Адам Робертс - Стеклянный Джек

– Теперь лежи тихо, – приказала мисс Джоуд. На мгновение их взгляды встретились, и у Дианы произошел странный сдвиг в мыслительных процессах. Сколько лет было этой женщине? Как давно она жила?

Диану посетило головокружительное видение будущего. Она увидела Джоуд, которая похвалялась: «Он заставлял нас прыгать от одного мира к другому, через мириады пузырей, – но мы его поймали. Я его поймала. Обездвижила его, заперла и увезла с собой, и мы сумели вытащить из него формулу БСС, прежде чем он умер. И теперь у клана есть бомба, при помощи которой можно шантажировать Улановых и всё человечество!» Это могло привести только к катастрофе.

– Славы вы себе не добудете, мисс Джоуд, – сказала она.

– Слава – это воспламенение, – ответила женщина. – Быстрая реакция между схожим и несхожим, взаимное уничтожение в огне.

На её губах появилась убийственная улыбка, и потом она исчезла из поля зрения привязанной Дианы. Видимо, отправилась пристегивать к койке Сафо. Со своего места Диана видела только один иллюминатор, сквозь который можно было разглядеть зелёный бок главного пузыря Гарланда 400. На него падал яркий солнечный свет.

Делать было нечего.

Вскоре Диана почувствовала дребезжание и давление, свидетельствовавшее о том, что корабль отчаливает. Зелёная дуга по ту сторону иллюминатора скользнула прочь. Ощущая движение ушами и желудком, она наблюдала, как корпус другого корабля заслонил обзор, а потом исчез из вида. По-видимому, это был собственный корабль мисс Джоуд. Шипение маневровых двигателей. С отчётливым тяжелым ударом нос «Рума» соприкоснулся с носом одноместного шлюпа.

– Мисс Джоуд? – просипел Яго из своей койки.

– Моё терпение лопнет, – сказала та где-то за пределами поля зрения Дианы, – если ты будешь все время меня прерывать. – Ворчание разгоняющегося главного двигателя; тени переползли в ту часть кабины, которую Диана еще видела. Всеохватное чувство текущего момента. Острое осознание того, что ты ещё жива. – Надеюсь, молодой человек, вы хотели сказать мне что-то важное.

– Да, – прохрипел Яго.

– Что?

– Я хотел сказать… – проговорил Яго. Потом он вздохнул и продолжил: – Теперь я могу заняться вами.

Потом всё смешалось. Крышки противоперегрузочных коек мгновенно захлопнулись с дребезжащим стуком. Диана почувствовала, что её очень сильно трясёт, хотя она и связана по рукам и ногам, пристегнута ремнями и не может шелохнуться. Но она ощущала, как от тряски её руки и ноги вот-вот оторвутся от тела, как глазные яблоки вдавливает в череп – так сильно всё тряслось. Длилось это долго. В конце концов тряска стихла и полностью прекратилась. Диане оставалось только лежать. Свет внутри камеры погас, и собственное дыхание громко отдавалось в её ушах, а по стенке койки то и дело ударяли какие-то обломки, от чего по тесному пространству разносился неприятный шум. И всё, ничего больше.

Долгое время было совершенно темно и очень тихо. Только звуки её дыхания и (её слух делался всё более чутким) сердцебиения. Постепенно они приобрели более спокойный ритм. Она вдруг без всякого страха поняла, что могла уже умереть. Возможно, её тело мертво, а сознание продолжает жить в ящике, потому что – странная мысль, но Диане она почему-то нравилось – душа не сумела выбраться. Когда-нибудь ящик откроют, думала она, и, быть может, всё закончится. Её дух улетит в какую-нибудь иную реальность. Ева предала её и родителей. Мир перевернулся вверх тормашками. Но было глупо так говорить, поскольку в космосе нет ни верха, ни низа.

Её разум продолжал работать даже в ящике. В конце концов, она была рождена, чтобы решать проблемы.

Проблемы бестолковым образом объединялись в противостоящие друг другу пары невозможностей. Смерть Бар-ле-дюка была делом рук невозможного убийцы или же наступила от невозможной пушки. БСС было невозможным по законам физики, но шампанские сверхновые, которые изучала сама Ева, оказались свечами, горящими в невозможной дали как свидетельство того, что такая технология не только возможна, но уже изобреталась и применялась – безумным, опасным образом – десятком инопланетных цивилизаций.

Она считала, что отлично решает проблемы. И вот куда это её завело.

Во тьме она стала космосом. Космос целиком уместился в её мыслях.

Тьма успокаивала. Диана уснула. Она сновидела, что находится вовсе не в койке, а в стволе гигантского пистолета. Яго был рядом с ней. «Это самая большая пушка, – сказала она. – Больше всех остальных пушек». «Размер – понятие относительное, – отозвался он. – Мы всегда должны спрашивать: больше по отношению к чему?»

Диаметр ствола был даже больше, чем ей показалось сначала: сто метров в поперечнике. Она встала, и Яго встал рядом. В конце ствола виднелся яркий свет. Их тени вытянулись перед ними далеко-далеко, как тотемные столбы, и Диана повернулась, чтобы посмотреть на Солнце через идеально круглый срез дула. «А разве разумно, – спросила она, – нацеливать пушку на такую мишень?» «Как странно, – сказал Яго в ответ, – что у Луны есть фазы, а у Солнца нет!» У него был чужой голос. Голос мисс Джоуд. Диана подумала: до чего же похоже он изображает мисс Джоуд! А потом подумала: но как я могу быть уверена в том, что это Яго изображает мисс Джоуд, а не мисс Джоуд изображает Яго? «Близко к истине», – произнес голос во тьме. Свет закончился. Пришла тьма. Она просыпалась. Но всё равно слышала голос: «Человек, изображающий другого человека, находится в точности на полпути между двумя людьми. Невозможная асимптота!»

Она снова бодрствовала.

– Эй? – крикнула она и изумилась тому, как громко прозвучал её собственный голос в замкнутом пространстве.

Выхода не было.

Вообще-то, оказалось непросто определить, бодрствует она или спит. Ей почудилось, будто Сафо говорит: «У тебя есть всё необходимое, чтобы решить эту загадку». Но вряд ли Сафо могла сказать что-то подобное.

Наверное, она всё же спала, потому что тьма вокруг неё превратилась в болезненно-яркую совокупность точек: зеленых и голубых, белых и желтых – огромных масштабов взвесь из частиц, каждая из которых была человеческой жизнью – множеством человеческих жизней, сбившихся в кучку.

Но потом она услышала голос Айшварии:

– Неужто тебе хватило глупости недооценить моего Стеклянного Джека?

– Нет, – сказала она. – Нет-нет.

Но голос продолжил:

– Люди здесь верят в призраков или, по крайней мере, в духов, которых называют бхутами[61]. Нельзя увеличивать их число, не посоветовавшись с ними!

– Я не увеличивала, – ответила Диана с лёгкой паникой.

– Нет, – сказал голос. – Уж ты-то не убийца, правда…