Андрей Чертков - Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар

— Джереми, а ты Мартинеса видел?

…Зато Сабина умела рассказывать. Все так же не прекращая зарисовок. О чем угодно. Именно от нее Антон узнал, что знаменитый «Ветер» Сурда обречен был погибнуть на Радуге и ради его спасения сам художник отказался от предложенного ему места на «Тариэле». Что «Черный квадрат» первоначально написали для оперы «Победа над Солнцем», и олицетворял он там Солнце. Что…

Потом они возвращались. И в какой бы город их ни заносило, у Сабины всегда находилось несколько слов о каждом переулке и о каждом здании. Да чего там — создавалось впечатление, что каждый камень был ее хорошим знакомым. В рассказах Сабины оживали улицы, дома — и те, кто в этих домах жил. Руди казалось, он заглядывает в окна чужих жизней: тут водилось опасное привидение, там арестовали поэта, бросившего вызов диктатору, а вот площадь Янцзы появилась после падения в центр города одноименного планетолета.

А вчера концерт давала сама Сабина. «Святой Мика!» — только и сказал Руди, обнаружив огромный стадион забитым до отказа. А потом на сцену стремительно взлетела тонкая фигурка. В руках у Сабины появилась странной формы скрипка, и грянуло… Два часа стремительная, неудержимая музыка заводила людей, поднимала на ноги — сидеть под нее было просто невозможно. Антон стоял в первом ряду и смотрел на Сабину, какой он ее никогда до того не видел — с горящими глазами, раскрасневшуюся, двигавшуюся в бешеном ритме и задающую тот же ритм для тысяч человек…

Когда все кончилось, она легко спрыгнула с помоста — с огромными букетами в руках, смеющаяся, ликующая, все еще живущая в темпе своей музыки. Подала руку Руди — тот физически ощутил на себе несколько тысяч завистливых взглядов.

И пошла обратно, на глазах становясь все тем же тихим, молчаливым созданием, безвылазно живущим в крохотной комнатушке архива СГБ.

…По дороге на работу Антон решил заглянуть к Будаху. Профессор был у себя. Кабинет заполняли какие-то коробки, груды неупакованных кристаллов..

— А, доброе утро, благородный дон Румата. Как раз собирался прощаться.

— Уезжаете? А я поблагодарить вас хотел за все.

— Возвращаюсь, дон Румата. Возвращаюсь домой. Там — нужнее.

— Куда, в Ирукан?! Но герцог?..

— Да, конечно… А герцог… Как говорят у нас, «от палача да знахаря не зарекайся».

— Подождите, почтенный Будах. Разве вам плохо здесь?

— Хорошо. Вот только… — Доктор назидательным голосом процитировал:

— «Не следует гостю беспокоить хозяина свыше меры. А ежели обеспокоит, да возьмет хозяин палку в руку свою». Так учат нас отцы церкви. Вы прекрасные люди, и мне совсем не хочется дожить до того дня, когда вы «возьмете палку в руку свою».

— Да что вы, доктор Будах, кто говорит о палке?!

— Э-э, дон Румата… Вы слишком долго жили среди нас. В некотором роде вы стали одним из нас. Вы любите одних, ненавидите других — но видите в нас людей. Большинству землян остаются лишь непонимание и стыд. А стыд, в котором боишься себе признаться, влечет за собой злобу. Вот так-то… Сегодня еще сходим с коллегой Протосом во Всемирный Совет. Третий год порывается он мне показать, как ваш мир управляется. А завтра — Ирукан. Снова ируканский воздух, море… Не обижайтесь, дон Румата, но часто мне кажется, что здесь все — ненастоящее. Простите.

— Не за что. Увидите Киру — передавайте приветы.

— Она разве?..

— Да. Биологическая экспедиция. Удачи вам, доктор. Спасибо за все.

— И вам удачи. Прощайте!

Уходя, Руди обернулся, последний раз взглянул на старого врача. Таким Антон и запомнил его — склонившимся над столом, маленьким и непреклонным.

29 июля 36 года

07.00

В Академии КОМКОНа-2 разбору рабочего совещания от 29 июля посвящено целых два часа — как яркому примеру неудачного распределения приоритетов.

— Вот так и вышло, — подытожил Руди, — пройти за линию оцепления в принципе возможно. Но нам там не прорываться надо, а работать.

— А работать нам аварийщики не дадут, — хлопнул ладонью по столу Джереми. — «Не знаю вас», значит. Откуда?

— Дюма-старший. «Десять лет спустя». Монк про Карла Второго, — отбарабанил Ангелов.

Тафнат растерянно переглянулся с Руди. Тот улыбнулся.

— Все верно, Джерри. Ты, кажется, ждал другого ответа? Ладно, Петя, что у нас за ночь?

— Белая Орша. Поселок отдыха в ста шестнадцати километрах к югу от Саратова. Население сто сорок восемь человек. Бесследно исчезли сто двадцать три человека, находившиеся вчера в поселке. Как и в обоих предыдущих случаях, наблюдается значительное повышение концентрации озона. Анализ достоверности р<0,001. А полчаса назад по закрытому каналу Аварийной службы передали, что во всех помещениях поселка обнаружены следы янтарина.

— Оп-паньки, приехали. Странники?

— Ну, Руди, что делать будем? С боем прорываться?

— Выслушаем предложения. Начнем с младших. Петя?

— Мне кажется, прорываться нам необязательно. Я могу снимать информацию напрямую с мониторов аварийщиков, так что…

— Гм… Здорово. Это вы обязательно сделайте, Петр Рупертович. Вот только аналитики у Аварийной службы — специалисты высшего класса. Где они прошли — дилетантам вроде нас топтаться нечего. Глазами надо посмотреть.

— Сабина?

Сабина сидела, с ногами забравшись в свое кресло. Взгляд отстраненный и бессмысленный. Ангелов, нередко остававшийся в архиве на ночь, знал, что она способна сидеть вот так часами совершенно неподвижно, глядя куда-то вдаль. Впрочем, от заточения своего она, похоже, особо не страдала, ночи напролет читая какие-то пожелтевшие бумаги из дальних секторов архива. Дальше музея она вообще не забредала.

— Сабина?

— Смотреть нечего, — чуть хрипловатым скучным голосом наконец ответила она, — Десятая выставка, а смотреть нечего. Ни одной приличной картины с начала года.

— Понял. Запишем в план. Джерри?

За столом царила атмосфера нормального творческого бардака, ставшего в будущем фирменным стилем КОМКОНа-2. Кадровому работнику СГБ или КОМКОНа-1 с их полувоенной дисциплиной КОМКОН-второй показался бы сборищем штатских шалопаев. Да любой юнец, рискнувший обсуждать приказ, вылетел бы с громким треском из КОМКОНа-1 и без особого шума — из СГБ. А в КОМКОНе-2 такое творилось сплошь и рядом.

— Итак, Странники, — сказал Руди, и мгновенно наступила тишина. Мнения были выслушаны, теперь прерогативой руководителя было — решать. — В поселок пойдет Джереми. В обеспечении работаю я. Сабина дежурит по архиву. К Пете же судьба жестока. Петю мы попросим написать отчет по делу каляма Де Кау. Атос за горло берет.