

– Ваня…

– А ты видишь хоть какую-то проблему, которую рано или поздно люди не смогут решить? Решить сами, без чьей-либо помощи, – страстно заговорил Ковзан. – Летать научились, всевозможную энергию добывать научились. В космос летать научились. Бессмертия и то достигать научились. Что еще? Антигравитация – лет через двадцать и она никуда от человека не денется. Антиматерия – через десять лет планируется построить экспериментально-промышленную энергетическую установку. Что еще? – Затаившаяся где-то в укромных уголках мозга боль вновь зашевелилась.

– Иван, ты злишься, значит, ты не прав. Твой сын снова будет с тобой…

– А другие, – из Киева резко перебили Нью-Йорк, – а что делать тем отцам, чьи дети погибнут после первого января? – Боль в голове резко, рывком выпрыгнула из своего логова.

– Ваня, не кричи. Ты знаешь, я сам против этого указа Грушенко. Так что все твое возмущение не ко мне.

– Извини. Действительно, у меня радость в доме, и ты ее ускорил, а я на тебя ору. Извини. – Голова кружилась, теперь страшно ломило в висках.

– Ничего, бывает.

– Просто наболело. Ты думаешь, я не задумывался о том, что если Борис погиб, а его вовремя официально не признают погибшим, то я потеряю последний шанс вновь увидеть его живым.

– Ваня, я представляю, что тебе пришлось перенести. Страстно желать возвращения сына, а с приближением нового года одновременно с этим желать, чтобы его официально признали погибшим…

– Ничего, зато теперь все хорошо, – тихо проговорил Иван Антонович.

«Если я сейчас не лягу в постель и не приму лекарство, то сына я точно не увижу».

– Ты прав. Хорошо то, что хорошо кончается, – согласился Игорь Переверзев.

Соединенные Штаты Америки. Вашингтон.

21-я улица, 6. 5 мая 2191 года.

Пятница. 14.15 по местному времени.

– Мама, мама.

– Чего тебе, Мэри?

– Видеофон звонит.

– Посмотри кто. Если дядя Джордж, то скажи…

– Звонят из Совета Развития. Наверное, что-то хотят сказать про папу.

– Что? – Дверь ванной комнаты раскрылась, и, надевая на ходу халат, оттуда вышла Джуди.

При виде изображения на экране видеофона лицо ее вздрогнуло.

– Видеофон, включись, – наконец справившись с собой, произнесла она.

– Миссис Джуди Брэдлоу?

– Да.

– Объявляем вам решение Совета Развития Организации Объединенных Наций.

– Я же говорила, что это про папу!

– Замолчи, Мэри!

– Исходя из анализа Жизненной Записи гражданина Соединенных Штатов Америки Хью Брэдлоу, Совет Развития Организации Объединенных Наций постановляет: считать Жизненную Запись гражданина Соединенных Штатов Америки Хью Брэдлоу удовлетворяющей обобщенному критерию для получения права на вторую жизнь.

– Ура! К нам вернется папа! И к нам больше не будет ходить в гости этот противный дядя Джордж.

– Мэри, что ты себе позволяешь. А ну марш в свою комнату.

– Обновление Хью Брэдлоу назначено на двадцать девятое ноября сего года в четырнадцать часов тридцать минут по вашингтонскому времени в Центре репродукции в Нью-Йорке. О своем желании присутствовать на обновлении Хью Брэдлоу вам надлежит сообщить не позднее чем за неделю до указанной даты. Поздравляем вас, миссис Джуди Брэдлоу, с повторным обретением вашего мужа.

– Ура, мне папа купит рождественские подарки!

– Мэри, куда я сказала тебе идти? Марта, где ты пропадаешь? Вечно тебя не дозовешься, когда ты нужна. – На крик хозяйки дома из кухни выбежала прислуга.

– Мэм, я готовила для вас и вашей дочери обед.

– Отведи девочку в ее комнату.

– Слушаюсь, мэм.

Пожилая негритянка взяла Мэри за руку и повела по лестнице на второй этаж. Уже поднявшись на последнюю ступеньку, девочка, обернувшись к матери, прокричала:

– Все равно у меня будет мой папа. И ничего ты уже не сделаешь. Главный Компьютер главней тебя!

Соединенные Штаты Америки. Нью-Йорк.

Главное техническое управление ООН.

5 мая 2191 года. Пятница. 19.45 по местному времени.

Огромный мегаполис не собирался уступать сумеркам, которые, цепляя верхушки его небоскребов, пытались опуститься на город. Тысячи и тысячи разноцветных киловатт легко сметали любое проявление темноты. А казино, отели, площади, авеню и стриты и многое, многое другое уже на протяжении нескольких сотен лет не знали, что такое темнота. Огромный, стодесятиэтажный, небоскреб на окраине города по сравнению с другими зданиями был освещен со спартанской простотой. Освещен был лишь вход – довольно простенькие двери из пуленепробиваемого стекла да несколько окон из того же материала. В этом здании и днем и ночью людей было немного. Практически все нутро этого серого небоскреба, стены которого могли выдержать взрыв тактического ядерного заряда, занимала самая Главная Машина человечества – Его Величество Главный Компьютер Организации Объединенных Наций. Именно здесь вершились судьбы двенадцати миллиардов людей, проживающих на Земле, Марсе и Луне. Именно здесь хранились Жизненные Записи живущих и уже умерших людей. Что там многочисленные библиотеки! Здесь находились подлинные, подробные, точные в мельчайших, часто неприглядных, деталях истории всех людей. Любая мысль, любой вздох, вплоть до последнего, были учтены и проанализированы. Произведения Шекспира, Достоевского, Толстого, Гюго и многих, многих других знатоков человеческих душ по сравнению с человеческими историями, хранящимися здесь, показались бы просто школьными сочинениями, пусть даже написанными на «отлично».