Жан ля Ир - Тайна XV

— Больше и лучше, чем я это сделал! Еще раз спасибо! Еще одно слово!

— Говорите.

— Вы не могли услышать их разговора во время совещания?

— Нет, — ответил мичман, — они говорили тихо. Я слышал о назначении свидания, потому что в этот момент один из них уронил что-то, и чтобы поднять, должен был приблизиться к перегородке, за которой я стоял настороже.

— Черт возьми! Вот какие предосторожности принимает Бастьен, чтобы разговаривать с индивидуумом, которого мы не знаем… Вы говорили об этом адмиралу?

— Нет, ни слова.

— Это хорошо… Незачем его беспокоить, пока мы все не узнаем. Я выведу все дело на чистую воду…

Он вытащил из кармана ящик с сигарами, вынул сигару, разрезал ее пополам, одну половину закурил сам, а другую отдал Дамприху.

— Пойдемте к адмиралу, — сказал он. — Он должен быть в биллиардной! Если Бастьен там, он подумает, глядя на наши выкуренные сигары, что мы возвращаемся с послеобеденной прогулки на воздухе.

Адмирал, Бастьен и молодой Максимилиан Жоливе, с сигарами в зубах, смотрели, как Бонтан и Тори соперничали по ловкости в игре на бильярде. Несколько пассажиров следили с интересом за борьбой.

Совершенно непринужденно Сэнт-Клер и Дамприх остановились перед бильярдом, в стороне от группы путешественников.

Среди этой группы стоял старик и внимательно следил за белыми и красными шарами.

Действуя совершенно натурально, Сэнт-Клер стал ходить взад и вперед, а затем бросился в кресло, как будто от усталости. Сел он так, чтобы не быть замеченным Бастьеном, а самому видеть лицо подозрительного старика.

Старик сгорбившись сидел, в толстой дорожной фуражке, с очками на носу. Он должно быть очень зяб, потому что кутался в дорожную шубу, застегнутую высоко под бородой. Он опирался на толстую палку с серебряным набалдашником и, казалось, страстно следил за партией бильярда…

Напрасно Сэнт-Клер сосредоточил на старике все свои взоры и все усилия своего ума, он ничего другого не заметил в старике как то, что видели и все другие.

— Ну! — проговорил он про себя. — Дамприх может быть ошибся? Во всяком случае, если Бастьен в стачке с этим человеком для какой-нибудь изменнической проделки, мне придется иметь дело с сильным противником, потому что этот старик кажется слишком невинным, чтобы не быть большой силой… Но, прежде всего, старик ли это? Волосы, усы, борода: все это может быть фальшиво. Люди высокого роста легко изображают согнутых летами стариков… И шуба может отлично служить для того, чтобы скрыть молодые, крепкие формы…

На этом месте размышления его были прерваны квартирмейстером Бонтаном, который воскликнул при особенно удачном карамболе:

— 200! Я выиграл. До завтра, решающая партия!

— Идем спать! — сказал адмирал.

Сэнт-Клер не покидал глазами старика. Он видел, как тот покачал головой, как бы одобряя последний удар Бонтана или слова адмирала. Затем старик медленно вышел из зала, опираясь на палку, как будто ему было трудно двигаться…

В это время Бастьен говорил г. Сизэра:

— Я пойду докончу сигару на мостике. Спокойной ночи, адмирал!

— Спокойной ночи!

— Пойдемте, Дамприх! — произнес Бастьен, проходя мимо мичмана.

— Нет, у меня есть работа для адмирала.

— А г-н Сент-Клер? — продолжал Бастьен. — Где он?

— Здесь, здесь, дорогой Бастьен, я не докурил еще сигары, — я с вами!.. До свидания, адмирал, Дамприх… До завтра, Жоливе…

— Берегитесь, друг мой, — прошептал Димприх ему на ухо, — у меня печальное предчувствие… Берегитесь!..

— Будьте спокойны, — живо отвечал Сэнт-Клер, в то время как Бастьен проходил вперед. — А главное, не идите за мной, оставайтесь у себя. Здесь сталкиваешься на каждом шагу, вы можете возбудить подозрение, а этого не надо.

Они обменялись последним взглядом, и Сэнт-Клер вышел из залы вместе с Бастьеном.

Они стали прогуливаться взад и вперед по палубе, обмениваясь банальными замечаниями и казалось были всецело заняты куреньем сигар и наслаждались теплотой ночи.

Жиронда должно быть находилась на малой высоте, так как слышен был ясно шум волн бурного моря.

Напрасно Никталоп, наблюдавший за Бастьеном краем глаза, старался подметить на его лице нетерпение или досаду.

— У них может быть не назначено свидание сегодня ночью, — подумал он, — или же оно назначено гораздо позже.

Сэнт-Клер первый бросил остаток сигары, который был у него в зубах, и, протягивая два пальца, сказал:

— До завтра, Бастьен. Пойду спать.

— Я не замедлю последовать за вами, потому что и моя сигара кончается. Доброй ночи!

Сэнт-Клер направился к лестнице, которая вела к его каюте. Но как только он вышел из поля зрения Бастьена, он прошел прямо в каюту, которую занимали вместе Бонтан и Тори. Оба они курили трубки и играли в карты на койке. Сидя перед ними, Максимилиан Жоливе считал очки.

— Скорей, — сказал Сэнт-Клер, закрыв тщательно дверь, — скорей, Тори, мой костюм старика!

И в то время как Тори открывал перед изумленными Бонтаном и Жоливе сундук и разные пакеты, Сэнт-Клер продолжал:

— Ты заметил старика с большой белой бородой, который смотрел на вас, пока вы играли на бильярде?.. Я должен быть на него похож… Скорей!

В продолжение пяти минут Сэнт-Клер преобразился в человека, согнутого от старости, с усами, бородой и волосами, блестевшими белизной; у него были очки и толстая дорожная фуражка.

— Моя шуба! Она не совсем похожа на ту, но ночью…

И он надел широкую шубу, которую ему подавал Тори.

— Теперь палку! Так, отлично! Дай-ка мне также и кинжал.

— Но, сударь, есть, значит, опасность, — рискнул заметить Тори.

— Может быть.

— Тогда я последую за вами, сударь.

— Нет, ты останешься здесь, и вы будете продолжать прерванную партию.

— Но, сударь…

— Довольно, Тори!

— Как угодно, сударь.

— Что касается вас, дорогой Бонтан, ничего не говорите.

— Даже адмиралу?

— Я скажу ему все сам, если будет нужно. Но в данную минуту в его интересах ничего не знать.

— Слушаю, сударь, я ничего не видел.

— Прекрасно.

И Сэнт-Клер вышел из каюты. Правой рукой он опирался на палку; левой сжимал в кармане рукоятку короткого и крепкого кинжала. Быстро взошел он на палубу, но придя туда, он стал медленно подвигаться, сгорбившись, делая вид, что колеблется в выборе направления. А между тем он шел наверняка, потому что его глаза, глаза Никталопа, позволяли ему различать в темноте малейшие детали на палубе.

Он вздрогнул, когда увидел человека, стоявшего неподвижно в темноте. Это был Бастьен, Фальшивый старик пошел прямо к молодому человеку и, схватив его за руку, потянул к барьеру.