Генри Каттнер - Один из несущих расходы

Наконец усталый и полный отвращения к самому себе Букхалтер разрешил сыну уйти, а сам остался сидеть и наблюдать за тем, как красные отблески солнца умирают на горных вершинах. Наступала ночь. Человек — дурак, он непременно должен быть дураком, иначе бы он с самого начала понял всю бессмысленность своего плана.

Обучение лишь начиналось… Можно было в корне изменить программу обучения для Эла… Так оно и будет, но не сейчас, не раньше, чем гнев настоящего уступит место симпатии и пониманию…

Еще не сейчас.

Хорошо все обдумав, он ушел в дом, коротко объяснил все Этель и связался с дюжиной «лысых», в которых хорошо знал по совместной работе в издательстве. Не все из них успели обзавестись семьями, но никто не отказался от встречи. Когда спустя полчаса они встретились в задней комнате «Гадан Таверн», находящейся в нижнем городе, сам Шейни поймал знания Букхалтера, и все прочли эмоции… Собранные узами симпатии и понимания, они ждали, пока Букхалтер внутренне соберется и будет готов.

Затем он рассказал им все, что узнал. Разговор на языке мыслей не потребовал много времени. Он рассказал им о японском ювелирном дереве с блестящими безделушками и сияющим соблазном. Рассказал о рациональной паранойе и пропаганде. И о том, что самая эффективная пропаганда была прикрыта сладкой оболочкой, до такой степени скрывавшей цель, что она стала понятна лишь тогда, когда предпринимать что-либо было уже слишком поздно.

Зеленый Человек, безволосый и героический — символ телепатов.

А дикие, волнующие приключения, такие привлекательные для юных умов — прекрасная наживка для молодых, чей разум еще слишком неопытен, чтобы понять всю гибельность предлагаемого пути. Взрослые телепаты могли слушать и не обращать внимания на подобную сказку. Юные, имевшие более высокий порог восприятия, увлекались, и взрослые не понимали, что с ними происходит, ибо они почти никогда не заглядывают в книги своих детей. А если и заглядывают, то лишь затем, чтобы убедиться, что на их страницах нет ничего, способного причинить явный вред, а о скрытом вреде взрослые чаще всего забывают… Ни один взрослый не пытался квалифицировать Зеленого Человека. Большая часть считала его просто оригинальным книжным героем типа «Волшебника из страны Оз».

— Я тоже так считал, — согласился Шейни. — Мои дочки…

— Оставьте, — сказал Букхалтер. — И я не стал исключением…

Дюжина телепатов, слив свои разумы в один единый, распространили свою чувствительность далеко за пределы комнаты, стараясь уловить мысли своих спящих детей, и что-то темное отпрянуло от них, настороженное и полное тревоги.

— Это он, — предупредил Шейни.

Больше слов не потребовалось. Тесной, связанной одной целью группой они покинули комнату и, перейдя улицу, отправились к центральному универмагу. Дверь была заперта, но двое мужчин без труда сломали засов.

Пройдя по темным залам магазина, они вошли в заднюю комнату, где им навстречу, опрокинув стул, вскочил лысый человек. Его лысина блестела в лучах яркой лампы, рот открывался, но с губ не слетело ни слова. Мысленно он умолял их простить его, но она была отброшена стеной отчуждения…

Букхалтер выхватил кинжал, остальные сделали то же самое.

Суд свершился.

Давно замер предсмертный крик Веннинга, а его умирающая мысль все еще билась в мозгу Букхалтера. Билась всю дорогу к дому. «Лысый», не носивший парика, не был безумцем, нет. Он был параноиком. То, что он хотел скрыть, поражало непомерным размахом. Эгоизм тирана, ярая ненависть к нетелепатам. Самосуд тоже нездоровое явление… И — МЫ — БУДУЩЕЕ! ТЕЛЕПАТЫ! БОГ СОЗДАЛ НАС ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ МЫ ПРАВИЛИ НИЗШИМИ РАСАМИ.

О боже, как это все знакомо из историй!

Букхалтер все еще кипел от негодования. Мутацию нельзя было считать полностью удавшейся. С одной группой все было в порядке. В нее входили телепаты, носившие парики и которые приспосабливались к окружающим. В другую, к счастью, незначительную, входили душевнобольные, и их можно было бы не принимать в расчет. Эти люди находились в психиатрических лечебницах.

Но помимо них была прослойка, состоявшая только из параноиков. Они не считались душевнобольными, но их расстроенная психика могла причинить много бед. Входившие в эту группу не носили париков.

Так же, как и Веннинг.

Но самый страшный вред от Веннинга был в том, что он искал последователей. К счастью, он занимался этим в одиночку.

«Лысый» параноик-одиночка.

Были и другие, много других.

Впереди, на холме блестела маленькая яркая точка, указывающая окно в доме Букхалтера. Он послал вперед мысль-приветствие. Она коснулась Этель и ободрила ее.

Затем мысль перенеслась в комнату к сыну. Ничего не понимающий, заплаканный и несчастный мальчик долго ворочался в кровати и не мог уснуть. Теперь у него в голове находились только сны, чуть беспорядочные, немного напряженные, прояснить которые было несложно.

И нужно.

«Зеленый Человек протянул руку к гномам и улыбнулся. Лица гномов в ответ озарились веселыми, дружескими улыбками».