Константин Брендючков - Последний ангел

— Разрешите по второй? — осведомился хозяин, а про себя подумал: «О чем же мне с ней говорить?»

— Не так часто, — отозвалась гостья. На именинах полагается петь и танцевать. У вас ведь есть магнитофон, включите что-нибудь такое, без реплик вашей жены. Найдется, чтобы потанцевать?

— Есть, но я совсем не умею танцевать.

— Фу, какой пентюх! Почему не научились?

— Моя юность прошла в годы, когда для комсомольца считалось предосудительным танцевать. Случалось, что за это накладывали взыскание.

— Ну вы хоть поете?

— Не рискую.

— Значит, ни петь, ни целоваться, ни танцевать!

Олег Петрович опять развел руками.

— Стоп! — оживилась Афина Павловна. — Я вижу там шахматы, тащите их, пока мы трезвы.

— А вы разве играете? Я что-то не видел.

— Давайте, давайте, потом разберемся.

Пожав плечами, Олег Петрович очистил на столе место, расставил фигуры и закурил. Он никогда не занимался шахматами всерьез, но литературу почитывал, любил иногда поломать голову над этюдом, а нередко и выигрывал у случайных партнеров. Сейчас, играя белыми, он проводил хорошо знакомый ему дебют четырех коней и в душе посмеивался: «Посмотрим, красавица, поглядим, на сколько ходов вас хватит…»

К его удивлению, Афина Павловна делала ходы решительно. Нисколько не задумываясь, она уверенно переставляла фигуры, словно по намеченной заранее программе. Лицо у нее стало сосредоточенным и строгим, брови изломились у висков вверх к колечкам волос, не без умысла, конечно, выпущенных из-под кокетливой шапочки. После десятка ходов Олегу Петровичу пришлось призадуматься: в позиции противницы не обнаруживалось никакой слабины, дебют она отпарировала, как по учебнику, значит, он был ей знаком не хуже, чем ему. Олег Петрович сделал еще три ходя, подстраивая ловушку, но приманка не сработала.

Он опять задумался, а Афина Павловна, как бы от нечего делать, налила в рюмки из разных бутылок, откинулась на спинку кресла и принялась смаковать мускат, между тем как Олег Петрович все еще не мог ничего придумать. У него почему-то не возникало никакой идеи после того, как черные не приняли жертву пешки. Эта сдвоенная пешка стала его беспокоить, и ему вздумалось разменять слонов, чтобы освободить диагональ для ферзевой атаки. Это было очень опасно, потому что активизировало ладью черных, но разве партнерша вспомнит о ней, когда у нее слон под ударом!

Сделав подготовительный ход, он исподлобья взглянул на Афину Павловну и поразился переменой в ее лице. Голова пригнулась, брови выпрямились, и пропали ямочки на щеках. Сквозь приоткрывшиеся губы блеснул золотой зуб. Не раздумывая, она мягким кошачьим движением переставила правую ладью, и на Олега Петровича глянула теперь и впрямь Афина Паллада, торжествующая и уверенная богиня Победы.

«Чего это она возликовала, — удивился Олег Петрович. — Неужели все поняла?»

— Ну, конечно! — словно отвечая его мыслям, сказала она. — Белым мат через пять ходов.

— Ну уж!.. На испуг хотите взять, — откликнулся Олег Петрович и рассеянно замолчал. Ему приходилось решать задачи с матом в пять ходов, но от партнерши такой способности не ожидал. Нет, она не ошиблась. Он все-таки довел партию до конца в расчете на ее случайную ошибку и закономерно проиграл.

— Сыграем еще партийку? — предложил он. Афина Павловна согласилась. На этот раз Олег Петрович играл со всей возможной осторожностью и в полную силу, но ему не удалась ни одна затея; комбинации проваливались, силы иссякли, и пришлось сдаться за три хода до мата.

— Еще одну? — пробормотал он смущенно.

— Наигрались, хватит.

— Никак не ожидал, что вы так сильны. Вы, кажется, могли бы померяться силой даже с самим Иваном Семеновичем.

— А-ах, ему теперь не до игры, он и без того расстроен.

— Чем?

— У него плохо складываются дела в институте.

— Работа провалилась?

— Можно считать, что провалилась, поскольку ее не приняли, но на мой взгляд, она выполнена на достаточно высоком уровне.

— А не сказывается ли в вас женская солидарность? К тому же — вы соседи.

— Ну зачем же сразу, ничего не видя, приписывать мне отвлеченные от сути дела побуждения! Конечно, я не авторитетный судья, но со стороны мне, как говорится, виднее. Вот я принесу вам как-нибудь этот труд, тогда уж и судите сами. Ладно! Не стоит портить этой историей впечатление от приятно проведенного вечера. Подайте мне шубку.

На прощание она улыбнулась, заглянув в глаза, напомнила:

— А ангел ваш — тот, который в спальне лампочку держит, — все-таки женщина, приглядитесь хорошенько. И она наверняка посоветует вам не пить сегодня больше. Завтра вам предстоит разговор у директора. Желаю успеха.

— Успех и победы сопутствуют мне всю жизнь.

— Не похоже что-то.

— А все же — так. Чужой успех, разумеется. А победы — главным образом надо мной.

— Ах, вот в чем дело. Ну ничего. Судьба тоже женщина, она переменчива, приголубит и вас.

— Не поздновато ли?..

Прибирая со стола, Олег Петрович обнаружил мундштук с вырезанной надписью «В день ангела», а придя в спальню, согласился, что если туловище ангела закрыть ладонями, то окажется, что мелкие черты лица действительно можно бы считать женскими, если бы не выражение строгости и большой сосредоточенности, которое придал ему ваятель.

Когда Олег Петрович выключил свет, лунные лучи выстлали дорожку в стороне от ангела. Близилось полнолуние.

7

Вопреки своему обыкновению Олег Петрович пришел на завод к самому началу работы, но в кабинете директора, оказывается, уже были люди. Он попятился было, но директор кивнул:

— Сейчас закончим, посидите пока, — любезно предложил он и, нажав нужную кнопку селектора, распорядился: — Пригласите парторга.

За длинным, впритык к директорскому, столом сидели главный инженер, начальник производства и начальник отдела снабжения. Заканчивали разговор об отправке продукции. Вскоре подошел парторг завода Федор Демьянович, и Нагой насторожился, готовясь к предстоящему разносу. Разговор, однако, сразу же принял совсем другой оборот:

— Я просил вас зайти, Олег Петрович, в связи с делом, не имеющим отношения к вашим обязанностям.

«Понятно, — мгновенно отметил про себя Олег Петрович, — сейчас скажет, что не мое дело совать нос в повадки завбюро».

— Мы вас не можем заставлять, а вы вольны отказаться, но если согласитесь, может быть, существенно нам поможете. Чтобы вам лучше понять суть дела, придется начать издалека…

И директор рассказал о положении, создавшемся на заводе из-за недостаточности ассортимента по металлу.