Освоение времени - Виктор Васильевич Ананишнов
О такой жалобе Иван уже слышал на подворье Эламов и воспринимал сетования Шестого из них как фон к беззвучному движению Пояса. Он выискивал путь для прохода в горную гряду — и пока не находил. Ложбинка, которой он когда-то воспользовался, поднялась вверх и стала недоступной. Лишь в отдалении по фронту Пояса ему показалось нечто, похожее на приступок.
— Пойдём вдоль стены, поищем, где пройти можно.
— Но… — заволновался Элам. — Это же поперёк времени.
— Какая разница? Поторопись!
— Как же это так, — бубнил Элам, оттягивая руку Ивану. — Мы же поперёк времени пошли. Чует моё сердце, попадём не туда, куда надо, а к перлям. Стоило тогда моему Первопредку бежать за Пояс, дабы не оказаться перлем.
— Помолчи, пожалуйста! Без тебя тошно. А перлей вообще не упоминай. Да и что ты о них знаешь? Ничего.
— Не черти же они. Перли.
— Перестань! Попадём к перлям, так назад вернёмся. Бывал я у них. А сейчас не тянись. Да и… Чего ты их боишься? Это я тебя должен бояться, так как ты для меня перль настоящий.
— Да ты что? — Элам вновь остановился. — Ты — перль?
— Это ты перль, а мой мир правильный… Так что иди и помолчи немного.
— Я-то ничего. Молчу. Но как же так?
— А вот так! Всё!
Ивану, по правде говоря, тоже не хотелось уходить далеко в сторону от уже проверенного входа в горы Пояса. Кто знает, каким образом реализуется в реальном мире такое отклонение? Выйдешь, а там замка Пенты нет и в помине. И о перлях Элам напомнил, как о нечистой силе, помянутой к ночи.
Когда они, наконец, взобрались на скалу, а потом выше — в горы, перевалили хребет и стал виден замок, Элам свободной рукой вытер пот с головы и лба и признался:
— Ты всё говорил, де, горы да скалы. И шёл будто и вправду в гору. А я-то по ровному. Никаких у меня гор.
— Ну да? — не поверил Иван, тоже немало попотевший. — Чего же ты так тяжело дышишь?
— Потому что, чем для тебя было круче, тем сильнее у меня сводило ноги. Не пошевелить. Через силу шагал, думал уж не дойду, да боялся, скажешь ещё, навязался на мою голову… А сейчас вот ничего, разошлись.
— Разошлись, — повторил-передразнил Иван.
Пока что Элам не был в тягость.
Однако несколькими минутами позже он всё-таки пожалел, что взял его с собой. Стены лабиринта, по которому так свободно шёл Элам, внезапно оборвались.
— Кто-то проломил их до основания, — поведал прибойник виновато Ивану. — Взорвали, похоже.
— Плохо, — сказал в ответ Иван. — Замок видишь?
— Какой замок? — покрутил головой Элам, отыскивая названное строение. — Нет, не вижу.
— Ладно, увидишь… — Иван тяжело вздохнул. — Полезай ко мне на спину… На горло не дави!
Потащил его Иван на закорках до самой лестницы, где Элам смог встать на свои ноги и идти сам.
Сидя и отдыхая на ступенях, Иван ещё раз продумал план своих действий. Напомнил Эламу, как вести себя в замке.
Главное, считал ходок, не появляться в реальном времени, насколько это будет возможно. В реальном мире его могли случайно увидеть и осложнить выполнение задуманного. План сам по себе был чрезвычайно прост. Иным он и не мог быть. Следовало найти апартаменты Напель и, руководствуясь их расположением, добраться до дверей, разделяющих уровни времени, и уже от них дойти до винтовой лестницы, ведущей к Творящему Время…
Иной дороги он не знал.
Простота и, по существу, одно вариантность плана таила в себе опасные неудобства. Дело в том, что Карос прекрасно был осведомлён о его незнании других подходов к Творящему Время. Он и люди Маклака могут поджидать его где-то именно на известном пути. Или расставить новые ловушки, совершенно другие, которые он не ведает, как их можно обойти или как из них выбраться.
«Может быть, — иногда с надеждой думал Иван, — они меня не ждут совсем, или такого моего быстрого возвращения…» Но знание того, что кто-то там может рассчитать до минут и метров его появление в Поясе, быстро отбивало охоту на что-то надеяться.
Всё это действовало Ивану на нервы и мешало думать.
После проникновения в Пояс в нём ощутимо стали бороться два чувства: затаённая нежность к Напель и решительное желание уничтожить то, что её окружает, чем она живёт.
Ведя Элама по дороге времени, он приближал момент встречи с Напель, и первое чувство стало доминировать в нём, а второе — блекнуть и отходить назад. Он, словно наяву, видел её и осязал. Внутренний взгляд его и руки скользили по её бёдрам, груди, длинной шее, увенчанным кругловатым чарующим лицом. Её глаза…
Иван остановился, как будто налетел на стенку.
— Третий глаз! — пробормотал он.
— Ты о чём? — спросил Элам со свойственной ему живостью.
Ему уже поднадоело молчаливое шествие по бесконечным коридорам и бесчисленным лестницам замка, лишённого какого-либо убранства. Смотреть не на что — голые стены.
— Нет, нет, ничего, — поторопился с ответом Иван.
Странно, он впервые после выхода из прошлого вспомнил и оценил последние секунды перед тем, как Напель послала его в невообразимо далёкую историю Земли, туда, откуда он (она надеялась, наверное, на это) никогда уже не сможет вернуться. У неё под складочкой на лбу таился третий глаз. Сколько раз он целовал её как раз в эту складочку и ничего не подозревал. А под ней…
— Элам, ты не встречал людей с третьим глазом вот здесь? — он ткнул себя пальцем в лоб чуть выше линии бровей. — На лбу?
— Встречал. Как не встречать, если кени когда-то жили среди нас свободно.
Иван, задавший, как ему казалось, чисто риторический вопрос и получивший положительный ответ, обрадовался и расстроился одновременно. Напель, значит, не урод какой-то, но человек ли?
— Кени? Кто они? И почему ты сказал, что жили в прошедшем времени?
— Кени… Говорят, в дни исхода наших Первопредков их племя оказалось на линии временного канала. Я не представляю как такое возможно, но так говорят. А почему в прошлом времени, так с ними якобы что-то случилось. Прибоев пятьдесят назад или больше того. Знаешь, Прибои считать трудно… Говорили, среди них будто бы какая-то странная болезнь случилась, они и вымерли. Но и другой слух был, что их Прибой пропустил через Пояс Дурных Веков, и они ушли в естественное будущее… Так говорят о
