Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 7. Волна мысли. Сумеречный мир

Опытный взгляд охотника без труда различал следы убежавших сибиряков. При таком безветрии отпечатки на песке исчезали медленно. Почти не осознавая этого, он запоминал ориентиры, следил за положением солнца и самых ярких звезд. Для неопытного глаза Марс выглядел неизменным — все те же кроваво-красные дюны, цветные полосы руды на запыленных скалах и низкие заросли корявых растений. За крутыми оврагами поднимались низкие холмы, а дальше снова начинались дюны, сухой песок и острые скалы. Но Колли знал, как найти дорогу назад.

Чуть позже ирландец завел разговор. Голоса, проходя через микрофоны, атмосферу и наушники, наполнялись резким металлическим дребезгом.

— Неужели сибиряки не подумали о том, что мы можем нанести им ответный визит?

— Наверняка подумали, — пожав плечами, ответил Колли. — И, будь здесь густые заросли, они могли бы сбить нас со следа. Но на такой открытой местности это просто невозможно.

— А если им все же удастся ускользнуть? Пройдут они, к примеру, по голым скалам, и ищи их тогда свищи.

— Они шли по этому пути туда и обратно. Видишь, здесь две цепочки следов. Потеряв одну из них, мы всегда можем отыскать другую. Очевидно, сибиряки не успели составить карты и, плохо ориентируясь в пустыне, решили воспользоваться обычным компасом. Я уверен, что они добирались в наш лагерь по прямой линии. Следы ведут на северо-запад. Мы без труда найдем их корабль.

Луис закусила губу.

— Наверное, я что-то не понимаю, — прошептала она. — Этот мир и так враждебен к людям. Зачем же еще сражаться друг с другом?

— Они первые начали, — сказал Иванович.

— Да, но я думаю, что это болезнь всего человечества. Почему мы никак не научимся жить в мире?

— Некоторые люди не хотят, да и просто не могут делать это, — ответил Колли. — А других без хорошей дубины такому не научить.

— Нет, тут все гораздо сложнее, — возразил О'Нил. — Мы сейчас пытаемся нанести ответный удар в целях самообороны. Но именно таким образом и начинается каждая война. Скажите, кто-нибудь из вас подумал о том, почему они напали на нас первыми? Мы считаем их убийцами и кровожадными чудовищами. А они обычные люди, и у них тоже есть высокая цель, ради которой они сражаются за Марс, за свой народ и, возможно, за всю Вселенную. Тот, кто не может защитить свои идеалы и ценности, просто нежизнеспособен и должен выйти из игры.

— И что же тогда делать? — с отчаянием спросила Луис. — Рвать друг другу глотки, пока не наступит конец света?

— Нам надо изменить свои идеалы, — ответил ирландец. — Мы должны дать человечеству одну великую цель.

— Вряд ли такое возможно, — проворчал Колли. — На Земле больше нет единой расы людей.

— И все же, друзья мои, это обязательно надо сделать, — сказал О'Нил.

Он отрешенно смотрел куда-то вдаль, и на его лице сияла мечтательная улыбка.

Колли пожал плечами и молча повел отряд вперед. Корабль исчез за горизонтом. Они остались одни среди скал, коричневых дюн и мертвой тишины.

Любые физиологические процессы становились на Марсе фантастически сложными. Питаться приходилось холодной едой, извлекаемой из герметично закрытых контейнеров. В каждом шлеме имелось отверстие с клапаном, и при приеме пищи оно соединялось с особым патрубком пищевого контейнера, или «сундука с едой», как язвительно называл его Колли. Потребление воды ограничивалось строго выверенным рационом, а емкости с жидкостью располагались на спине и по бокам скафандра. Для удовлетворения естественных нужд люди уходили за дюну и пользовались специальным приспособлением, которое предохраняло костюмы от потери воздуха и тепла.

Щетина и пот тоже вносили свою долю дискомфорта — кожа неимоверно чесалась, а добраться до нее было невозможно. Дыхание зависело от запаса кислорода, от состояния вентилей и насосов. Любая поломка механизмов и приспособлений скафандра означала смерть. Там, на территории лагеря, они в любой момент могли бросить все дела и подняться на борт корабля, но здесь, в пустыне, им не оставалось ничего другого, как только идти вперед. Все это доводило их до безумия. Они шептали проклятия и скрипели зубами. Они сражались с собой, стараясь подавить беспричинную злобу, а она росла и росла и снова выходила из-под контроля.

— Мы никогда не освоим эту планету, — со вздохом произнес Колли. — Она слишком велика для нас. И людям здесь не прижиться.

— Главное — начать, — ответил О'Нил. — К тому же у нас нет другого выбора.

— На бумаге и словах колонизация Марса выглядит прекрасно. Но нам не перевезти сюда столько людей, техники и материалов. Куда проще обосноваться на Южном полюсе.

— Мы бы так и сделали, — сказал О'Нил. — Но Антарктида тоже стала радиоактивной. Единственная надежда на Марс. И мы должны завоевать планету во что бы то ни стало.

— Как? Выкапывая ямы в песке?

— Это только начало. А потом колония разрастется и выйдет из своих убежищ. Мы начнем изменять земные и марсианские растения. Люди научатся выращивать органику и водоросли, они адаптируют свои биохимические процессы, и колония перейдет на самообеспечение. Пройдут годы, в атмосфере увеличится содержание кислорода — а его запасы в грунтовых полостях несметны — здесь появятся вода и углекислый газ. К тому времени колонисты привыкнут к местным условиям, и в отличие от землян им уже не потребуется так много кислорода и тепла. Упорное движение вперед, десятилетия усилий и труда приведут людей к победе, и уже через пятьсот или тысячу лет эти пустыни превратятся в цветущие сады. Когда есть цель, для человека нет ничего невозможного. Научных знаний нам хватает. Опыт и технику приобретем в процессе работы. Осталось вложить труд и деньги. Но прежде всего — труд.

— Деньги? — удивленно спросил Колли. — Того, что необходимо для освоения Марса, мы не купим ни в одной стране Земли. А здесь, как видишь, деньги не нужны.

— Они нужны всегда, — ответил О'Нил. — Деньги — это символ человеческих усилий. При колонизации Марса людям придется отказаться от всего, что накоплено веками. Чтобы хоть как-то возместить такую огромную потерю, мы должны обеспечить колонистов деньгами. Вопрос простой, но от него зависит существование нашей расы. Именно здесь нам предстоит создавать научные станции и вести эксперименты со стабильным набором хромосом марсианской флоры. Именно здесь мы должны раскрыть тайны генетики и наследственности. Да, возможно, это невыполнимая задача. И может случиться так, что экология Земли развалится ко всем чертям, пощадив лишь самые примитивные формы жизни. Но у нас останется Марс. У нас останутся колонии. Придет день, и люди вернутся на родную планету, чтобы посеять на ней ростки новой жизни. — Он печально покачал головой и тихо добавил: — Деньги нужны, но жизнь за них не купишь.