Владимир Свержин - Крестовый поход восвояси

Он был, несомненно, прав. Чтобы пройти как можно больше, выступать надо, едва лишь на востоке появлялся раскаленно-алый солнечный диск. Он был, несомненно, прав, но сил подняться не было никаких. Я открыл глаза, вдыхая утренний холод, чтобы скорее прийти в себя.

– Вода у нас есть?

– Да, – отозвался Лис, – немного. Я поставил ночью в яме водосборник, но на день пути этого не хватит. А уж лошадям-то и подавно. Надо поискать какой-нибудь оазис. Где-то здесь караванная тропа, значит, должна быть и вода.

– Верно, – кивнул я, с трудом поднимаясь на ноги. Лицо и руки, разодранные вчера, нестерпимо саднили, голова кружилась и зверски хотелось пить. Но тех жалких капель, что собрал за ночь мой друг в навощенную выделанную баранью шкуру, должно было едва хватить, чтобы пережить очередной день, экономя на каждом глотке. – Ансельма буди, – скомандовал я, чуть смачивая водой губы.

– Да ладно, пусть ребенок поспит еще пять минут, – махнул рукой Лис. – Давай лучше решим, что делать будем.

– Если вчера мы не слишком сбились с пути, то впереди, милях в тридцати, должен быть оазис. Вероятнее всего, караван делает там остановку. Это русло приведет нас прямо к цели. Надо попытаться за день дойти.

– Надо попытаться.

Мы с Лисом были довольно опытными путешественниками и, уж конечно, понимали, что пускаться в такое предприятие без знающего проводника – затея абсолютно сумасшедшая. Но ни в Триполи, ни в сирийских караван-сараях ни за какие деньги не нашлось храбреца, решившегося вести нас сквозь безжизненные скалы к Долине Демонов. Последний нанятый нами проводник, старый, высушенный солнцем бедуин, довел троицу «неверных безумцев» до очередного оазиса на полпути к Вади-эль-Джан и, ткнув пальцем в направлении, куда нам следовало идти дальше, сообщил, что сам шайтан не заставит его продолжать путь. Дальше мы двинулись одни, и все тот же шайтан был не в силах остановить нас.

– Будем надеяться, – прислушиваясь, продолжил я, – что встреч, подобных вчерашней, больше не предвидится.

– Хорошо бы, – согласился мой друг. – Второго такого рывка кони не выдержат, а мы не переживем.

Я продолжал прислушиваться: где-то вдали визгливо подвывал шакал, нервно вскрикивала, встречая солнце, какая-то пичуга, но был в этой утренней тишине еще один едва различимый звук – не то отдаленный скрип, не то шорох движущегося песка.

– Лис, – тихо скомандовал я, – давай-ка незаметно взгляни, как там дела наверху, а я сейчас растолкаю Ансельма и присоединюсь к тебе.

Подъем Лисовского ученика не затянулся. Быстро привыкший к тяготам странствий, юноша, едва заслышав шаги, подскочил на жесткой лежанке и, морщась от боли, начал укладывать свою походную «постель».

– Там! – в наше убежище ворвался Лис, явно потрясенный увиденным наверху. – Там такое!

– Какое? – всполошился я, немедля хватаясь за меч.

– Там ниндзя на верблюдах!!!

– Кто?! – переспросил я.

– Пошли, сам увидишь, – призывно махнул мне рукой Венедин. – Тем более шо прятаться нечего. Они нас, блин, еще ночью срисовали. По дыму, что ли?

Крикнув Ансельму приготовиться к схватке, я последовал за другом. Забыв о полученных вчера ссадинах и царапинах, мы выступили на свет из пещерной тьмы, готовясь принять, может, последний в своей жизни бой. Я впереди с «Отцом вдов» в руках, перекрывая подход, Лис за моей спиной со своим ростовым луком, надеясь за оставшиеся жалкие секунды подстрелить хоть двух-трех особо буйных для окончательного успокоения его души на Небесах.

Увидев наш боевой порядок, незнакомцы спокойно, словно в замедленной съемке, подняли маленькие тугие луки и, не говоря ни слова, не произнося ни звука, начали накладывать на тетиву короткие камышовые стрелы.

– Капитан, – услышал я позади голос Лиса, – поведай мне, пока не поздно, хоть кто это такие?

Любознательность моего друга была явлением скорее нервным, чем вызванным вдруг проснувшейся любовью к этнографии народов Востока. Я смерил взглядом противников, облаченных в длинные черные одеяния, с лицами, закутанными в черные же бурнусы, на насмешливо улыбчивых дромадерах, переминавшихся с ноги на ногу с тем самым услышанным мной звуком. Невзирая на явное, да что там, на подавляющее численное превосходство, они, казалось, вовсе не торопились пускать в ход оружие, по виду вполне смертоносное.

– Это друзы, – трагическим шепотом пояснил я, – такое себе ответвление от общего исламского ствола.

– Да-а? И чем эта ветка для нас лучше, чем любая другая?

– А Бог его знает, – честно сознался я, поводя мечом из стороны в сторону. – Они какие-то жутко законспирированные. Помню только, что они очень не любят исмаилитов.

– Отрадно. Может, попытаешься им объяснить, что мы с ними тоже, как бы это так выразиться… – Как выразиться, Лис не нашел. Вернее, он выразился, но уже совсем на другую тему, поскольку в этот миг на голову ему шлепнулась изрядных размеров сельдь и, свалившись наземь, начала ожесточенно бить хвостом по стылому камню. Еще пара селедок упала передо мной, затем перед удивленно переглянувшимися верблюдами, а спустя полминуты настоящий сельдяной ливень обрушился на пустыню, словно кто-то в небесах подхватил в норвежских водах ни в чем не повинный рыболовецкий траулер и теперь старательно вытряхивал его содержимое на головы присутствующих.

– Чудо! – подняв очи в гору и немедля получая хвостом по бурнусу, прокричал один из друзов, вероятно, старший. – Знамение!

– Ансельм, прекрати немедля! – прячась под каменные своды, завопил Лис. – Ты что, сдурел?! Нас же сейчас рыбой завалит!

О боевых действиях было забыто начисто. Гордые дети пустыни, видевшие прежде рыбу разве что по великим праздникам, да и то в уже приготовленном виде, спешившись, собирали драгоценный подарок Аллаха, набирая его полные покрывала и явно не зная, что с ней делать дальше.

– Я только хотел, – оправдывался юноша, – вызвать град.

– Неуч! Ты что, слово «град» от слова «сельдь» отличить не можешь? – снимая нервное напряжение, возмущался Лис.

– О великий, – сокрушался его ученик, – я делал все по книге!

– Не ругай его, – вступился я за Ансельма, – очевидно, заклятие выдернуло где-нибудь на севере айсберг, чтобы превратить его в градины, ну и в придачу проплывавший мимо косяк сельди.

– А град тогда где? – не унимался Лис.

– Видать, по дороге испарился, – развел руками я.

Не знаю уж, как там уготованный для градобития айсберг, но распря растаяла без следа, и мы во главе груженного рыбой друзского обоза тронулись в путь к тому самому заветному оазису, где ждали нас вода и сытный ужин.

Вечером, утомленные дневным переходом и обильным ужином, обитатели зеленого островка в пустыне собрались в круг возле пылающего на каменной плите костра выслушать поучения стариков.