Николай Грязнов - За дверью в лето

Это было смело, если не сказать, отчаянно, поскольку он не мог не видеть, что незнакомец во много раз сильнее его и физически, и в части ментальных способностей. В свою очередь, Сильвер зашипел, почувствовав агрессивный настрой лохматого котенка, хотя применять силу ему совсем не хотелось. Слишком уж в разных весовых категориях они находились. Несколько раз Роджер попытался предложить своему визави сесть за стол переговоров.

Это было проигнорировано и, что еще хуже, воспринято мохнатым нахаленком за проявление слабости. Пуся откровенно осмелел и даже начал охотиться на своего нового сожителя, устраивая примитивные засады и нападая из-за угла на его длинный пушистый хвост. Имя, в первый момент показавшееся соронгу нелепым и дурацким, удивительно гармонировало со странным созданием. Малыш умудрялся сочетать в себе наивность и наглость, нежность и независимость. Причем, так же непоследовательно он вел себя и в отношении тех, кого считал своими слугами.

Первое время коборты внимательно следили за тем, как складываются отношения между хвостатыми задирами, но, убедившись, что драться они не собираются, все успокоились. Получив относительную свободу от опеки слуг, Сильвер выбрал момент и попробовал еще раз пообщаться с Мавриком, чтобы установить хоть какой-нибудь контакт:

— Послушай, Пуся, или как там тебя?

— Зови меня Зверем, — чинно ответил сопливый мальчишка. Роджер чуть не прыснул со смеху, но, сдержавшись, продолжил:

— Хорошо, Зверь, объясни мне один момент: ты разве не видел, что здесь было занято?

— Здесь было свободно. Нет, не называй меня Зверем, мне не нравится. Называй меня Троллем.

— Хочешь, я буду называть тебя Гремлином или Гоблином?

— Звучит забавно. А кто это?

— Такие ужасные сказочные существа в мифологии четлан.

— Прикольно. Хорошо, зови Гремлином. Нет, лучше Гоблином.

— Идет. Так вот, Гоблин, скажи, а ты не видел, что здесь раньше было занято? Еще до того, как стало свободно? — Соронг приложил неимоверные усилия, пытаясь сформулировать вопрос на языке, доступном для понимания юному лиату.

— А мне по барабану, — нахаленок развалился на полу веранды и начал выкусывать мелкую живность в области ляжки задней лапы.

— Ну, хорошо, а что сказал твой наставник?

Молодой леомур уставился на Роджера в полном недоумении, и высшему стало понятно, что малыш даже не понимает смысла этого слова. Что за дурацкое невезение? То ему пришлось нос к носу столкнуться с окультуренным фарлахом, а теперь в собеседники и совладельцы кобортов достался дикий лиат.

С одной стороны, это упрощало ситуацию, поскольку Пуся не мог обратиться с жалобой на нарушение его прав в совет соронгов. С другой, вероятность мирного решения проблемы, касающейся раздела зоны влияния в отношении кобортов, оказывалась существенно ниже критической отметки. Наверно, никто из высших не осудил бы своего молодого собрата, даже если б он просто уничтожил дикаря, забравшегося в его владения, но Сильвер не хотел применять силу.

Слишком много боли и страха осталось на его воинственной тропе познания, чтобы множить страдания там, где ему ничего всерьез не угрожало. Внимательно приглядевшись к мальчику, он обнаружил, что Маврик не лишен талантов. Его Дар напоминал алмаз, кривой и неограненный, но массивный и достаточно чистый. Соронгу стало понятно, почему Гоблин так легко справился с его кобортами. Видимо, случайный самородок вырос в какой-то богом забытой глуши, но рано почувствовал свое призвание, и его потянуло на подвиги.

Правда, был среди талантов малыша еще один, не сразу замеченный исследователем и перечеркивающий все надежды на использование новых способностей Роджера. Пуся был абсолютно не чувствителен к телепатическому воздействию. Им невозможно было манипулировать, природный блок в астрале намертво закрывал интос подростка от вмешательства извне.

Этим во многом объяснялась и невоспитанность леомура, и непоследовательность, и необразованность. Можно было только догадываться, как трудно приходилось его родителям и их слугам. Впрочем, как неудивительно, но мальчик при этом вырос добрым, искренним и духовно чистым. Сильвер никак не мог заставить себя воспринимать агрессора отрицательно.

Вечером на даче появилось старшее поколение семейства кобортов, и началась вторая серия охов и вздохов, умиления и восхищения. Радость стариков была вполне объяснима, хотя не была связана с трогательным отношением к леомурам. Просто Сережины дедушка с бабушкой были ответственны за потерю любимца молодежи, поскольку именно они возили внука с котом на курорт.

Когда утомительные, но неотвратимые процедуры воссоединения семьи, проходившие под издевательские замечания Гоблина, были завершены, собрался совет поколений. На нем предполагалось принять решение, как поступить с вновь обретенным членом семьи. Время пребывания на даче заканчивалось, а в городе молодежь и старики жили порознь.

Не было никаких сомнений относительно инициатора собрания. Несмотря на всю показушную отвязность, Маврик вполне обоснованно опасался бывшего хозяина своих слуг. Он неплохо подготовился к совету, настроив Наташу категорически против присутствия сразу двух котов в их небольшой трехкомнатной городской квартире. Не забыл маленький хитрец и про стариков, воспользовавшись наличием у них естественного чувства вины перед Роджером за долгий путь домой хвостатого любимца их внука.

Впрочем, дедушка и раньше был не против веселой компании пушистых безобразников, а вот бабушка сдалась исключительно под давлением обстоятельств. Сильвер, ранее пускавший подобные дела на самотек, притом, исключительно по лени, на сей раз был вынужден задуматься. Перевоспитывать чету кобортов преклонного возраста ему не хотелось. Еще меньше радовала перспектива жить со слугами, которые относятся к тебе не более чем терпимо, вдали от друзей и близких в незнакомой квартире в чужом районе.

Он мог, конечно, перехватить нити управления и отправить дикаря к старшему поколению, но это привело бы в будущем к откровенной войне на дачном участке. Соронг решил поступить изящнее. В самый разгар дебатов в комнату прибежал Сережа, который безапелляционно заявил, что поскольку оба кота подарены ему, они будут жить с ним. Поскольку мальчик крайне редко проявлял жесткость в отстаивании собственной позиции, взрослые растерялись. Они так и не нашли убедительных аргументов против самого бесправного члена семьи.

Как ни странно, Пуся не пошел ва-банк и не попытался настоять на предложенном им варианте. Может быть, он понимал, что в прямой схватке за управление слугами проиграет более опытному лиату. Или сообразил, что бывший хозяин не хочет драки, а предлагает мир. В этом случае вдвоем даже веселее, тем паче, что пошедший на уступки однажды будет вынужден уступать и в дальнейшем.