Алан Фостер - Тар-Айимский Кранг. Сборник научно-фантастической прозы

— Резьба моего мозга не сорвана и работает гладко, спасибо. Хотите услышать нечто действительно абсурдное?

Ока осторожно поглядела на него:

— Не уверена.

— Я думаю, что все эти самоубийства важных людей, которые так беспокоят Джива, имеют какое-то отношение к Янусским камням.

— Янусским, я слышала о них, но как…?

Он очертя голову понесся дальше:

— Я видел порошок, который мог остаться от дезинтегрированного камня на теле лазутчика.

— Я думала, что он остался от уничтоженных кристаллических иглодротов.

— Он мог остаться также от целого кристалла.

— Ну так что?

— Ну так… не знаю что, но у меня просто такое ощущение, что все это как-то связано: камни, самоубийства, эта планета — и ААнн.

Она сумрачно посмотрела на него:

— Если у вас насчет этого такое сильное ощущение, тогда почему, ради Улья, вы не сообщили об этом Советнику?

— Потому что… потому что… — мысли его затуманились, наткнувшись на эту всегда присутствующую стену предупреждения. — Я не могу, вот и все. Кроме того, кто же станет выслушивать подобную сумасшедшую историю, когда она исходит, — тут он вдруг улыбнулся, — от сошедшего с резьбы юнца, вроде меня.

— Не думаю, что вы так уж молоды, — отпарировала она, подчеркнуто игнорируя замечание о резьбе. — Тогда зачем говорить кому-то… зачем говорить мне?

— Я… хотел услышать другое мнение, посмотреть, окажется ли моя история, произнесенная вслух, такой же безумной, как и у меня в голове.

Она нервно щелкнула жвалами.

— Ладно. Я думаю, она кажется безумной. Теперь мы можем забыть обо всем этом и перейдем к следующему миру, который выявил ваш розыск?

— Мой розыск не выявил никаких других миров. Он не выявил также и Ульру-Уйюрр.

Она выглядела раздраженной.

— Где же тогда вы нашли название?

— В… — он едва успел поймать себя. Он чуть было не признался, что выудил его из головы умирающего ААнна. — Этого я тоже не могу вам сообщить.

— Как же мне тогда помочь вам, Флинкс, если? вы отказываете мне в разрешении на поиск? — Отправившись со мной.

Она стояла словно парализованная.

— Мне нужен кто-то, имеющий право не считаться с мироблюстителем. Вы — падре-элект службы безопасности. В противном случае вы бы не дежурили на столь ответственном участке в поверхностном коридоре лифта. Вы можете это сделать. — Он с волнением уставился на нее.

— Вам лучше пойти поговорить с Советником Дживом, — медленно проговорила она ему. — Даже предполагая, что я могла бы сделать такое, я никогда бы не подумала бросить вызов Церковному Эдикту.

— Послушайте, — быстро сказал Флинкс. — Член Церкви высокого ранга не станет и думать об этом и будет поддержан, хотя бы только по причинам безопасности. Даже военное судно Содружества не стало бы. Но вы не настолько высоко стоите в иерархии, чтобы возникла тревога, если вы вдруг исчезнете. Я также держу пари, что в вас есть что-то от вашего дяди, а он — самый способный и толковый индивидуум, какого я когда-либо встречал.

Силзензюзекс оглядывалась по сторонам с видом личности, осознавшей вдруг, что находится в запертой комнате с голодным хищником.

— Я ничего этого не слышала, — неистово забормотала она. — Не слышу. Это… это кощунство и… идиотизм.

Не отрывая от него глаз, она начала соскальзывать со скамьи.

— Как это я вообще с вами связалась?

— Не кричите, пожалуйста, — мягко предостерег ее Флинкс. — А что касается вашего вопроса, то если вы минутку подумаете… я спас вам жизнь.

ГЛАВА 8

Она остановилась. Все четыре беговые конечности поднялись под ней в готовности к быстрому спринту к столу дежурной. Слова Флинкса раскатывались у нее в голове.

— Да, — призналась, наконец, она. — Вы спасли мне жизнь. Я на миг забыла.

— Тогда именем Улья, Царицы-матки и Чуда Преображения, — торжественно произнес он. — Я называю теперь этот долг обязательным.

Она попыталась казаться позабавленной, но он видел, что она потрясена.

— Что за странная клятва. Она придумана, чтобы дразнить детей?

Ради усиления эффекта, он повторил ее вновь… На сей раз на верхнетранксийском. Это было трудно, и он запинался на щелканьях и твердых голосовых остановках.

— Так значит, вы ее знаете, — прошептала она, заметно обмякнув, а затем взглянув на спокойно сидящую за отдаленным столом дежурную. Флинкс знал, что единственный крик может привлечь многочисленных вооруженных служителей — и сердитые вопросы. Он ставил все на то, что она не крикнет, что древняя и мощная обязанность жизнью по этой высшей клятве удержит ее.

Она удержала. Силзензюзекс умоляюще поглядела на него:

— Я едва успела повзрослеть, Флинкс. У меня все еще не вскрыты футляры для крыльев, и я только год назад сбросила свой подростковый хитиновый покров. Я никогда не была замужем. Я не хочу умирать, Флинкс, ради вашего необъяснимого помешательства. Я люблю свои исследования и Церковь, и свое потенциальное будущее. Не позорьте меня перед моей семьей и моим Кланом. Не… заставляйте меня это делать.

— Я хотела бы вам помочь… честное слово, хотела бы. Вы явно получили больше, чем положено, несчастья и безразличия. Но, пожалуйста, постарайтесь понять.

— У меня нет времени понимать, — отрезал он, затыкая ей рот прежде, чем она ослабит его решимость. Он должен был попасть на Ульру-Уйюрр, если существовал хотя бы один шанс, что Чаллис находится там. — Если бы я тратил время на понимание, я бы уже умер полдюжины раз. Я призываю вас выплатить мне свой долг по этой клятве.

— Тогда я согласна, — ответила она тусклым голосом. — Я должна. Вы втянули меня в свой кошмар. — И она добавила что-то, указывающее на безнадежность, смешанную с презрением.

На краткий миг, на секунду он готов был велеть ей исчезнуть, покинуть помещение, убежать. Миг прошел. Он нуждался в ней. Если он отправится прямо к кому-нибудь вроде Джива и скажет ему, что он должен ехать на Ульру-Уйюрр, Советник улыбнется и пожмет плечами. Если же он расскажет ему о своей теории относительно янусских камней, Джив потребует подробности, причины, источник подозрений. Это означало бы рассказать без утайки о своем таланте, чего он просто не мог сделать.

Церковь, при всей своей доброй воле и добрых делах, все-таки была массивной бюрократией. Она поставит свои собственные заботы выше его. «Разумеется, — скажут ему, — мы поможем вам найти ваших настоящих родителей. Но сперва…»

Это «сперва» может продлиться вечность, знал он. или, по крайней мере, до тех пор, пока заскучавший Чаллис не уничтожит последнее звено между Флинксом и его предками. И он не был убежден, что ему помогут, даже если он полностью откроется — он не был уверен, что приспособляемость Церкви к текущему моменту простиралась до нарушения ее же собственного Эдикта.