Иван Беляев - Галобионты

Геракл наклонил голову, не пожелав ответить.

– Что такое? – Степанов немного повысил голос.

– Хозяин, мне нужно с вами поговорить, – произнес Гералк, не отводя глаз от пола.

– Так говори! – в голосе Степанова проступило раздражение.

– Я хотел бы остаться с вами наедине.

– Ты что, не доверяешь нашим с тобой питомцам?

Геракл снова промолчал.

– В чем дело? – еще требовательнее спросил Степанов.

– Послушайте, профессор, – заговорил Алекс, – у нас с Гераклом возникли некоторые разногласия по дороге сюда. Может быть, вы поможете нам их разрешить?

Антон Николаевич с любопытством, к которому примешивалась тревога, воззрился на Алекса.

– Он не хочет повиноваться, – проговорил Геракл, – слышали бы вы, Хозяин, какие речи он со мной вел.

– Так-так, – пробормотал профессор, – значит, вот ты какой…

Степанов поднялся и приблизился к Алексу.

– В чем дело?

– Мы согласились вернуться к вам с одним условием: мы хотим знать, кто мы.

Антон Николаевич не сразу нашелся, что на это ответить. Такого оборота событий он никак не ожидал.

– Мне стоило немалых трудов убедить его вернуться на Базу, Хозяин, – объяснил Геракл.

Обычно бледное лицо профессора покрылось красными пятнами. Рот перекосился, задрожал подбородок.

– Хозяин, нам нужно обсудить с вами кое-что, – поспешно проговорил Геракл, заслоняя собой Алекса.

Неимоверным усилием воли Степанов заставил себя успокоиться.

– Хорошо, – сказал он, глубоко вздохнув, – будь добр, проводи наших блудных детей в нижний отдел. Им необходимо пройти реабилитацию.

– Мы никуда не пойдем, профессор, – произнес Алекс, отстраняя Геракла, – до тех пор, пока вы не поговорите с нами.

– Вот значит как?

Степанов вскинул растерянный взгляд на Геракла, ища поддержки у своего помощника. Тот поспешил вмешаться:

– Ты-то, может, и не пойдешь, а твоей подружке придется. Посмотри, как она устала. Ей не обойтись без отдыха.

Мужчины посмотрели на Любовь. Девушка стояла, прислонившись к стене. Усталость и постоянный страх, испытываемый ею на протяжении нескольких последних суток, лишили ее способности адекватно реагировать на происходящее. Вперив потухший взгляд в противоположную стену, Любовь не обращала внимание ни на кого из присутствующих.

– Что с ней?

Степанов вскочил и стремительно подошел к девушке. Впервые с той минуты, как она – предмет его вожделения – появилась в лаборатории, Антон Николаевич смотрел прямо на нее. Любовь и впрямь выглядела очень плохо.

– Неужели плавание так на нее подействовало? – Антон Николаевич взял руку девушки, холодную и почти безжизненную.

– Скорее, на нее так подействовал страх, – произнес Алекс.

– Страх? – повторил за ним Степанов.

– Она боится вас, профессор.

– Очень жаль, что этого нельзя сказать о тебе, – Антон Николаевич окинул Алекса неприязненным взглядом и обратился к Гераклу.

– Веди ее в маленькую лабораторию.

– Постойте, – Алекс загородил собой выход, – она никуда не пойдет без меня.

– Что здесь происходит? – изумлению профессора не было предела.

– Он не желает повиноваться, Хозяин.

– Это я и сам вижу! – выкрикнул Степанов вне себя от бешенства.

– Я хочу знать, кто мы, – снова проговорил Алекс, – Я уже сказал об этому Гераклу.

– Как ты смеешь! – звенящим шепотом произнес Степанов. —

Я твой создатель. Без меня тебя бы не было на этом свете. Ты понял, ничтожество?

– Это не дает вам права обращаться со мной как с рабом.

– Я уничтожу тебя, – зашипел Степанов, надвигаясь на Алекса, – сотру в порошок. Ты сгниешь на дне морском…

– Не надо пугать меня, профессор. У вас все равно ничего не выйдет.

– Вот ты как со мной…

– Хозяин, вам нужно успокоиться, – поспешил вставить Геракл, – разрешите мне проводить их в маленькую лабораторию, женщине необходима помощь.

Поймав многозначительный взгляд помощника, Степанов осекся.

– Хорошо, друг мой, поступай, как знаешь.

– Пойдемте, – Геракл взял Любовь за руку и повел ее к двери. Алекс двинулся следом.

От него не укрылось, что Геракл и профессор обменялись таинственными взглядами. Однако Алекс не стал протестовать, так как Любовь действительно нуждалась в помощи.

Степанов нервно шагал по опустевшей лаборатории. Опять его постигла неудача. Снова ситуация вышла из-под контроля. И это перед самым приездом полковника. У него почти не остается времени, чтобы осуществить задуманное. Хорошо, если им удастся спрятать галобионтов от глаз Дзержинца. Степанов не питал иллюзий по поводу реакции полковника, когда тот узнает о существовании Алекса и Любови.

– Я уничтожу этого негодяя, – шипел Степанов, пиная попадавшиеся на пути предметы, – я подвергну его самому жесткому зомбированию. Он пожалеет, что посмел так вести себя со мной.

Сильнее всего профессора бесило сознание того, что этот галобионт, о котором до сего момента он почти не задумывался, присвоил себе право на Любовь. Страшные догадки роились в голове Степанова. Не было сомнений, что эти двое успели сблизиться на острове. При мысли о том, насколько далеко могли зайти их отношения у Антона Николаевича мутился рассудок.

– Хозяин, я запер их в реабилитационной камере.

– Что с женщиной?

– Я поместил ее в барокамеру.

– А этот…, – Степанов так и не подобрал подходящего определения, – он с ней?

– Да, Хозяин.

– Что у них там произошло?

– Простите Хозяин, но я должен сказать вам, что вы совершили ошибку, когда не захотели довести процесс адвентации до конца.

– У тебя короткая память, – злобно ответил Степанов, – ты что, не помнишь, в каких условиях нам пришлось это делать?

– Я помню, Хозяин. Но я также помню, что еще тогда предложил вам умертвить его.

– А кто бы охранял женщину?

– Спора нет, он справился со своей задачей, но по-моему, нам с вами от этого будет только хуже.

– Ничего, друг мой, – забормотал профессор, – мы все поправим. Главное, что они здесь. Никогда не поздно подвергнуть их обоих установке психопрограммы. Мы все вернем на круги своя. Все будет хорошо, мой друг.

Геракл с раздражением выслушивал это бормотание. Неясно было, кого пытается успокоить Степанов, помощника или себя самого.

– Хозяин, раньше я не говорил вам этого, так как считал, что не вправе вмешиваться в вашу работу. Н теперь вижу, что мои подозрения подтвердились.

– О чем ты?

– Вы могли бы подвернуть их зомбированию еще в период конечной стадии генезиса. Насколько мне известно, именно так вы поступали со всеми предыдущими сериями, включая мою. Но в этот раз вы по каким-то причинам не сделали этого. Почему?